Кризис и другие - Сергей Кургинян

Что же касается Бахтина, то он хотел быть снарядом в определенной войне и стал им. Хотел обрести для себя, как снаряда, пушку соответствующего калибра, – и обрел ее.

"Скажи мне, чем начинен снаряд, – и я скажу тебе, кто должен быть поражен".

Снарядом "Бахтин" должно было быть поражено Идеальное. Идеальное как таковое. Этому служит теория карнавала (выворачивания наизнанку всего и вся для ломки смысловой вертикали в монологических системах). Этому служит теория смеховой культуры (смех как средство разрушения той же смысловой вертикали). Этому служит, наконец, специфическая апологетика Низа. Которой Бахтин занимался, исследуя творчество Франсуа Рабле. При том, что Франсуа Рабле… Впрочем, не будем забегать вперед.

Установим для начала, что у такого снаряда может быть лишь одна достойная цель – КПСС как идеологический институт (светская церковь) и СССР как империя, цементируемая этой идеологией. Да, Бахтин исследует опыт разрушения другой церкви и других империй. Но политический смысл его исследований в том, чтобы обнаружить универсальные средства сокрушения ЛЮБОЙ империи. И любой идеократии. То есть – смысловой вертикали.

Что такое смысловая вертикаль? Это хребет. Тот самый, по поводу ломки которого ликовал Александр Яковлев.

Как отнестись, с учетом воительства, ставшего смыслом жизни Бахтина, к тому, что "перестройка" использовала на практике ВСЕ его разработки?

Как отнестись к этому с учетом связи между Бахтиным, как интеллектуальным снарядом, и Андроповым, как политической пушкой? Ведь не ваш покорный слуга, а другие говорят о роли в судьбе Бахтина – аж самого Юрия Владимировича!

15 июня 1999 года. На НТВ выходит юбилейный фильм об Андропове. Фильм сделан Е. Киселевым. Не опровергшим доселе обвинений, выдвинутых против него А. Коржаковым. И в любом случае, не чуждым отечественным спецслужбам. Ибо "чуждые" в Высшей школе КГБ в 1981-1984 годах фарси не преподавали.

15 июня 1999 года еще можно было называть НТВ "телеканалом Гусинского", Киселева – "клевретом Гусинского", а фильм – "затеей Гусинского".

Но 15 июня 2004 года то же НТВ повторяет тот же фильм Киселева в юбилейный для Андропова день. Гусинский – изгнан из страны. Киселев – с НТВ. А фильм – повторен!

В фильме Киселев заявляет, что "то ли из личных симпатий, а то ли из высших политических соображений, Андропов ‹…› помог вернуться в Москву из ссылки выдающемуся литературоведу Михаилу Бахтину".

Это что – "затея Гусинского"? "Московский комсомолец" (чай, не "проект Гусинского"!) 15 июня 1999 года печатает статью А. Хинштейна, в которой опять же говорится о связи Андропова и Бахтина: "…Именно Андропов ‹…› вернул в Москву из ссылки великого философа и литературоведа Бахтина".

Первым об этом заговорил (еще в 1990 году) Ю. Семенов в своем романе "Тайна Кутузовского проспекта":

"Сын и дочь принесли Андропову книги Бахтина – дворянин, репрессированный, ютился в каком-то крохотном городишке, жил впроголодь. Андропов прочитал книгу Бахтина в воскресенье, а в понедельник приказал найти квартиру для писателя: "Нельзя же так разбрасываться талантами, это воистину великий литературовед". Позвонили от Суслова (непонятно, кто настучал?!); разговор с Михаилом Андреевичем был достаточно сложным, главный идеолог считал Бахтина опасным, чересчур резок в позиции, бьет аллюзиями. Андропов, однако, был непреклонен: "Михаил Андреевич, я подчинюсь лишь решению секретариата ЦК, речь идет о выдающемся художнике, не так уж у нас много таких".

Ольга Юлиановна Семенова (кому знать, как не ей?) говорит об особых отношениях отца с Андроповым. Как с учетом этого авторитетного суждения относиться к процитированному мною фрагменту семеновского романа?

Во-первых, как к суждению, заслуживающему внимания (Андропов и впрямь сыграл особую роль в судьбе Бахтина).

Во-вторых, как к суждению, сознательно искажающему логику принятия решения в советской элите. А также – мотивацию, свойственную высшим советским руководителям.

