Путеводитель по миру Братства черного кинжала (ЛП) - Дж. Уорд

Тем не менее… Фритц постоянно приносил hors d’oeuvres[170] - помните закуску со шпинатом, которую любит Рэйдж? Компания быстро разобрала поднос с ними и другими закусками. Фритц был так счастлив, бегая туда и обратно по туннелю, со­единяющему Пещеру и особняк.

Рэйдж, естественно, повторял фразы героев. Знаете, его самая любимая это, конечно: «Йо-хо-хо, ублюдок!»[171]. Но примерно на середине второго фильма он уткнулся носом в шею Мэри. А потом его руки начали блуждать по ее телу. Она пы­талась его остановить – но без особого энтузиазмаизма. А когда его глаза блеснули белым огоньком, парочка исчезла ненадолго. М-м…хм…

Как бы то ни было, Фьюри был очень молчалив. Он стал ужасно молчалив. Печально молчалив. Фьюри держался в сторонке, и был здесь скорее потому, что должен был, а не потому, что хотел.

Зи смотрел оба фильма впервые. Он был полностью поглощен ими. Пред­ставьте его удивление, когда Алан Рикман подстрелил Такаги. Когда открылся лифт, а там показалось тело с ХO-ХO-ХO на рубашке? Когда Маклейн полз по вентиляцион­ной трубе? И позже, когда жена Маклейна парализовала этого придурошного репор­тера? Зи понравились эти фильмы… В определенные моменты он подпрыгивал, ру­гался на экран, рычал и кричал. Он был так увлечен, и держал Беллу мертвой хват­кой на протяжении всего сеанса. От экрана он отрывался только чтобы убедиться, есть ли у Беллы напитки. Или еда. Или спросить, удобно ли ей. «Слишком холодно? Может, принести еще одеяло?».

Добавлю – хотя и не следовало бы – что на шее Беллы красовался огромный укус. Зи пил от нее примерно за час до начала киносеанса. Он вернулся домой после ночи полной сражений и почувствовал эту… потребность… питаться. В итоге, он не­заметно подкрался к ней в ванной. Она только что вышла из душа и рассказывала ему про письменный класс, который ведет он-лайн. В любом случае… он уставился на нее в зеркало, а она все болтала и сушила полотенцем волосы и… Белла замерла и спросила, в чем дело. Когда до нее дошло, она обернулась и улыбнулась ему. Эм-м… сбросила полотенце, в которое была обернута. Сперва он чувствовал себя винова­тым. Он смутился, потому что не пришел к ней раньше. Но когда она была у него в объятьях, а он склонился к ее шее и…. хм, они быстро освоились. *прочистила горло* в общем, как обычно… *покраснела* Эм…ну да ладно…

Ви почти все время оставался в стороне. Он что-то искал в Интернете, но я по­нятия не имею, что именно. Время от времени кто-нибудь кричал ему оторваться от компьютера. Он игнорировал их, пока Бутч не кинул в него пустую пивную банку. ( И кто же пил пиво? Бэт… она любит Сэм Адамс, помните?) В конце концов, Ви уселся с Фьюри и Бутчем. Холостяки, как все их называли.

Итааааааааак, это была ночь(день) кино. В следующий раз намечается мара­фон Чужих. И даа, Рэйдж будет изображать картину «чужой-выбирается-прямо-из-живота» на полу перед ТВ. *вздох* Знаете, в этом весь Рэйдж.

Роф и Нож для конвертов

Опубликовано 23 июля 2006 г.

Этот фрагмент выполнен тщательней, и он длиннее – но, черт, какая в конце сцена между Бэт и Рофом, а?

У тех, кто сказал, что в июле не может идти снег, не все в порядке с головой.

Роф откинулся на своем троне и посмотрел на сугробы перед собой: прошения к нему как к королю о вмешательстве в гражданские дела. Доверенности для Фритца на банковские операции. Непрерывный поток «полезных предложений» от глимеры, каждое из которых приносило пользу ей же.

Удивительно, как бордовый стол выдерживал этот вес.

Позади себя он услышал несколько металлических щелчков, а затем ставни с жуж­жанием поднялись на ночь. Наряду с ползшей вверх сталью раздался низкий ро­кот, забла­говременно предупреждая Колдвелл о приближающейся летней грозе.

Роф наклонился вперед и взял свое увеличительное стекло. Чертова штука грозила при­расти к его руке, что его очень бесило. Во-первых, эта хрень в действительности не рабо­тала: с ней он видел не многим лучше. И, во-вторых, она напоминала, что, не­смотря на все планы и намерения, его жизнь свелась лишь к бумажной работе.

Бумажной работе с целью, честью и благородством, конечно. И все же.

Он лениво подхватил нож для вскрытия конвертов с его королевской печа­тью, и уравновесил кончик на своем указательном пальце, покачивая в воздухе ку­сочком сере­бра. Чтобы усложнить задачу, он закрыл глаза и начал двигать рукой, создавая неустойчи­вость, проверяя себя, используя другие чувства, а не слабые глаза.

Выругавшись, он разлепил веки. Господи, почему он тратил здесь время? У него были миллионы вещей, которые нужно воплотить в жизнь. И все они не требовали отлага­тельств…

Через распахнутые двустворчатые двери в его кабинет проникли голоса… из­бав­ляясь от нехарактерной для него медлительности, он забросил нож в снежный сугроб из дерьма, которое должен был выполнить, и вышел из кабинета. На балконе он положил руки на позолоченные перила и посмотрел вниз.

Внизу, в фойе, Вишес, Рэйдж и Фьюри готовились отправиться на поле боя, между разговорами про­веряя свое оружие. Чуть сбоку, прислонившись к колонне из малахита и скре­стив ноги, стоял Зейдист. В руке он держал черный кинжал, все время подбрасывая его и ловя. И каждый раз на кинжале переливались отблески темно-си­него света.

Черт, сделанные Ви кинжалы – это просто фантастика. Острые словно бритва, с идеальным весом, с точно изготовленным профилем, прямо под хватку Зи, это оружие было не достижением техники, но благодатью свыше: простая сталь, олице­творяющая выживание для всей расы.

И пошли-нахрен, удачного-пути-назад-к-Омеге – для лэссеров.

– Потанцуем! – выпалил Рэйдж, подходя к двери. Шествуя по мозаичному полу, он двигался с характерной развязностью и нетерпеливостью, безусловно стремясь к битве, которую он по любому найдет, а его чудовище, как и он, несомненно, было го­тово к ру­копашной схватке.

Вишес был прямо за ним, шагал неторопливо и со смертельным спокой­ствием. Фьюри был также хладнокровен, а его хромота, благодаря новому протезу, была совсем не заметна.

Позади них Зейдист оттолкнулся от колонны, убирая свой кинжал. Скольже­ние стали эхом донеслось до Рофа, будто вздох удовлетворения.

Злобный взгляд Зи последовал за звуком. В свете над головой его шрам был очень заметен, а искаженная губа еще более выделялась.

– Добрый вечер, мой господин.

Роф кивнул брату, думая о том, что Общество Лэссенинг противостояло де­мону в лице мужчины, стоящего внизу. Несмотря на присутствие Беллы в его жизни, когда Зи уходил сражаться, его ненависть возвращалась. Отталкивающей аурой ярость сплеталась с его костями и мускулами, становясь неотличимой от тела, делая его тем, кем он был все­гда: дикарем, способным на все.