История России с древнейших времен до наших дней - Александр Боханов

После воцарения Фёдора в 1584 г. родовая корпорация Годуновых становится главной опорой его трона. Но Борис далеко не сразу выдвинулся на первые роли среди своих родственников. В Боярской думе он всегда был ниже дяди, в военных походах – ниже двоюродных братьев. Для царя Фёдора всегда самым близким человеком оставался бывший дядька Григорий Васильевич, получивший должность дворецкого.

Определенную известность Б. Годунову принесло покровительство иностранным купцам и пленным. Богато одаренные, они сообщали в своих странах о государевом шурине как о весьма влиятельном человеке. В итоге лично к нему стали присылать письма некоторые европейские монархи. Английская королева Елизавета просила оказать помощь ее купцам, которых царь Фёдор не жаловал, австрийский император Рудольф через Бориса пытался склонить царя к анти турецкой деятельности.

Только после успешной обороны Москвы от Казы-Гирея в 1591 г. Б. Годунов получил самый высокий при дворе чин слуги и стал постоянным членом Ближней думы. Но в войске он был по-прежнему ниже князя Ф. И. Мстиславского, в Боярской думе – ниже Мстиславского, Трубецких и дяди.

В некоторых иностранных источниках Борис назван правителем земли. Но это означало лишь то, что он был главой Земского приказа, ведавшего городами: их охраной, благоустройством, сбором налогов (тягла).

Некоторые исследователи полагали, что с самого начала правления Фёдора Ивановича Борис рассматривался как его возможный наследник. Но вряд ли это могло быть, поскольку он был старше царя на пять лет и долго не имел наследника. Только в 1589 г. у него родился сын Фёдор. Поэтому убивать в 1591 г. царевича Дмитрия для Б. Годунова не имело смысла, никаких перспектив на трон в это время у него не было.

Возможно, что после смерти царевны Феодосии в некоторых кругах Борис стал рассматриваться как возможный наследник царя. Это выразилось в том, что иностранные послы стали привозить подарки лично ему и даже его сыну.

Но умирающий царь Фёдор не решился объявить шурина своим преемником. Трон он передал жене Ирине, полагая, что та распорядится им по своему усмотрению. Можно предположить, что царица пыталась какое-то время править самостоятельно, но после того, как воеводы таких важных городов, как Новгород, Смоленск и Псков, отказались подчиниться ее указам и затеяли местничество, она приняла твердое решение уйти в монастырь.

Вместе с ней в Новодевичий монастырь отправился и Борис Годунов. Он ничем не рисковал, поскольку в Москве ситуацию контролировали многочисленные родственники и патриарх Иов, верный их семье.

Формально правящая царица сама имела право передать власть брату (практика передачи власти по духовной грамоте была распространена среди московских князей), но оба понимали, что этот способ крайне ненадежный. Необходимо было убедиться в желании и готовности подданных служить новому государю. Сделать это было можно только на достаточно представительном Земском соборе, сходном по своим функциям с Польским сеймом, избиравшим польских королей.

Поэтому сразу же после пострижения Ирины было объявлено о созыве избирательного Земского собора, на который должны были приехать представители всех крупных городов. По мнению исследователей, 17 февраля 1598 г. в Успенском соборе собралось более 500 человек.

После смерти царя Фёдора русское общество пребывало в шоковом состоянии, поэтому, кроме Бориса, на соборе никаких кандидатур предложено не было. За царского шурина высказался патриарх Иов и рассказал собравшимся о том, что именно он был соправителем умершего царя и на этом поприще показал себя мудрым политиком и рачительным хозяином. Только брат царицы, по утверждению Иова, мог стать продолжателем славных дел Фёдора Ивановича. Поскольку перемен никто не хотел, все дружно высказали свое согласие избрать новым царем Бориса Фёдоровича.

Но даже после своего единодушного избрания Борис не решился сразу поехать во дворец. Он хотел наглядно убедиться в желании подданных служить ему и показать всем, что к власти не стремится. Поэтому представителям Земского собора заявил, что хочет остаться в монастыре и служить сестре.

Тогда по указанию патриарха толпы народа отправились к Новодевичьему монастырю и, стоя на коленях, начали умолять Бориса принять царский венец. Но тот был непреклонен и отвечал отказом. Наконец, 21 февраля (этот день Иов объявил праздником в честь Богоматери Одигитрии) все высшее духовенство во главе с патриархом, знать и великое множество народа с крестами и иконами направились в Новодевичий монастырь. Там Борису поднесли икону Владимирской Богоматери и заявили, что само Божество пришло умолять его принять царский венец. Противиться Божьей воле не смогли ни царица-инокиня, ни ее брат. Ирина-Александра благословила Бориса на царство. Тут же в местном соборе он получил благословение и от патриарха.

