В щупальцах дракона (СИ) - Александр Гарм

'Остановись!' — прорычал у него в голове голос Андре, — 'Успокойся!'

Руфиано тяжело вздохнул и уселся на палубу.

— Что происходит?

'Он у тебя в голове. Слушай внимательно, всё вокруг — не настоящее. Ты сейчас на грузовой палубе'.

Юноша вскочил на ноги и огляделся. Приблизившись к фальшборту, он тронул полированный планширь.

— Но как?

'Спроси чего проще. Слушай внимательно, я вижу тебя, знаю где ты находишься. Делай только то, что я тебе скажу. Понятно?'

— Вроде бы.

'Хорошо. Теперь поворачивайся и иди ко краю палубы'.

Наёмник сделал, что требовалось.

'Сейчас перелезай через борт'.

Руфиано глянул вниз. За фальшбортом разверзалась бездна. Море было далеко внизу, он видел тень, что отбрасывал корабль, плывший под редкими низкими облаками.

— Ты с ума сошёл, — сказал он, — Я же разобьюсь.

'Моря нет, ты на складе. Перелезай через ящики и иди к лестнице'.

— К какой ещё лестнице?! — воскликнул он и отшатнулся от борта, — Откуда я вообще знаю, что ты — это ты, а не колдун?

Андре молчал некоторое время.

'Послушай, вспомни, что говорила эсса Рибальд. Он не может заглушить меня, это я'.

— Безумие какое‑то.

'Ты доверял мне прежде — поверь и сейчас'.

— Ну, знаешь, — вздохнул он.

Руфиано осторожно подошёл ко краю и вновь глянул вниз. Высоты он никогда не боялся, но там было море. А его он терпеть не мог.

— Прыгать в пропасть ты меня никогда раньше не просил…

'Подумай об эссе Рибальд. Кто кроме тебя поможет ей?'

Громко выругавшись, Руфиано сиганул за борт.

Образы снова вертятся в голове. Он вновь на 'Незабвенной' в компании леди Маргарит.

— Андре, Вы слышали когда‑нибудь о четырех глифах Нерея? — вопросом на вопрос отвечает она ему.

На какой вопрос?

— В общих чертах, — отвечает он, кивнув.

Горячее вино приятно согревает грудь.

— Тысячу лет назад Нерей, повелитель вод, запечатал четырьмя глифами свою силу. Каждые сто лет в одном и ста миров рождается человек, увенчанный одним из этих глифов. С ним он получает четвертую часть силы Нерея…

Андрей делает ещё один глоток крепкого вина, пахнущего мёдом и корицей.

— Я слышал другую версию. Про то как амбрийцы заточили его в башню и разорвали на части.

— Легенд много, — кивает женщина, — Но какая из них правдива? Этого не знает никто.

Море ринулось ему навстречу, голова закружилась и в глазах снова потемнело. Миг спустя он ударился плечом об пол.

Но тьма не отпустила его — всюду была непроглядная ночь. Он не видел ничего.

— Я ослеп! — крикнул Руфиано.

'Нет. Спокойнее, это тоже иллюзия. Делай то, что скажу. И давай дальше без капризов и уговоров обойдёмся'.

Ведомый Андре, он бежал по невидимым коридорам, расталкивал неосязаемых людей, падал и вновь вставал.

Неприятная мысль посетила его внезапно. Как он будет драться, если вдруг придётся?

— Где она?

'Возвращается в каюту. Я велел ей запереться там. Люди Граха ещё ничего не поняли — идём наперерез. Через пятьдесят шагов поверни направо'

— Это безумие, я не смогу ничего сделать, если встречусь с ними!

Юноша вновь уткнулся о невидимую ему стену и повалился на ковёр. Что‑то потянуло его наверх, он крутанулся, высвобождаясь из невидимых рук.

'Успокойся. Сейчас придумаю что‑нибудь… Можно, конечно, показать тебе всё так, как вижу я, но это только запутает тебя ещё больше… Вставай уже, они идут к каюте Таннии'.

— Чародей с ними?

'Вряд ли. Не думай сейчас о нём'.

Чернота вокруг Руфиано вспыхнула ослепительным светом. Он зажмурился, а когда открыл глаза вновь, увидел перед собой огненный шар. Он плыл по странному пустому тоннелю с гладкими серыми стенами прочь от наёмника. Двое других зависли напротив. Один из них легонько коснулся его плеча.

— Что происходит?

'Люди и коридоры, теперь сможешь их видеть. Извини, лучше ничего не мог придумать — передавать тебе каждый их жест я едва ли смогу'.

— А руки? А ноги? — он глянул на висевшие рядом огни и те будто бы испуганно шарахнулись назад.

Опомнившись, он замахал руками и легко поклонился.

— Простите, я слишком много выпил, — сказал он им, надеясь, что те его слышат, — Не обращайте внимания. Я сам дойду до каюты.

— Стало быть, местонахождение всех четырёх глифов известно? — спрашивает он.

— Более или менее, — отвечает она, — Их больше четырёх — это совершенно точно. Время от времени появляются люди, провозглашающие себя наследниками Нерея или уверяющие, что знают такого. Но где кончается божественная воля и начинается высшая магия, Андре?

Он молча смотрит на неё.

— Вот именно, — говорит она, — Этого не знает никто. Но довольно об этом, легенды нагоняют на меня тоску. Лучше расскажите о себе, милый Андре. Чем вы занимались до того, как очутились в нашем мире?

— Работал по дереву. Строил дома, — отвечает он.

— Как интересно!

— Просто не то слово! Андре, чёрт бы тебя подрал! Я не смогу драться, если не буду видеть их рук и оружия, — шёпотом проговорил он, стараясь больше не привлекать лишнего внимания.

Он начал уже привыкать к вспышкам боли. Всё так же нестерпимо, но уже не отвлекает.

'Сфера — это граница их рук. Не касайся их и всё будет в порядке'

— Неужели? — воскликнул он, — Ты, я вижу, большой знаток рукопашного боя?

'Вот здесь поверни налево', — не обращая внимания на поддёвку, проговорил Андре, — 'Вон они, впереди. Ты видишь?'

Руфиано ринулся вперёд. Он с размаху обрушил локоть на первый огненный шар. Тот немедля растёкся по полу. Не теряя времени, наёмник ухватил второй и швырнул его о стену, тут же прижав и не давая упасть.

— Ваш чародей — где он?! — прокричал он, — Отвечай!

'Говорит, что ничего не знает' — прокомментировал Андре.

— Неужели? А ты не можешь сделать так, чтобы и я его слышал?

'Да, конечно. Запросто'.

— … послушайте, лас, вы меня с кем‑то перепутали, — прошипел шар.

— Не думаю, — Руфиано вытащил штык и приставил его к огненной сфере.

Юноша понятия не имел где начинается тело врага и просто плавно давил. Долго ждать не пришлось.

— Хорошо — хорошо, — вскрикнул шар, — Он в каюте под номером тринадцать. Я правда ничего не знаю, лас, нам заплатили проследить за леди Маргарит — ничего более.

Наёмник боднул шар головой и тут же сам пошатнулся. Ктар, вне всяких сомнений. Тем не менее, шар медленно осел на пол.

'Золотая у тебя голова', — проговорил Андре, — 'Такая же тяжелая'.