Из бездны вод - Летопись отечественного подводного флота в мемуарах подводников (Сборник) - неизвестен Автор

В 1 час 58 минут 14 августа лодку потряс сильный взрыв во втором и третьем отсеках, о котором и рассказывал потом старший краснофлотец Злоказов.

Все, кто мог подняться на ноги, бросились, как по боевой тревоге, на свои места. Переговорные и вентиляционные трубы были немедленно задраены.

Командир БЧ-5 инженер-капитан-лейтенант Большаков со старшиной группы трюмных мичманом Кукушкиным прибежали из дизельного отсека в центральный пост. Вместе с Алексеевым и Бызовым они попытались открыть дверь в третий отсек, где находился командир. Но их попытки не увенчались успехом - дверь заклинило. Второй и третий отсеки молчали, не отвечая на вызовы.

Наступил тяжелый и ответственный момент. Командир и старпом или погибли, или были тяжело ранены. Комиссар и штурман - тоже. Все они вместе с командиром торпедной группы и доктором находились в третьем отсеке. Кому-то требовалось сказать решительное слово, взять в свои руки инициативу, возглавить экипаж.

И таким человеком оказался секретарь партийной организации лодки мичман Егоров. Он первым нашелся в грозной, тревожной обстановке.

- Принимаю на себя обязанности комиссара лодки,- объявил он морякам.Обязанности командира предлагаю принять инженер-капитан-лейтенанту Большакову.

Как, товарищ инженер-капитан-лейтенант, не возражаете?

Большаков согласился. Тут же было решено возложить обязанности штурмана на старшего краснофлотца Александрова, штурманского электрика. До войны он окончил мореходное училище и был достаточно сведущ в кораблевождении.

После того как стало ясно, кто за что отвечает и кто кому подчиняется, надо было, во-первых, выяснить судьбу тех, кто остался во втором и третьем отсеках. Во-вторых, определить размеры повреждений лодки. В-третьих, решить, как быть дальше, как спасать корабль и самих себя.

По приказанию Большакова два краснофлотца пробрались на носовую часть верхней палубы и открыли верхнюю крышку входного люка в первый отсек. Нижняя крышка была уже отдраена Злоказовым. Сам торпедист лежал без сознания. От свежей струи воздуха он слегка очнулся. В полубессознательном состоянии его вынесли наверх.

В отсек отправилась аварийная партия с надетыми масками изолирующих спасательных аппаратов. Матросы открыли дверь сначала во второй, а потом и в третий отсеки. В свете ручных фонарей они увидели страшную картину: изуродованные трупы, беспорядочно разбросанные груды обломков деревянных переборок и коек. Один из краснофлотцев, не вынеся потрясения, упал в обморок.

Половина экипажа во главе с командиром погибла. В отсеках царил мрак, стоял тяжелый запах дыма и хлора. Лодка могла двигаться только в надводном положении - электроэнергии для подводного хода не было. И, что самое страшное, не было ее и для того, чтобы запустить дизели, привести в действие радиостанцию и гирокомпас.

А до вражеского берега насчитывалось каких-нибудь двадцать - двадцать пять миль. Море притихло, видимость была хорошей: ведь август - лучший месяц на Баренцевом море. Все это заставляло торопиться.

Усилиями электрика главного старшины Семенова и мотористов старшин 2-й статьи Черновцева и Новака задача все же была решена. Собрав все имевшиеся на лодке переносные аккумуляторы, они сумели запустить дизели.

По магнитному компасу, который после взрыва стал безбожно врать, Александров с грехом пополам проложил курс в базу. Злоказова поставили на ручное управление рулем, в седьмой отсек. На этом посту, кстати сказать, он простоял сутки. Команды на руль передавались с мостика по цепочке, через расставленных по отсекам людей. Лодка жила, она двигалась в направлении к родному дому!

Ранним утром вдруг увидели вражеский самолет. Объявили артиллерийскую тревогу. Моряки стали к орудиям. Но самолет, хотя он и летел близко, видимо, не заметил лодку и вскоре скрылся за горизонтом. Солнце поднималось выше, и Александров, сбегав за секстантом, проложил сомнерову линию. Через час он взял еще серию высот и получил обсервованное место.

Однако плавание без лага, по неисправному магнитному компасу не могло быть достаточно точным. К вечеру справа по курсу открылся берег, который приняли за Рыбачий. Но вдруг в воздухе появился немецкий самолет. Снова сыграли артиллерийскую тревогу. Самолет же явно снижался над берегом. Стало ясно, что он садится на аэродром.

Большаков и Захаров, который нес бессменную ходовую вахту, поняли, что это вовсе не Рыбачий, а какой-то участок норвежского побережья. Присмотревшись, они опознали Вардё. Лодка повернула влево, с расчетом выйти к маяку Цып-Наволок.

Расчет оправдался. Вскоре открылся маяк. Когда на траверзе появился наблюдательный пост, расположенный близ Цып-Наволока, с мостика просемафорили на него, сообщив о случившемся. И у входа в Кольский залив "Щ-402" уже встречали корабли с командованием бригады на борту.

Так закончился этот необычайно трудный поход израненной, потерявшей командира и понесшей тяжелые потери "щуки". Ее спасением мы были обязаны инициативе и решительности секретаря парторганизации Егорова, распорядительности и твердости оставшихся в живых командиров, мужеству и стойкости всех уцелевших моряков.

Н. Кузнецов. Слово о подводниках

Николай Герасимова Кузнецов, вице-адмирал. Герой Советского Союза. В годы Великой Отечественной войны был народным комиссаром. ВМФ, главнокомандующим Военно-Морским Флотом СССР. В 1955 году Н. Г. Кузнецову было присвоено звание Адмирала Флота Советского Союза.

В условиях бездорожья Северной Норвегии боеспособность немецких войск в Заполярье полностью зависела от морских перевозок. Для фашистской Германии морские пути на Севере были важны еще и потому, что по ним вывозилось ценное стратегическое сырье: никелевая руда из Петсамо, молибден, целлюлоза и железная руда из Киркенеса. Северный флот не только защищал свои морские коммуникации, но и стремился помешать врагу пользоваться путями вдоль берегов Норвегии. Уже с конца июля 1941 года противнику пришлось ввести конвоирование своих судов. Возле баз, портов и на подходах к фьордам гитлеровцы выставляли корабельные дозоры, усиливали противолодочную оборону.

Подводные лодки, сведенные в бригаду, которой командовал капитан 1 ранга Н. И. Виноградов, были в годы войны главной ударной силой Северного флота. Четыре дивизиона бригады возглавляли прославленные подводники капитаны 2 ранга М. И. Гаджиев и И. А. Колышкин, капитаны 3 ранга Н. И. Морозов и М. Ф. Хомяков. В строю постоянно находилось около двадцати подводных лодок: переведенные с Балтики и получаемые от судостроителей лодки с трудом возмещали потери. К концу 1942 года число подводных лодок на Севере у нас и у противника было примерно равным.