Мах-недоучка - Дмитрий Гришанин

— Да, да, конечно, — закивал Мах. Он быстро отсчитал восемнадцать золотых и отдал их ближайшему старосте.

Чурак поделился монетами с товарищем, оба проворно рассовали их по многочисленным карманам и, поклонившись барону, отправились добывать обещанных лошадей.

— Напрасно ты сразу все им отдал, — покачал головой Шар, наблюдая, как вдохновленные щедрой платой старосты чуть ли не бегом припустили к крепостным воротам. — Надо было только половину. Теперь отбирать золото придется, если с лошадьми в срок не уложатся. Снова надо будет выслушивать вопли, слезы и оскорбления в наш адрес. Ведь просто так, конечно, никто золото не отдаст. А оставил бы ты половину обещанных монет у себя — и никаких для нас хлопот. Не уложились в срок — просто не отдал бы им вторую часть золота, и все дела.

— Уверен, что господа старосты раздобудут лошадей в срок, — будто извиняясь, сказал рыцарь.

— Ладно, сделанного не воротишь, чего уж теперь, — махнул рукой хозяин крепости. — В любом случае через час мы узнаем это наверняка. А пока что предлагаю пройти в крепость. Там мы нормально позавтракаем, и за едой удовлетворим любопытство друг друга… Ну, что скажешь? Теперь-то тебе вроде бы спешить некуда, и в ближайший час остается только ждать.

— Я не оставлю свой отряд.

— Конечно не оставишь, а возьмешь с собой. Твои воины такие же желанные гости в моей крепости, как и ты сам… Ну же, решайся. Разумеется, мы можем прекрасно проговорить следующий час не сходя с этого места, но, согласись, гораздо удобнее беседовать, сидя за столом, нежели вот так: стоя на обочине дороги.

— Убедил, — сдался Мах, — принимаю твое приглашение.

— Вот и славно. Тогда пошли, не будем терять времени.

— Нет. Сперва я должен вернуться к своим.

— Это еще зачем? С этой минуты ты мой гость, и я лично гарантирую твою безопасность. Или ты мне не доверяешь?

— Да ну что ты. Просто, мы условились, что после переговоров я вернусь…

— Глупости, — перебил Шар. — Зачем же тогда тебе Влад с Дацулом. Они же твои доверенные лица.

— Да, но…

— Никаких но. Это их забота — донести до братвы твое решение. Смотри, как это делается… Эй, парни, — Шар позвал стоящих в отдалении оборотней, — мы с бароном решили пройти в крепость и продолжить нашу беседу уже в более комфортных условиях.

Двое оборотней из крепости покорно поклонились, а Влад с Дацулом, как по команде, дружно обратили взоры на своего господина.

— Это так, подтверждаю, — торопливо пробормотал слегка смутившийся от неожиданного внимания рыцарь.

После того как гвардейцы Маха так же склонили головы в знак повиновения, Шар продолжил свою проникновенную речь:

— Влад и Дацул, с этого момента я объявляю вас и остальных ваших товарищей своими почетными гостями, и приглашаю весь ваш отряд войти в крепость следом за своим бароном… Тёртый и Лоб, ваша задача, радушно встретить наших гостей, с комфортом разместить и досыта накормить. Надеюсь, всем всё понятно?

— Исполним в лучшем виде, — пообещал за двоих Тёртый.

— Влад, вы сможете без меня?..

— Не беспокойтесь, барон, — перебил Маха оборотень в законе, — ступайте в крепость, а мы с Дацулом скоро приведем остальных.

— Так что, барон, можем мы, наконец, идти? — вновь заторопил Шар. — Мы уже уйму времени угрохали на эти бестолковые разговоры-уговоры. А там завтрак стынет.

— Что ж, я готов, показывай дорогу.

— Наконец-то! Пошли.

Если снаружи крепость казалась Маху эдаким зловещим миражом, нелепым призраком из пустынного мира оборотней, то изнутри она явила ему картину гораздо более привычную глазу жителя Великостальского королевства.

Когда крепостные ворота гостеприимно разъехались в стороны перед Шаром и Махом, выяснилось, что за толстенными и высоченными каменными стенами укрывалась обычная деревушка с бревенчатыми крестьянскими избушками. Расположение домов внутри крепости очень походило на недавно увиденное Махом в разоренной лесной деревне, отчего перед глазами рыцаря помимо воли тут же возникло ужасное ведение обезлюдевшего селенья. Но здесь, внутри крепости, дома стояли целые и невредимые, а людей на единственной улочке было даже чересчур много, посему неприятное наваждение быстро развеялось без следа.

Всего в крепости Мах насчитал сорок шесть деревенских изб, из них перевертышам Шара, как вскоре выяснилось, принадлежала почти треть. Точнее они занимали ближайшие к крепостным воротам четырнадцать домов. Свои жилища оборотни превратили в некое подобие мини казарм, в каждой из которых проживало по семь-восемь лихих братков. Конечно, массивным перевертышам в крестьянских избушках было, мягко выражаясь, тесновато. Но все же их условия проживания были гораздо комфортнее тех, в которых вынуждены были находиться остальные обитатели крепости.

