Урусут - Дмитрий Рыков

Олег сидел, будто громом пораженный. Из оцепенения его вывел новый посетитель – дверь открылась, и вошел какой-то мужик с внушительным животом.

– Сволочь! – заорал он с порога. – Нельзя же так людей пугать! – и бросился обниматься.

– Дядя Игорь, дядя Игорь, – дергала Нина его за полу пиджака, – папа еще не совсем окреп, не давите на него!

Игорь оглянулся на племянницу, подмигнул.

– Клянусь, сам хотел на Кавказ лететь, клянусь! Но – разница во времени, пока собрался – звонят: тебя нашли! Ну, думаю, в Москву быстрее! Прилетаю – в коме! Черта с два, говорю, буду сидеть до посинения, пока не очнется! Взял отпуск за свой счет, гулял по родным местам, да сюда ездил на арендованной машине, все с Нинкой спорил! И как сегодня Анька позвонила, – он схватился за сердце, – я думаю, да ведь чувствовал же! Чувствовал! Знал, что все будет хорошо!

– А это? – Олег указал на свою повязку над глазом.

Брат погрозил ему пальцем.

– Но-но! Будешь с Нинкой в пиратов играть. Или в Антигона I и маршала Кутузова.

– У тебя такой же солдафонский юмор, как и раньше! – улыбнулся Белый Лоб.

– Люди не меняются, – согласно кивнул Игорь. – Сашка и Ванька очень за тебя переживают, я им звонил, сказал, что ты очнулся, они тебе привет большущий передают.

Увидев, как изменилось выражение лица брата, он спросил:

– Что такое?

– У него частичная потеря памяти, – пояснила Анна.

– Это пока, – добавила Нина. – Все восстановится. Вот увидите.

– Да? – Игорь плюхнулся на стул. – А подробнее?

– Я не помню Ивана и Александра.

– Да как это? – Игорь тут же вскочил обратно. – Это же они из-за тебя этим, блин… дзюдзюцу стали заниматься! Руки-ноги себе переломали! А ты – не помнишь!

– Извини, – вздохнул младший.

– Девочки, – повернулся Игорь. – Этажом ниже стоит кофейный автомат, я вчера там кофе пробовал – отличный просто! Пять минут, не обижайтесь.

– Да мы решили ничего не скрывать друг от друга… – робко проговорил Олег. – Впрочем, да…

– А мы не против, – посмотрела на дочку Анна. – Все равно нам надо… В дамскую комнату!

Нина перевела взгляд с дяди на отца и произнесла:

– Точно! Нам минут десять нужно! Но скоро вернемся!

– Отлично! – показал старший большой палец.

Дочка и мама вышли.

– Олег! – сразу подскочил к Белому Лбу брат. – Кто в тебя стрелял?

– Кто, кто… Дед Пихто. Ничего не помню. Всю нашу жизнь не помню. Рассказывай, что происходило после 82-го года.

– Как?! Вообще не помнишь? – опешил Игорь.

– Вообще. Как отец и мать?

– Так разбились… На машине.

– Когда?

– В 86-м…

– На Киевском шоссе?

– Почему на Киевском?.. На Крымском мосту. Ехали с дня рождения, отец выпивши сел за руль, не вписался…

– Дед?

– Еще в 84-м умер. Как тебя за фарцу по ментам принялись таскать, так у него инфаркт произошел.

– Меня? – изумился младший. – За фарцу?

– Ну да. И еще за торговлю валютой. Не посадили только потому, что тебе было всего четырнадцать лет. Исключили из комсомола. Отец винил в смерти деда тебя. Я не мог терпеть ежедневные скандалы, плюнул на все и ушел в армию. Из-за твоей неблагонадежности заслали меня на БАМ – а я в Афган хотел. На БАМе встретил будущую жену, Дарью. Возвращаться не стал. Женился, поступил в институт, закончил, начал работать. С тобой мы виделись часто – я в Москву приезжал не раз и не два.

– А у меня какой был институт?

– Сначала – никакой. Тебя никуда не брали. Ты же был практически преступник, КГБ тобой интересовалось. Даже для армии придумали тебе плоскостопие – чтобы ты советских воинов не разлагал.

– У меня?! Плоскостопие?!

– Я же говорю – придумали. Поступил ты только в 92-м, когда комсомольские и прочие характеристики уже не требовали. Закончил с красным дипломом, улетел в Америку. Мы все еще спорили, сдавать родительскую квартиру, или не сдавать. Вернулся, женился, я на твоей свадьбе в бассейн скульптуру уронил. Не помнишь?

– Нет.

– Ну, а то, что я тебе о нашей родословной рассказывал по пьяни, помнишь?

– Какой родословной? Да нет же!

– Эх… – Игорь встал и зашагал по комнате. – Не хочу заново все это переживать, но, считаю, ты имеешь право знать. Ты мне не родной брат.

– Вот так новость! – у младшего отвисла челюсть. – А какой – сводный?

– Нет, – отрицательно покачал головой Игорь. – Тебя в 72-м дед с мамой нашли.

