Хаосовершенство - Вадим Панов

— Он был командиром ваших мужей, — поправил Прохорову Таратута, специально выделив слово «был». — Сейчас же они могут рассчитывать только на себя.

До убежища не долетали отголоски идущего на поверхности сражения, и о том, что там происходит, они узнавали с помощью коммуникатора, на который шли картинки с четырех установленных на Теплом Доме видеокамер. Оптика не позволяла заглянуть слишком далеко, даже третий периметр едва виднелся, однако масштаб учиненных разрушений впечатлял. Равно как и количество десантных вертолетов.

— Их все больше, — покачала головой Аня Слоновски.

— Справятся, — пообещала Щеглова, нервно поглаживая по головам сидящих рядом мальчишек. — Справятся…

— Нашим передовая не грозит, — добавила Прохорова.

— Мой обязательно полезет в драку, — вздохнула Аня.

— Не под пули, — уточнила Галя. — Грег слишком умен и знает, что вы его ждете.

— Они все знают, что мы их ждем, — тихонько произнесла Слоновски. — Но там, там… Она судорожно сглотнула: — Там слишком опасно…

— Вы что, не верите в них? — Женщины вздрогнули и повернулись к Мамаше Даше, которая поднялась на ноги и пронзительно смотрела на них. — Вы что, не верите в своих мужчин?!

Кадр № 872

Ракета пронзает десантный вертолет. До взрыва мгновение, всего одно мгновение… Бесстрастная «шива» умеет ловить эти сраные моменты, как ни одна другая камера в мире.

Огненная вспышка бьет по глазам, обломки летят в стороны, но фотограф этого уже не видит, потому что Олово рывком швыряет его в воронку.

— Замри!

В землю вгрызается огненная волна мертвого вертолета. Метрах в стах к югу месят грязь лопасти, но Кристиан этого не видит, потому что лежит на спине и смотрит вверх. На бреющем проносится самолет, и от его крыла отделяется следующая «красноголовка». Фотограф чудом успевает надавить на кнопку «шивы».

Кадр № 873

Ракета собралась в гости. Будет печь еще один огненный шар из железного теста с мясной начинкой.

Кадр № 873. Тринадцатый полигон «Науком», Станция, август.

Первая версия плана «Северный орел» предусматривала высадку десанта непосредственно на территории Станции, однако батареи ПВО раздавили эту затею, как тапок — таракана. Защитники отработали блестяще: сначала истребители, а потом, когда оставшиеся вертолеты добрели до Станции, — ракеты «земля-воздух». Батареи ПВО создали перед вертолетчиками настолько плотную завесу, что адмиралы велели высаживать десант подальше и преодолевать оставшееся расстояние пешком. По открытому пространству, на котором десантников поджидали вынырнувшие с юга вертолеты огневой поддержки и бомбардировщики.

Перепаханная ракетами территория подверглась второму удару, менее мощному, но куда более эффективному, потому что пилоты «Пчел» и бомбардировщиков были нацелены на уничтожение живой силы. И плевать они хотели, что среди десантников носились группки обезумевших «зеленых», — вокруг Станции развернулась полномасштабная война.

В отличие от люка, через который они спустились под землю, на этой тяжеленной двери стоял электронный замок, и Чайке пришлось подождать, пока Ганза введет код. А заодно послушать, где они оказались:

— Фактически это четвертый Оперативный центр Станции. Сначала его готовили в качестве резервного штаба внешних периметров, но когда поняли, что перед штурмом моряки врежут ракетами и командовать будет нечем, решили законсервировать. А я предложил модернизировать и превратить в запасной пункт управления Станцией. Фактически — мой кабинет.

— Но его все равно можно отключить.

— Нет.

— Почему?

— Потому что согласно действующему сейчас боевому расписанию мое место здесь. — Ганза улыбнулся. — Идущие из этого центра команды будут восприниматься как мои, а когда комендант сообразит, что все оборачивается совсем не так, как он рассчитывал, будет слишком поздно.

Чайка огляделся.

Мониторы, мониторы, мониторы… Целые шкафы с электроникой, гудящие системы охлаждения и характерный звук работающих «поплавков». Наверняка их здесь столько, что можно выложить на полу мозаику.

Центр управления Станцией — входи и работай.

Ганза плюхнулся в кресло и подтянул поближе клавиатуру.

— Посмотрим, что произошло за время моего отсутствия…

И уставился в монитор.

А Илья поставил на стол «раллер», соединил с системой и запустил. Помолчал, отчего-то припомнив ракетный удар, и негромко спросил:

— Какой теперь смысл в нашей акции?

— Что? — не оборачиваясь, спросил Ганза.

— Станцию штурмуют, — напомнил Чайка. — Мы хотели остановить Мертвого, но десантники скоро сами заберут нужную информацию. Мертвый проиграл.

— Кауфман сменил коменданта, — рассеянно сообщил Ганза. — Теперь на Станции заправляет Михаил Щеглов. Слышал о таком?

«Раллер» пискнул о готовности, и этот короткий звук ножом пронзил Илью. Перед глазами встали кадры страшного видео, которое Мертвый приказал запустить в сеть в назидание всем ломщикам планеты. Видео о последних часах Каскада…

«Мишенька Щеглов! Главный палач Кауфмана!»

Чайка пошатнулся.

— Слышал.

— Если десантники подойдут к Энергоблоку, Щеглов взорвет его, — убежденно произнес лохматый гений. — Он фанатик. — Крутанулся в кресле и посмотрел Илье в глаза. — Наш «Бум!» не только врежет по Мертвому, но и остановит штурм. Представляешь, как все перетрусят, когда увидят энергетический столбик?! Пулять друг в друга точно перестанут, и мы сделаем два добрых дела по цене одного.

Ганза вновь отвернулся и воткнул в «балалайку» психопривод.

Чайка кивнул. Себе кивнул? Да, получается, себе самому, и, продолжая стоять, набрал на «раллере» пару команд.

— Твой логин — «Ломщик-1», пароль — «Возмездие», — не отвлекаясь от монитора, сказал Ганза. — Иди через главный вход, не стесняйся.

— Хорошо. — Чайка вошел в систему.

Эмира с облегчением выдохнула, занятый своими мыслями Илья этого не заметил, — и предупредила:

— Посмотрю, что снаружи.

Кивнула обоим телохранителям Ганзы и вместе с ними вышла в коридор.

— Хорошая девчонка, да? — улыбнулся лохматый, когда за военными закрылась дверь.

— Ты ее знаешь?

Доступ Ганза организовал самый полный, и Чайка отправился изучать лежащую перед ним систему.

— Эмира уже много лет работает на Патрицию.

— А ты? — вырвалось у Ильи.

— С сегодняшнего дня, — спокойно ответил Ганза. — Потому что все, что я делал до сих пор, я делал для себя.

План был хорош, однако случайности, как это частенько бывает, внесли в него коррективы.