Оккультные войны НКВД и СС - Антон Первушин

Страшная орда Железного Хромца опустошила земли от берегов Ганга до Средиземного моря. На этих обширных пространствах почти не осталось людей, и только жуткие башни из черепов возвышались среди развалин. Уцелевшие ремесленники угонялись кочевниками в Среднюю Азию. Тимур решил превратить Самарканд в столицу мира; под свист бичей десятки тысяч пленных возводили здесь огромные мечети и мавзолеи.

Тимур изображал из себя почтенного мусульманина и приказал воздвигнуть самую большую мечеть в мире - самаркандскую мечеть Биби-ханым. Купол этой мечети был настолько велик, что кладка не выдержала нагрузки, и купол обрушился на головы молящихся - правда, это произошло уже после смерти Тимура. Он умер в разгар приготовлений к походу на Китай.

Армия выступила в конце декабря 1904 года, но в Отраре на реке Сырдарья Тимур заболел и 19 января 1405 года умер.

После смерти грозного завоевателя огромная империя была поделена между его сыновьями и внуками. Междоусобные войны возобновились, и степные племена снова схватились между собой в извечной борьбе за скот и пастбища. Эта война среди развалин продолжалась больше столетия - пока с запада не пришли новые завоеватели; их звали турки-османы, и они были вооружены новым оружием - аркебузами и пушками. Новое оружие положило конец господству кочевников и прервало долгую череду нашествий из Великой Степи.

Когда великий завоеватель умер, его тело было забальзамировано и в эбонитовом гробу послано в Самарканд, где его похоронили в великолепном мавзолее, названном Гур-Эмир. Над надгробьем была высечена надпись:

"Кто потревожит прах здесь погребенных, навлечет неисчислимые бедствия на свой народ".

Даже во времена Октябрьской революции и гражданской войны никто не рискнул покуситься на мавзолей Гур-Эмир - все боялись пророчества. Но советские археологи, невзирая на предупреждения местных аксакалов и считавшие их опасения простым суеверием, все же решились вскрыть гробницу. Это произошло в июне 1941 года.

***

Имя Тимура, грозного завоевателя, Железного Хромца, пять столетий назад потрясавшее мир, а затем ушедшее в устную легенду, неожиданно - в середине июня 1941 года - вырвалось на страницы газет.

"Тимур и тимуриды", - наперебой передавали специальные корреспонденты ТАСС по телеграфным и телефонным проводам. "Тимур и тимуриды", - звучало в эфире.

Секретные архивы тибетских экспедиций Эрнста Шеффера

Спустя десятилетия читатель, склонившись над сохранившимися в архивах газетными подшивками, перелистывает страницы предвоенных номеров, и его трезвый ум постепенно охватывает почти мистическая оторопь.

"Тимур", "Тимур и тимуриды", - твердят газетные заголовки из номера в номер, изо дня в день, и непрестанное, каждодневное повторение имени Тимура на протяжении всей недели, предшествовавшей нападению Гитлера на Советский Союз, кажется теперь зловещим предзнаменованием.

Любопытно, что внезапный интерес средств массовой информации к

Тимуру и его эпохе был инспирирован сверху в рамках идеологической кампании по подготовке к празднованию 500-летия его великого современника - поэта-гуманиста Алишера Навои. В те дни всестороннее изучение многочисленных памятников, связанных с эпохой родоначальника узбекской литературы, широко развернулось и в Узбекистане, на родине Навои, и на берегах Невы, в Государственном Эрмитаже, где за год до этого была создана постоянная экспозиция памятников культуры и искусства народов Средней Азии.

В середине июня прибывшая в Самарканд правительственная экспедиция под руководством ученого-антрополога Михаила Герасимова (он известен ныне как автор методики реконструкции внешнего облика по скелетным останкам) приступила к раскопкам в мавзолее Гур-Эмир.

С этого момента каждая находка археологов становится не только научной, но и газетной сенсацией. Корреспонденты ТАСС не жалеют строк для красочного описания и бирюзовой бусинки из ожерелья, найденной под слоем земли, и нефритовой глыбы, возвышающейся над местом погребения Тимура.

"…Это огромный цельный кусок зеленого нефрита, вывезенный из Китая, - телеграфирует корреспондент. - Народная легенда, дошедшая до наших дней, приписывает этому камню причину жестоких войн…"

Саркофаг Железного Хромца вскрывали 19 июня, в четверг.