Но даже после этого нареченный царь не поехал в Кремль, возможно, он все еще страшился власти. Его переезд состоялся только 1 апреля, да и то потому, что с южных границ приходили тревожные вести о готовящемся походе на Москву крымского хана. Вероятно, крымцы полагали, что в Русском государстве наступило безвластие, и защищать границы будет некому. Но их расчет не оправдался.

Борис очень быстро взял бразды правления в свои руки. Уже 7 мая во главе огромного войска он выступил к Серпухову. Мобилизованы были и городовые дружины в приграничных крепостях. Все это, очевидно, стало известно хану, и он не решился напасть. Вместо войска в царский стан на берегу Оки прибыли ханские послы. Они смогли наглядно убедиться в том, что Борис способен защитить свое государство от недругов.

Вернувшись с триумфом в Москву, нареченный царь стал готовиться к своему торжественному венчанию. Оно состоялось 1 сентября 1598 г., в первый день нового года (в некоторых источниках венчание датировано 3 сентября).

Чтобы подданные навсегда запомнили это знаменательное событие, празднества продолжались до 10 сентября. Для народа на площадь выкатывались бочки с медом и пивом, жарились бараньи и свиные туши, раздавались караваи хлеба. Все придворные чины получили тройное годовое жалованье, население на год было освобождено от налогов, пять лет царь обещал никого не казнить и выпустил на волю всех заключенных. С этого времени 21 февраля стало новым церковным праздником, который отмечался крестным ходом в Новодевичий монастырь.

Новый царь начал щедро раздавать чины. Боярство получил князь М. П. Катырев-Ростовский, А. Н. Романов, князья А. Б. Трубецкой, В. К. Черкасский и Ф. А. Ноготков. Своим многочисленным родственникам он дал только окольничество, как бы показывая всем, что чтит людей не по родству, а за заслуги.

В первые два года правления Борис старался быть рачительным хозяином, милостивым и щедрым господином, справедливым судьей. Он разобрал все местнические споры, назначил в некоторые города новых воевод, облегчил налоговое бремя (строительство стало ввестись за счет казны), поощрял торговлю и ремесло, издал ряд указов, касающихся освоения Сибири, чтобы ее богатства не расхищались, точно определил размер повинностей зависимых крестьян.

В Сибири продолжилось строительство новых городов (Мангазея, Верхотурье, Томск и др.). Хан Кучум был окончательно разбит, его семья перевезена в Москву. Для освоения новых земель на восток стали направляться не только казаки и стрельцы, но и молодые девушки им в жены и крестьянские семьи. Для организации хозяйственной деятельности переселенцам оказывалась материальная помощь из казны.

Отличительной чертой Бориса была любовь к иностранцам и всему зарубежному. Он сразу же пригласил к себе на службу ливонцев, покинувших родину из-за шведско-польской войны, и дал им хорошие оклады и земельные владения, которые были больше, чем у местных дворян. По его просьбе из-за границы постоянно выписывались различные специалисты: врачи, рудознатцы, часовщики, ювелиры. Его личная охрана состояла только из иностранных наемников, что не могло не вызвать возмущения у русских придворных. Духовенству не понравилось, что иностранцам разрешили построить кирху на окраине Москвы. Осудило оно и план царя пригласить из Европы ученых мужей и открыть высшее учебное заведение для знатных юношей. Поскольку страна нуждалась в хороших специалистах, по инициативе царя 20 молодых людей были отправлены для обучения в разные европейские страны. После Смуты из них в Россию вернулся только один человек.

Борис не хотел вести кровопролитных и дорогостоящих войн. Ливонию он решил подчинить с помощью дипломатических интриг. Для этого он пригласил к себе опального шведского принца Густава, брата Сигизмунда III, с тем, чтобы женить его на дочери Ксении и сделать потом властителем Ливонии. Но тот оказался человеком малодостойным, и жениться на царской дочери не захотел. Пришлось выслать его в Углич. Новым женихом царевны, по царскому замыслу, должен был стать датский королевич Иоганн, младший брат короля. Осенью 1602 г. он прибыл в Москву и был всячески обласкан царской семьей. Однако уже в октябре Иоганн внезапно заболел и вскоре скончался. Это стало ощутимым ударом для Бориса и его дочери. Провалился и его план найти невесту для сына в закавказских княжествах. Отправленное туда посольство после кровопролитных сражений с горцами вернулось ни с чем. Все честолюбивые замыслы царя Бориса почему-то рушились на глазах. Они лишь вызывали возмущение у русской знати, с которой царь не желал породниться, как его предшественники московские князья.