Черный Василек. Наекаэль (СИ) - Никита Воробьев

положил руку ей на плечо, стараясь придать взгляду наиболее спокойный вид. — Успокойся, мы справимся. Помоги ей забраться на дерево, и сама спрячься в ветках. — Девушка кивнула и пошла дальше, выбирая место для подъема.

— Бог с тобой. — Сдался инквизитор. — Какой план?

— Времени у нас не много, туман скоро нагонит. — Охотник развязал завязки и бросил в повозку дублет. — