Соломон Хук. Дилогия - Юрий Бахорин

— Вот и пусть перестанут придумывать для нас проблемы, пусть лучше позаботятся о себе. Это станет наброском ответа на вопрос — кто виноват? Теперь — что делать?…— Аксель на миг задумался.— Понадобится еще одна статья. В ней следует коротко и однозначно сообщить, что в связи в появившимися данными о том, что за потрясшими деловой мир сделками стоит малочисленная группа финансистов, юристы Лиги проводят масштабную проверку приведших к банкротствам сделок на предмет их соответствия антимонопольному законодательству.— И Аксель отер со лба несуществующие капли пота.— Пусть, кстати, упомянут, что в ближайшее время начнется проверка происхождения превышающих все мыслимые размеры капиталов входящих в финансовую группу дельцов.

— Ты хоть представляешь, что вслед за этим начнется? — простонал Оварунга.

— Ага.— Соломон с готовностью кивнул.— Представляю. Вышеупомянутая финансовая группа скоропостижно свернет свою деятельность, а входящие в нее индивидуумы оперативно убудут в неизвестном направлении. Значит с одним пунктом разобрались. Теперь, Ян. Следует дать утечку достоверной информации. Пусть дадут качественные снимки останков роботов и лишенного мотиватора содержимого черепной коробки с подробными объяснениями. Журналист может аккуратно задаться вопросом: кому это выгодно? Главное — не следует давать ответа. Даже намекать на него. Те издания, которым не посчастливится опубликовать эту информацию, быстро разнюхают, что к чему. '

— А ведь младенец-то прав,— съехидничал Алекс.— Стенсену надолго хватит забот о сохранении своей шкуры.

— Сказать по правде, он — единственный из противников, к которому я испытываю симпатию,— заметил Сол.— А жаль…

— Перестань, Аксель.— Мтомба недовольно поморщился.— Он — вовсе не козел отпущения. Он — тот крокодил, что подавился куском.

Соломон кивнул, хотя по-прежнему оставался невесел. Что ни говори, а Анна — дочь Стенсена. Не то, чтобы он проникся к возможному тестю родственными чувствами, но мысль о том, что невольно огорчит возлюбленную, приводила его в скверное расположение духа.

— Ладно. Остается клиника. Впрочем, о том, что произойдет, когда люди узнают правду о блистательном кукловоде Фуджи, я уже говорил. Можете сослаться на меня, как на единственного выжившего пациента гениального психотерапевта.

— Ты хоть подумал о том, что произойдет, если все, что ты тут только что наговорил, чохом вывалится на страницы дневных и вечерних газет?— рявкнул разъяренный Мтомба.

— Небольшое принудительное харакири для тех, кто не успеет смыться,— равнодушно прокомментировал Аксель.— А ты что, всерьез надеялся, что все пройдет тихо и незаметно? И в нужное время всех злодеев провезут по Космополису в клетках, чтобы люди смогли посмотреть на тех, кто доставил им столько волнений?! Смотри, как бы ты сам завтра не обнаружил, что решением Ассоциации за Свободу Воли лишен своего поста, да и решать по сути уже нечего, потому что все, кто еще сегодня против, завтра скажутся больными, с тем, чтобы послезавтра вступить в Ассоциацию…— Он хмуро посмотрел на друга.— Думаю, до сих пор они этого не сделали лишь потому, что сил у них маловато, но сегодняшнее утро показало, что они перешли к решительным действиям.

Мтомба молчал. Его друг прав, черт возьми! Прав, когда треплется, прав, когда обретает серьезность… И все-таки…

— Я опасаюсь,— заговорил он,— что, обострив ситуацию сегодня, завтра мы не выдержим ответной атаки. Я так и слышу обвинения в грубой подтасовке фактов, а именно в том, что клейма роботов вытравлены в лабораториях Лиги, что куклы из клиники — не более чем бутафория, что сама мысль о крысоподобных инопланетянах не заслуживает серьезного обсуждения в силу очевидной абсурдности выдвинутой идеи. Слишком малый объем мозга столь мелких существ, как крысы, просто не позволит вместить огромный объем информации, хранящейся в человеческом мозгу. Что же касается финансовой группы, то если их офис оснащен системой коммуникаций, как в клинике, то мы обзаведемся лишь новой партией брошенных кукол и, как следствие, новой порцией обвинений!

— Может быть, так оно и случится,— Соломон оставался совершенно спокоен,— но мы, во-первых, выиграем время, а во-вторых, покажем, что сильны и капитулировать не собираемся. В отличие от тебя я думаю, что завтра членам Ассоциации придется вести себя предельно осмотрительно. Предельно! — со значением добавил он.— Если же твои люди сумеют собрать определитель «кукол», тогда вообще все проблемы снимаются. Мы просто явимся на заседание и протестируем директорат на предмет подлинности его членов. Главное — пригласить журналистов, но так, чтобы их присутствие на совещании оставалось для всех тайной до тех пор, пока не начнется Сессия, и они не заявятся в зал.

— Сразу видно, что ты не читаешь газет,— хмыкнул Алекс.— Сессии Совета всегда освещаются в прессе.

— Значит, следует позаботиться о благонадежности аккредитованного корпуса.

Мтомба слушал и только качал курчавой головой. В отличие от друга, он все видел в несколько ином свете, густо подкрашенном стоящими на пути препятствиями — может быть, мелкими, но неприятными; ответными шагами противника — быть может, импульсивными, но болезненными; и прочими моментами, предусмотреть которые не в силах никто. Тем не менее, он понимал, что иного, чем предложенный Акселем, пути к победе просто не существует.

— Любишь ты показуху,— наконец вздохнул африканец.

— Так ты согласен?

— А что мне еще остается? — с видом обреченого пробормотал африканец. Аксель кивнул, посмотрел на наручные часы и ненадолго задумался. Странное для создавшейся ситуации ощущение удачи возникло совершенно неожиданно.

— Если твои люди поторопятся, статьи появятся еще в дневных газетах,— как бы мимоходом заметил он.

— Ты с ума сошел! — От неожиданности Оварунга не сдержался.— Через два-три часа дневные выпуски поступят в продажу! Тираж наверняка уже в работе.

— Вот и пусть твои люди расстараются! — Аксель по-прежнему оставался деловит и спокоен. Когда рушится дом, не до стрелок на брюках — останешься в живых, обзаведешься новым гардеробом, нет… не все ли равно, в чем тебя похоронят? Или ты считаешь, что предлагаемая информация не стоит того, чтобы ради ее публикации задержать тираж? Нет? Ну, вот и славно.— Он встал, давая понять, что сказал все, что намеревался.— А мне пора.

— Ты куда собрался? — Озабоченность на лице Мтомбы сменилась искренней тревогой за друга.

— Навещу финансовых гениев,— лаконично пояснил свои намерения Аксель.

— Я думал, что ты забыл…— подал со своего кресла голос Алекс.

— Ну, вот еще,— усмехнулся Сол.— Я желаю лично полюбоваться на субъектов, что обретаются в их офисе.— Он вновь начал трепаться, а это означало только одно — даже думать о попытке отговорить его от затеи не имеет смысла.

Мтомба вздохнул — ну вот, опять начинается… Как он не понимает, что именно он — главный свидетель. Да что там свидетель! Он — локомотив состава, в котором находятся все они, все, кто с ним, все, кто против…

— Возвращайся скорее,— не закончив мысли, сказал он вслух.

— Да, парень.— На прощание Аксель улыбнулся — как умеет лишь один он — и вышел из кабинета.

* * *

Аксель покинул здание директората Лиги через выходивший в парк служебный вход и направился по аллее к поджидавшему его гиромобилю. Несмотря на возражения, Мтомба выделил другу не только машину, но и шофера.

На аллеях парка было немноголюдно, но Аксель не удивился. Иные заняты на работе, а те, кто уже освободился, предпочитают проводить досуг на пляже, в лесу или спортзале — подальше от зажатых в тиски небоскребов улиц Космополиса. Все верно. Человек — дитя природы и, сам того не сознавая, тянется к общению с ней.

Аксель припомнил, сколько яростных споров вызывала в прежние века проблема урбанизации, срастания крупных городов в гигантские мегаполисы. Пессимисты предсказывали повсеместную смерть дикой природы и рисовали мрачные картины жизни человека в едином для всей планеты пространстве искусственных джунглей из бетона и пластика.

К счастью, такого не произошло. Человек оказался мудрее… а может, и не оказался. Как знать? Так или иначе, но когда гипотетическая угроза обрела черты реальности, человечество ушло под землю, что поначалу вызвало многочисленные протесты граждан, которые, впрочем, очень скоро стихли, когда все увидели, что первый из построенных городов больше походит на цветущий сад с разбросанными по нему живописными порталами. А через сто лет человечество всерьез заявило свои права на космическое пространство, и проблема перенаселения отпала.

Одинокий садовник мерно клацал огромными ножницами, выравнивая геометрию снежно-цветника на аллее. Заслышав шуршание песка под ногами одинокого прохожего, садовник прервал работу и с интересом посмотрел на незнакомца. Аксель дружески кивнул ему — испещренное глубокими морщинами загорелое лицо старика сложилось в приветливую улыбку. Он, в свою очередь, кивнул Солу и вернулся к прерванному занятию.