Остров Колдунов - Ольга Белошицкая

начала, кто-то из вас умрет на Колодце во время ритуала. Шиаллах, знаешь ли, страшная штука, он жрет не просто Огонь Жизни — физические и духовные силы — он жрет саму жизнь. Знаешь, как островитяне поддерживают свои колодцы в период перед Пришествием? Они жертвы приносят. Какие? Обычные, человеческие!

— Бред, — устало огрызнулся Тэйн. — Кельх, я понимаю, тебе есть за что ненавидеть Остров, но может, не стоит повторять страшилки, рассказываемые перепуганными майрцами?

Полный возмущения и злости, Кельхандар резко вскочил на ноги, глаза его потемнели, худые руки нервно сжались в кулаки. Еще несколько мгновений он кипел, как гейзер в долине горячих источников, но внезапно что-то в нем выключилось, и нелепо взмахнув руками, как подбитая птица, он рухнул обратно в кресло.

— Возьми Арта Аш Ар, и открой ее во второй раз, — сказал он спокойно. — Знаешь, если ты собираешься бороться с островитянами на равных, начинать надо с шиаллаха. Они, конечно, не все, но многие им владеют.

Наскоро перекусив заботливо оставленными на столе лепешками с сыром и арали, Тэйн отправился в маленькую темную пещерку, где лежали книги Свода.

(Сезон Холода. Тонхайр, Лахлайд)

— Живой?

Дверь приоткрылась, в проеме, нагибаясь, появился хильд. Ройг открыл глаза, отметил, что сегодня старый друг выглядит лучше, чем вчера, вон, даже румянец на бледных щеках появился. Кйти, что ли, глотнул? Тэйн опустил окаменевшие веки. После сеанса чтения его тошнило, мир крутился перед глазами, не желая останавливаться. Набрать Огонь жизни, как в Очаге Солнца, было неоткуда.

— Вставай, пошли к речке, — приказал Кельхандар, беря его за руки и пытаясь поднять.

— Я не буду ее есть, — вяло запротестовал Тэйн.

— Есть ее не обязательно. Достаточно недолго посидеть рядом.

Там, на берегу маленькой сияющей речки, ему действительно стало легче. Кйти протягивала к нему свои маленькие многопалые ручки, и он кожей впитывал тонкие потоки силы, бурлящие в жилах, словно шипучее арали. Ему периодически казалось, что там, внизу, у его ног, движется нечто живое и разумное, нечто, знающее какую-то важную тайну мироздания, и нужно только задать правильный вопрос, чтобы тебе ответили. Когда он поинтересовался у Кельха разумностью кйти, тот недоуменно пожал плечами.

— Нет, конечно же. То, что она реагирует всплесками — так это на любую теплокровную живность. Даже на крыс. Кстати, ты прочел все сразу или тебя выбросило?

— Выбросило, — признался Тэйн. — Хотя я, кажется, проглотил довольно большой кусок.

— Сколько?

— Все символы ши-ала, — сказал Ройг, вспоминая. — И правила построения конструкций-шайол.

Да, мнемоническая сила Свода была просто убийственной: сейчас он помнил до мельчайших подробностей все до единого многомерные символы шиаллаха. Стоило только поднять и взмахнуть кистью руки, и они, один за другим, стекали с кончиков пальцев, обретая объем, силу и жизнь.

Кельхандар кивнул.

— Осталось немного — собственно, самые сложные ритуалы. Ты лучше не торопись, — посоветовал он, еще раз внимательно оглядев бледную физиономию друга. — Выспись, поешь.

— Мне нужно идти, — пробормотал Тэйн. — За четвертым. Орис и компания знают, где он находится. Боюсь, они уже забрали его у той женщины… Как ты думаешь, смогу ли я незаметно пробраться в Очаг Солнца и…

— Лайды смогут, если понадобится, — перебил его Кельхандар. — Но этого не потребуется. Помнишь, я говорил тебе, что знаю, у кого находятся камни — защитники?

Ройг молча кивнул.

— Когда я узнал, что их поиск поручен именно тебе, я надеялся, что мы сможем найти общий язык. Я собирался предложить тебе свою помощь еще в Ахтане, но оказалось, что ты путешествуешь не один, а в компании людей, которым я не был готов довериться. Я плохо ориентируюсь в Наземном мире, — сказал он с неожиданной горечью. — Я столько лет провел под землей, в маленькой, замкнутой и очень доброжелательной общине. Кроме того, мой внешний вид людей пугает. Я могу нанять охрану или соглядатаев, но войти в доверие к добропорядочному телларианину у меня уже никогда не получится.

— Я бы на твоем месте придумал душераздирающую легенду, как подлец-островитянин, белобрысый мерзавец, соблазнил твою мать и бросил, — усмехнулся Тэйн. — А ты — плод сего противоестественного союза, ненавидишь Острови готовишь кровавую месть, — и, видя, что Кельхандар улыбается, продолжил. — Ты бы имел успех. Кстати, Иде Нар-Геллейн ты понравился.

Кельхандар насмешливо поднял брови.

— Я не сомневался, что ты добьешься своего у Нар-Геллейнов, — проворчал он. — Я оставил тебя и отправился в Сторожевой очаг, чтобы понаблюдать за Орой Ильне, хозяйкой четвертого камня, — продолжил он. — По правде сказать, я боялся, что с ней случится что-нибудь… нехорошее. Но когда рядом с ее домом появился Джерхейн Холгойн, я решил, что это твоя работа, что ты послал его охранять камень. Потом Холгойн уехал вместе с мужем ее дочери, в составе небольшого каравана, в сторону Пролива. Вернувшись сюда, я первым делом отыскал камень с помощью связки Окно-Истина. Ора Ильне подарила его своей дочери Лейт, судьба которой сложилась очень странно. Время от времени я поглядывал за девочкой через Окно, чтобы не потерять ее. Сейчас она в Риан Ал Джаре. Камень по-прежнему висит у нее на шее, как украшение. Думаю, достаточно будет попросить ее, рассказав правду. Она очень…неглупая малышка.

— Странно, — задумчиво проговорил Тэйн. — Вельг уверенно заявил мне, что Джерхейн погиб по дороге к Проливу, хотя в тот же день я видел его в Окне живым и здоровым. Там, в гостином дворе Карры, между ними что-то произошло, в связи с чем их пути резко разошлись. Потом, в Очаге Солнца, я несколько раз вызывал Джерхейна через Окно, однако поговорить с ним не получилось. Видимо, Окно все-таки возникало, но черное, без меня. Джер думал, что это провокация островитян, злился, а то и вовсе толкал дурацкие речи.

Кельхандар пожал плечами.

— Тут я ничего не знаю. Вернешься домой — разберешься сам. Ну что, пошли?

Тэйн поднялся на ноги. Силы полностью восстановились, хотя очень хотелось есть и спать.

«Спасибо, — сказал он кйти, глядя, как на ее поверхности снова появляются маленькие многопалые ручки. — Ты не против, если я приду еще?»

Прошло еще несколько пауз — так здесь считали время, делившееся на отрезки в