– Как это – нашли?

– Как я потом понял, папа с мамой хотели второго ребенка, но случился выкидыш. Мама побоялась еще рожать. А тут, зимой, когда отец с дедом еще общались, в нашем же подъезде наткнулись на тебя. Маленького, голенького, да еще со сломанной ногой и ранами на бедре и на плече. И без сознания. Ну, дед схватил тебя и понес домой отогревать, вызвали «скорую». Тебя увезли, дедушка был вне себя, все кричал, кто это мог так с ребенком поступить? Через какое-то время решили найденыша навестить. По оценкам врачей, твой возраст составлял два года, может, два года и два месяца. Лежал ты в гипсе – как потом выяснилось, стопа у тебя на одних сухожилиях висела, щиколотка раскололась, как ты смог восстановиться, что потом в футбол играл, мне до сих пор непонятно…

– Мне мама говорила, что мои шрамы на плече и на бедре от того, что я в младенчестве на разбитую бутылку во дворе упал…

– Ну-ну. И когда ты в больнице увидел маму с дедом, то обрадовался и заговорил… на старославянском. Дед чуть не рухнул. Думал, что какие-нибудь староверы тебя в Москву привезли и бросили. Вот он маме и посоветовал тебя усыновить – мол, один нужный для историка язык уже знает, другим научим. Шутил. Просто ты ему приглянулся. Наверное, папа тебя потому и не особо любил, что ты ему не родной. Но не я! – Игорь стукнул себя кулаком в грудь. – Не я! Ты для меня – брат, был, есть, и будешь, я даже ни секунды не задумывался о том, что ты – не Белолобов!

Олег сидел, будто в трансе, потом повернул голову к брату и произнес:

– Игорь. Я самый настоящий Белолобов. Более настоящего не бывает.

– Конечно! – вскричал старший. – Конечно!

– Игорь, – попросил Олег. – Сходи за водой. Что-то мне не по себе. И девчонок позови.

– Минуту! Секунду!

В дверях брат столкнулся с Левоновичем, взглянул на него и быстро прошел мимо.

– Губаз! – прорычал Олег. – Может, хватит «собирать данные»? Дайте с семьей побыть.

– Вам пока вредна такая активная жизнедеятельность!

– Ага. А что не вредно?

– Принять лекарство и заснуть.

– Хватит. Выспался. И химию никакую в меня пичкать не будете. Так и скажите Аркадьевичу.

– Видите, как я хорошо вас спровоцировал. Теперь вы не сможете отказаться общаться со следователем из-за плохого самочувствия.

– Каким еще следователем?

– Обыкновенным. Из Следственного комитета. Имело место покушение на убийство. Мы обязывались сообщить, если вы выйдете из комы. Мы пригласили его на завтрашнее утро, а он почему-то уже здесь. Просит только десять минут – мол, все понимает.

– А потом отстанет?

– Наверное.

– Фух, – Белолобов лег и натянул на себя одеяло. – Только брату скажите, что я воду расхотел – иначе дверь вышибет вместе с вами и следователем. И девчонок предупредите – пусть там вместе с Игорем поболтают.

– Хорошо, – согласился врач и пошел к выходу. Вдруг повернулся и сказал: – У нас такого бедлама никогда не было. Но я очень, очень этому рад! Вы – наш самый большой успех!

– Спасибо, Губаз. Зовите сыщика.

– Сейчас.

Секунд через пятнадцать в дверь поскреблись мышью, и мягкими неслышными шагами вошел совсем молодой человек с жиденькой бородкой. Походил он больше не на сотрудника Следственного комитета, а на студента века так девятнадцатого.

– Здравствуйте, Олег Иванович! – вкрадчиво произнес он. – Очень рад вашему выздоровлению! Позвольте присесть?

– Присаживайтесь, Порфирий Петрович.

– Почему Порфирий Петрович? – удивился незваный посетитель, затем вдруг улыбнулся, хлопнул себя по коленке, погрозил пальцем и хихикнул. – Шутите. Это отлично. Значит, совсем здоровы.

– Не совсем, кхе-кхе, – закашлялся Олег. – Меня хватит только на десять минут.

– А мне больше и не нужно. Меня зовут Денис Дмитриевич.

– Очень приятно.

– Взаимно. Очень важный вопрос. Скажите, пожалуйста, кто в вас стрелял?

– Не помню.

– А обстоятельства попадания в пещеру?

– Сходил ледник, все шли в связках, я один. Руководитель группы крикнул, что у нас есть двадцать секунд. Все побежали к морене.

– Куда?

– К скале. И тут я провалился, а их унесло. Наверное, ударился головой, потому что больше ничего не помню.

– Но мы не нашли ни гильзы, ни пули! Значит, стреляли в вас наверху!

– Возможно. Но я не помню.

Следователь сокрушенно покачал головой, положил на колени папку и вынул из нее фотографии, потасовал, как карты, нашел самую нужную и протянул ее Белому Лбу.

– Если вы находились без сознания, то как вы могли написать это?