"Когда подняли крышку гроба, - сообщали газеты в пятницу, - был обнаружен скелет, по которому установлено, что одна нога погребенного короче, нижняя чашечка правой ноги срослась с нижним эпифизом бедра…"

В пятницу, 20 июня, раскопки в мавзолее Гур-Эмир не производились, и для субботних номеров газет очередной материал редакции получили не от самаркандского, а от ленинградского корреспондента ТАСС:

"В Государственном Эрмитаже знаменитому завоевателю Средней Азии Тимуру (Тамерлану) и тимуридам посвящены два специальных зала. Большой интерес представляет коллекция изразцов из мавзолея Гур-Эмир, где сейчас производятся раскопки могилы Тимура… Две реликвии во втором зале непосредственно связаны с могилой среднеазиатского завоевателя. Первая - деревянные резные двери главного входа в усыпальницу Тимура… На стене посреди зала - мозаичная надпись над входной дверью в мавзолей Гур-Эмир…"

Эта заметка была опубликована и в "Ленинградской правде". Под ней имеется другая, набранная петитом:

"Вчера и позавчера над Ленинградом прошли первые в этом году грозы. Средний срок первой грозы, по многолетним данным, - 12 мая. Таким образом, нынче она прошла на 38 дней позднее обычного…"

О том, что было дальше, вспоминают работники Эрмитажа:

"…Грозы прошли над Ленинградом в четверг и в пятницу, но в воскресное утро 22 июня ничто не предвещало грозу. Солнце, едва успев скрыться за дальними крышами, снова вставало над Невой, озаряя ее теплыми лучами, и стремительно поднималось в чистое небо.

Мокрый после первой утренней поливки асфальт Дворцовой площади повторял мягкой акварелью сияющую голубизну безоблачного неба и отражал в бесчисленных лужицах блеск солнечных лучей. Набережную подле дворца еще поливали. С Невы набегал ветерок, трепетанием листвы оживляя гравюрную застылость пейзажа, многократно воспроизведенного на эрмитажных эстампах, такого знакомого, бесконечно родного каждому из тех, кто сейчас торопливо шагал к служебному подъезду Эрмитажа. Ветерок дул ласковый, и своими легкими, как недавний предутренний сон, нежными перстами он незаметно снимал ощущение недовольства и досады, которое всегда охватывает человека, внезапно разбуженного настойчивым и требовательным телефонным звонком.

Служебный подъезд, хоженый-перехоженый. Ступеньки, по которым каждый день поднимаешься в эрмитажные залы, и узенькая лесенка вниз, по которой раз или два раза в году спускаешься в штаб МПВО на учебные сборы местной противовоздушной обороны. Узенькая, крутая лесенка.

Странные сегодня учения! В штабе выдали противогазы, каски, санитарные сумки. И сказали - ждите! Медленно тянулись часы. Ожидание томило, почему-то вселяло тревогу. Потом прошел слух, что по радио будет передано важное правительственное сообщение. Какое? О чем? По радио звучала музыка.

Кто-то принес свежий, воскресный номер "Ленинградской правды". На газетных страницах - самые мирные новости, если не считать, разумеется, телеграмм с англо-германского фронта, из Ливии и Египта, Сирии и Эфиопии, второй уже год печатающихся под рубрикой "Война в Европе, Африке и Азии". И тут же рядом - новая телеграмма из Самарканда:

"Сегодня продолжались работы в мавзолее Гур-Эмир… Ученые обнаружили, что на черепе Тимура сохранились остатки волос. Определена возможность восстановить довольно точно портретный облик завоевателя…"

Как обычно, в 11 часов двери Эрмитажа растворились для посетителей. Из экскурсионного бюро позвонили в штаб: не хватает экскурсоводов! Несколько девушек, скинув каски и повесив на гвоздик противогазы, поспешили в переполненный вестибюль Главного подъезда.

Тысячи людей разбрелись по музейным залам - кто к Рембрандту и "малым голландцам", кто к Леонардо да Винчи и Рафаэлю, кто в нижние залы, в мир античного искусства, кто к мраморному Вольтеру.

Приезжих поражала пышность Фельдмаршальского зала, Петровского, Гербового… Солнечный свет, врывавшийся в эти некогда парадные апартаменты Зимнего дворца, обновил давнишнюю позолоту стен, колонн, люстр. Реликвии минувших войн повествовали здесь о героическом прошлом русского народа. В знаменитой Галерее 1812 года экскурсовод рассказывал об Отечественной войне.

Людские потоки растекались по музею - кто к древностям Хара-Хото, кто к Ренуару и Дега.

В лабиринтах эрмитажных экспозиций многие разыскивали залы Тимура и тимуридов - телеграммы из Самарканда сделали свое дело.