Уроки разбитых сердец - Кэти Келли

— И еще, — хмуро добавила она, — я больше не желаю иметь дело с транквилизаторами. Не хочу терять ощущение реальности. Я решила, что лучше всегда сознавать, что делаешь. Мне хотелось избавиться от тягостных мыслей, я оглушила себя ударной дозой лекарства, и вот что из этого вышло. Я утратила способность соображать.

— Что вы чувствуете, когда говорите об этом и о причинах, побудивших вас уйти из жизни?

Аннелизе казнила себя за то, что вошла в море. Особенно тяжело было объясняться с Бет, но беседа с доктором Илаем тоже не сулила ничего хорошего. Этот человек обладал несокрушимым спокойствием, его невозможно было смутить или сбить с толку. Он задавал свои проклятые вопросы снова и снова, как будто рассчитывал, что в какой-то момент пациентка устанет повторять заученную ложь и скажет правду.

Но Аннелизе уже давно сказала правду: «Я действительно не знаю, почему зашла так глубоко в море. На меня нашло какое-то затмение. Я плохо соображала, что делаю, но теперь готова поклясться, что это больше не повторится. Я совершила ошибку, правда, ужасную ошибку».

— Доктор Илай, — устало проговорила Аннелизе, — что вы хотите от меня услышать? Подскажите мне правильный ответ. Вы ждете признания, что меня преследуют уродливые образы с картин Сальвадора Дали? Корчатся передо мной, истекая кровью? Или что у меня под майкой ползают тараканы? Вы же знаете, что именно со мной не так: моя жизнь не задалась. Жизнь исчерпала себя. Я не тронулась умом, меня не преследуют галлюцинации, мне не является ожившая кукла Нодди, ко мне не лезет с поцелуями мистер Френч из сериала, я не умею превращаться в лошадь и не испытываю непреодолимого желания убить собственную мать и заняться любовью с отцом. Я не хочу быть объектом фрейдистского анализа как типичная женщина среднего возраста. Моя проблема предельно проста: я дошла до грани, попыталась отключить мозги с помощью таблеток и кончила тем, что оказалась на морском берегу и побрела все дальше в море, не сознавая, что делаю.

Доктор выдержал короткую паузу и поинтересовался с обычной невозмутимостью:

— Что вы чувствуете, когда говорите об этом?

Аннелизе вдруг охватил безудержный смех. Поразительно, как давно она не смеялась. «Что вы чувствуете, когда говорите об этом?» Такое нарочно не выдумаешь. У нее возникло ощущение, словно она оказалась участником сценки из сериала «Фрейзер» или попала в эпизод фильма «Пролетая над гнездом кукушки».

— Вы смотрели «Фрейзер», доктор Илай? — спросила она. — Эnо комедия положений, главный герой — психиатр, который ведет ток-шоу на радио в Сиэтле.

— Вообще-то нет, — пробормотал доктор. — Я редко смотрю телевизор.

— Фильм очень забавный, — усмехнулась Аннелизе. — Обязательно посмотрите. Вы получите удовольствие, хотя смеяться над собой не всегда бывает легко…

— Давайте вернемся к вашим… — начал было доктор.

— Нет, лучше не надо, — перебила его Аннелизе, — мне бы не хотелось быть невежливой, доктор Илай, но я хочу пойти домой и покончить с этим. Вы можете меня отпустить?

— Вы согласны задержаться еще на один день?

Аннелизе подумала, что Бет будет спокойнее, если она дождется официальной выписки, а не уйдет по собственному почину, заявив, что чувствует себя достаточно хорошо. Формально Аннелизе не обязана была оставаться в больнице, но она чувствовала себя виноватой перед беременной дочерью, которой пришлось пережить столько волнений. «Правильнее будет подождать», — решила она.

— Хорошо, пусть будет еще один день, — согласилась Аннелизе. — Сейчас показывают «Я люблю Люси», вам тут нужно завести спутниковое телевидение, доктор. Старые добрые американские комедии пошли бы на пользу вашим пациентам, мы бы куда быстрее выздоравливали, это точно.

— Вы так думаете?

Аннелизе кивнула.

— Комедийной терапией стоит заняться, комедия позволяет взглянуть на себя со стороны и посмеяться над собой. Стоит вспомнить про «Люси», и я улыбаюсь. Неплохой эффект, как по-вашему?

Когда доктор Илай ушел, Аннелизе направилась в телевизионную комнату и села у окна с видом на море. Снаружи окна были забраны железными прутьями. Чтобы не дать сумасшедшим выбраться или чтобы оградить их от враждебного окружающего мира? Аннелизе с сомнением пожала плечами. Как ни странно, она успела привыкнуть к решеткам. Первые сутки, неподвижно лежа в постели, она с ненавистью и отвращением смотрела на зарешеченные окна, символ ее поражения.

Все произошло в одно мгновение. Только что она стояла на берегу, Аннелизе Кеннеди, мать Бет и формально все еще жена Эдварда, энтузиастка из благотворительной лавки, а через какую-то долю секунды она превратилась в «женщину, пытавшуюся утопиться в бухте». Один неверный шаг, и изменилась вся ее жизнь.

Эдвард приехал почти сразу, как только ее доставили в больницу, но Аннелизе не захотела показываться ему на глаза.

— Уходи, — хрипло крикнула она, отвернувшись к стене. Вместо промокшей одежды ей выдали больничный халат, и в этом безликом, бесформенном одеянии она чувствовала себя еще уязвимее. — Уходи.

Эдвард ушел, и хотя Аннелизе знала, что он искренне потрясен случившимся, ее нисколько не заботили его переживания. Пусть ему будет больно. Пусть почувствует на собственной шкуре, что это такое. Другое дело Бет.

— Скоро приедет ваша дочь, Аннелизе, ну разве это не чудесно? — сказала на следующее утро одна из сестер, высокая, темноволосая девушка. Аннелизе испуганно сжалась, ее охватил мучительный стыд. Милая Бет, беременная, сидит сейчас за рулем и едет в больницу. Наверное, ей позвонили накануне вечером и сообщили ужасные новости, от которых любому стало бы дурно. Аннелизе мигом представила себе смущение и замешательство Бет, ее застывшее лицо, расширившиеся от ужаса глаза. Вот она тяжело приваливается спиной к стене, кладет руку на выпирающий живот и шепчет побелевшими губами: «Нет, не может быть, это неправда».

Это она, Аннелизе, во всем виновата. Женщина, которая всю жизнь заботилась о дочери, неожиданно забыла о своем ребенке. Чего доброго, у Бет от потрясения начнутся преждевременные роды, и это будет вина матери.

И тут впервые с того времени, как ее доставили в больницу, Аннелизе вышла из оцепенения и расплакалась. Она думала, что может просто тихо исчезнуть, и никто этого не заметит, но она ошибалась.

Бет появилась только ближе к обеду. Измученная, полуживая от слабости Аннелизе лежала в постели, опираясь на подушки, когда в палату вошли дочь с зятем. Лицо Бет казалось печальным и напряженным, но и это не могло приглушить мягкий внутренний свет, исходивший от будущей матери. Живая, быстрая в движениях, с нежным румянцем и шапкой блестящих пышных волос, Бет как будто только что сошла с рекламной картинки из журнала для беременных. Только журналы для беременных редко встретишь в психиатрическом отделении больницы.