История античной культуры - Фаддей Францевич Зелинский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
При его сыне Констанции начались первые стеснения языческого культа: было запрещено ведовство, этот всегдашний предмет страха для императоров, и как одно из его условий — кровавая жертва. Этим, без сомнения, был упразднен один из самых характерных элементов язычества; но все же храмы остались неприкосновенны (поскольку их не тронул местный фанатизм), с ними — и жречество, и игры, и многое другое. Особенно старая столица с ее сенатом сочувствовала старой религии — как равно и собственно Греция и еще многие области империи.
Это обстоятельство подало преемнику Констанция, Юлиану Отступнику, надежду на возможность воскрешения язычества как государственной религии; все же воскрешенное им язычество было чем-то новым в сравнении с прежним. То не имело официального богословия; Юлиан привнес таковое в виде неоплатонизма (выше, с.347). Он ввел также и заимствованное у христиан литургическое пение; у них же он заимствовал и важный в его религиозной реформе элемент аскезы. Синкретизм тоже не прошел для него бесследно: его высшими божествами были бог-Солнце и Великая Матерь, то есть небо и земля — этим античная религия вернулась к своему исконному дуализму (выше, с.346). Гонителем христиан он не был, и не он был виною, что его правление ознаменовалось христианскими погромами. Христиане не остались в долгу; именно теперь был истреблен огнем один из центров эллинистического язычества, великолепный храм Аполлона в антиохийской Дафне (выше, с.237). Суду истории попытка этого «романтика на престоле цезарей» не подлежит; он умер от стрелы перса в самом начале ее осуществления, после полуторагодового правления, и предсмертный возглас, который легенда влагает ему в уста, — «Vicisti, Galilaee!» — хорошо передает смысл этой ранней смерти.
Юлиан был последним, вопросившим также и дельфийский оракул. Последняя Пифия оправдала славу своих предшественниц; данный ею оракул гласил:
Весть отнесите царю: уж в развалинах храм величавый;Феб не владеет двором, не владеет пророческим лавром;Ключ вдохновенья иссяк, касталийские струи умолкли.Действительно, преемник Юлиана, Валентиниан I, вернулся к запрету Констанция, оставляя в прочем язычество нетронутым. При его сыне Грациане, впервые сложившем с себя звание верховного понтифика, было постановлено удалить из римской курии кумир и алтарь Победы, из-за которых произошел последний спор язычества и христианства в лице их благороднейших представителей Симмаха и св. Амвросия. Запрещение языческого культа вообще состоялось при соправителе и преемнике Грациана, Феодосии Великом. Много храмов было тогда разрушено; все же желанием императора было, чтобы были пощажены те из них, которые были скорее памятниками искусства, чем центрами культа: «aedem, in qua simulacra feruntur posita, artis pretio quam divinitate metienda, jugiter patere publici consilii auctoritate decernimus»[146] (Cod. Theod. XVI 10, 8). Нарушением императорской воли был поэтому устроенный александрийским епископом Феофилом в 391 году погром, жертвой которого пал храм Сараписа с его кумиром, творением Бриаксида (выше, с.226), и с его мировой библиотекой. Но Феодосий вырос в эллинских традициях; разрушение также и художественных сокровищ язычества было делом христианина и варвара Алариха, когда его полчища прорвались через затвор Фермопил и наводнили Элладу. Элевсин пал от его руки; храм Деметры заполнил своими развалинами «светозарный луг», на котором столько поколений искало утешения и «лучшей участи» за вратами смерти. Афин варвар, к счастью, не коснулся, Парфенон уцелел; лишенный своей жилицы, фидиевой Афины-Девы, он был превращен в церковь Девы Марии и в виде таковой перешел в Средние века.
Вещественные памятники язычества были уничтожены: почти все храмы были разрушены, их драгоценные мраморные колонны были взяты для сооружения христианских церквей. Оставались языческие праздники; их судьба была различна. Конечно, под своими языческими именами они продолжаться не могли; но, без сомнения, многие святители следовали примеру Григория Чудотворца, который позволил своей пастве приурочить привычную ей обрядность родных праздников, насколько это было возможно, к дням памяти святых мучеников. Но к праздникам принадлежали и игры — в театре, в амфитеатре, в цирке (выше, с. 294). К первым христианство отнеслось вполне отрицательно; еще Тертуллиан в своем трактате «De spectaculis»[147] объявил театр недопустимым для христианина по религиозным и нравственным причинам. Игры в амфитеатрах — то есть venationes[148] и гладиаторские бои — держались еще до V века, но затем они мало-помалу исчезли. Остались сравнительно безобидные ристания в цирке, значение которых даже усилилось; изгнанная с государственной арены партийная жизнь здесь нашла себе убежище, и партии «зеленых» и «синих»[149] играли в христианской империи такую же роль, какую в недавнем прошлом Англии — партии «вигов» и «тори». Попытка Юстиниана сломить их силу повела в 532 году к знаменитому восстанию «Ника», которое едва не стоило ему престола и жизни.
И еще один элемент язычества остался — его философия, неоплатонизм. Он имел многих друзей среди христиан; именно наиболее просвещенные среди них — например, Синезий, епископ киренский — считали его вполне совместимым с христианством. Тем ожесточеннее была вражда других; их жертвой пала в 415 году прекрасная женщина-философ Ипатия, растерзанная александрийской чернью при попустительстве епископа Кирилла. Но Александрия была лишь колонией греческой философии; ее метрополией были Афины, где все еще учили последователи Платона в основанной им восемь веков назад Академии. Еще столетие ей было разрешено прожить, собирая у себя последние лучи гаснущего язычества. При Юстиниане (529 год) наступил и ее конец.
Начался новый период в истории мира; но не погибло то, что было достигнуто старым для осуществления вечных идеалов истины, добра и красоты. Многое было спасено христианством; много другого осталось пока, забытое и запущенное, в старых хартиях или под охраняющей оболочкой земли в ожидании того времени, когда новое человечество, преодолев свои детские годы, созреет для его понимания. Усвоение этих непреложных и незыблемых ценностей античной культуры, их сочетание с национальными задатками каждого из народов, борющихся за умственную гегемонию в новой Европе, в видах достижения все высших и высших ступеней в развитии собственной культуры — такова задача всех тех «Возрождений», которые переживало новое человечество, и всех тех, которые ему еще предстоят.
Примечания
В 1913 г. была опубликована новая школьная программа Министерства Народного Просвещения, в «объяснительной записке» к которой учителям рекомендовалось переходить от жесткой дидактической формы преподавания к более гибкой, имеющей «коллоквиальный характер, в виде живых