Мотивы "просьба дочери и сына", "выдающийся литературовед" – мелки, сентиментальны, несоразмерны Андропову. Но, даже приняв такие мотивы (мол, бывают и у политиков странности!), – как мог Андропов перейти от них к делу? К реальной помощи Бахтину? Как мог он это сделать в условиях советской регламентированности? ("Ты борьбой с подрывной деятельностью занимаешься? Этим и занимайся! А в литературу не лезь – ею занимается, кто положено!").

Осчастливить Бахтина пропиской и квартирой в Москве (то есть тем, что находилось в прямом ведении Гришина и Промыслова) Андропов мог, только СООТНЕСЯ Бахтина с тем, что находилось в его, Андропова, прямом и исключительном ведении.

Как он мог это сделать? Ну, например, наложив резолюцию на чью-то докладную… В которой должно было быть написано примерно следующее: "По стране гуляют разрушительные для власти анекдоты. Анекдоты – часть так называемой смеховой культуры. Бахтин – основной специалист по смеховой культуре. Желательно привлечь его к работе".

Получив такую бумагу и наложив на нее резолюцию, Андропов и впрямь мог послать куда подальше всех вплоть до Суслова. Сказав им: "Это мое сугубо профессиональное дело! Мне для его осуществления выделены отдельные квоты. И не сметь мне указывать, как ими пользоваться! Вы, может, станете мне указывать, кого и как вербовать?"

Давайте нарисуем треугольник из трех фактов. Вершина треугольника (факт #1) – Андропов, опекающий Бахтина.

В основании треугольника – факт #2 и факт #3.

Факт #2: Бахтин – антисемитский гуру тайной "русской партии". На этом настаивают и Байгушев, и цитируемый им Кожинов.

Факт #3: Андропов – это вождь тайной "еврейской партии". На этом настаивает тот же Байгушев. И не он один. Это общее место в пределах определенной политической субкультуры.

В центре треугольника – расхожее понятие "партии" ("русская", "еврейская" etc). Стоит только признать, что эти "партии" в одной своей части являются просто элементарными кланово-корпоративными элитными структурами (которые есть в любых странах мира), а в другой… В другой – обыкновенными спецструктурами ("спецпартиями")… Стоит только признать все это – и парадоксальный треугольник станет чуть ли не тривиальным.

В самом деле, предположим, что вам для вашей цели (разрушение СССР) нужно в антисемитскую элитную группу, называющую себя "русской", транслировать созвучные ей антисемитские сообщения ("СССР – гнусное изобретение евреев", "коммунизм – еврейская пакость" и так далее). Вы же не можете сделать источником такого сообщения евреев!

Хотя бы потому, что определенная часть евреев откажется транслировать подобное сообщение. Кто-то (меньшинство) не захочет компрометировать СССР и коммунизм. А кто-то (большинство) себя марать не захочет. И, с удовольствием называя СССР "тоталитарной мерзостью", а коммунизм "гнусной утопией", – в лучшем случае, да и то, скрипя зубами, процедит что-то на тему о "троцких, устраивающих революцию, и рабиновичах, страдающих по милости троцких".

А если кто-то из евреев (знаем таких) и скажет, что СССР и коммунизм – это именно еврейская мерзость… Что толку? Этот источник для антисемитского адресата не убедителен. Да и двусмыслен.

А значит, для сообщений, сориентированных на специфически почвенный адресат, нужен один источник ("русская партия"). Для сообщений же, сориентированных на специфически либеральный адресат, нужен другой источник ("еврейская партия").

Создали источники под разные сообщения? Нужно создавать контур из этих источников. И управлять контуром так, чтобы эффективность суммы передаваемых сообщений (выстрелов из оружия разного калибра) была максимальной. Об эффективности можно говорить лишь по отношению к определенной цели. Если цель – разрушение СССР, демонтаж КПСС и красной идеологии, то у этой цели должен быть реализующий ее субъект, состоящий из представителей советской и зарубежной элиты.

Субъекту нужно, чтобы очень разные источники, передающие очень разные сообщения, – сотрудничали в достижении цели, ради которой субъект и создал источники, и объединил их в контур, и оптимизировал их работу.

Как субъект этого добивается? По-разному.

Даже начинающий специалист по прикладной теории элит понимает, что порой это делается очень грубо. Источники получают директиву: "Не сметь ссориться между собой!" И выполняют ее.

Чай, в 2009 году живем! И знаем, что есть политики, которые аж заходятся в истериках, услышав что-нибудь не вполне комплиментарное по отношению к евреям от одних коллег по профессии, и пропускают мимо ушей развернутый антисемитский набор высказываний, коль скоро их делают другие коллеги по профессии. Те коллеги-юдофобы, которые принадлежат к другому крылу того же политического субъекта, в который входят пропускающие мимо ушей их высказывания юдофилы.