Люди в крепости занимали оставшиеся тридцать два дома. Это были, в первую очередь, сами жители деревни, вокруг которой была возведена каменная стена, превратившая обычное поселение в неприступную цитадель, а также многочисленные беженцы из окрестных деревень, спасающиеся за крепостными стенами от опустошительных ночных нашествий подземных чудищ. Из-за беженцев крепость была сильно перенаселена, в домах жило сразу по несколько семей, а те несчастные, кому не находилось места даже на полу, были вынуждены ютиться в сараях, вместе с хозяйской скотиной.

Дом предводителя оборотней совершенно ничем не отличался от остальных жилищ перевертышей. В нем было всего две комнаты. Ту, что побольше и посветлей, выходящую окнами на улицу, занимал сам Шар, задняя принадлежала трем его помощникам.

С двумя из троицы Мах уже успел познакомиться — это были Тёртый и Лоб. Третьего представил Шар, как только они с гостем вошли в дом.

— Вот, барон, полюбуйся, такие у меня сторожа, — прямо с порога зашептал на ухо рыцарю оборотень в законе, указывая толстым пальцем на тощего старика, мирно посапывающего на топчанчике в дальнем углу комнаты. — Просто диву даюсь, как до сих пор жив рядом с такими помощничками. Совсем старый нюх потерял. Оставили дом сторожить, а он прямо на посту заснул. Приходи кто хочешь и забирай, что приглянется.

— Полно, Шар, напраслину на старика наводить, — донесся из угла скрипучий старческий голос. — Когда это Штукарь кого-нибудь подводил?

— Так ты не спишь, старый прохиндей, — улыбнулся хозяин крепости.

— Разумеется. Я вас еще за десять шагов до крыльца учуял. — Уперевшись руками в топчан, старик без труда приподнялся над кроватью и с удовольствием потянулся, по-кошачьи дугой изогнув спину. После чего неожиданно легко, по-мальчишечьи спрыгнул на пол и в пояс поклонился вошедшим.

— Познакомься, барон, это мой советник Штукарь, — не без гордости в голосе, представил старика Шар.

Из уст Маха помимо воли вырвалась похвала:

— Просто изумительная гибкость!

— А ведь он, да будет тебе известно, самый старый оборотень из всех, кого мне когда-либо довелось видеть в жизни, — продолжал нахваливать своего советника оборотень в законе. — Ему восемьдесят три года!

— Обычно оборотни так долго на белом свете не заживаются, — проскрипел старик, разгибая спину. — Мало кто доживает даже до семидесяти. Но меня смерть почему-то обошла стороной. А ведь в старости, да еще такой затянувшейся, как у меня, на самом деле радости-то немного.

— Ну вот, опять затянул свою любимую песню, — поморщился Шар.

— Вот вы говорите — гибкость моя вам глянулась, — продолжил Штукарь. — Но знали бы вы, чего мне стоят все эти потягивания. Как потом по ночам ломит кости.

— Зачем же тогда так себя истязать? — пробормотал ошарашенный откровением советника Мах.

— По другому невозможно. Закостенею. Не смогу по желанию поменять личину. А это хуже самой лютой боли. Лучше каждую ночь мучиться, но оставаться оборотнем, чем… Впрочем, человеку этого не понять.

— Все, старый, угомонись, некогда нам с тобой лясы точить, — перебил Шар и, подхватив гостя под руку, увлек его в следующую комнату.

Задержавшись в дверях, толстяк распорядился:

— Штукарь, никого к нам не пускать, у нас с бароном важный разговор.

— Как скажешь. — Донеслось из-за закрывающейся двери.

Усадив Маха за большой круглый стол, Шар быстренько достал из буфета кувшин вина и большое блюдо с огромным ломтем жареного свиного окорока и длинным ножом.

— Вот, барон, угощайся, — предложил радушный хозяин, усаживаясь на соседний с рыцарем стул. — Мясо свежее, всего час назад хрюшку закололи и изжарили. Я как раз завтракать собирался, когда мне доложили о вашем появлении. Пришлось отложить… И, знаешь, даже хорошо, что пришлось. А то бы снова язык обжег. У меня, понимаешь, дружище Мах, никак не хватает терпения дождаться, пока жратва остынет. Лопаю с пылу с жару, не разбирая вкуса, а потом маюсь с ожогом. Приходится личину менять, чтоб от болячки во рту избавиться. И такая морока у меня почти после каждой трапезы… Но что же ты не ешь, гость дорогой? Давай налетай. У меня все по-простому, без церемоний. Вот, смотри, как надо. Берешь нож, отрезаешь кусочек мясца пожирней, бросаешь его в рот и запиваешь… Вот ведь я кретин! Вино принес, а посуду прихватить забыл.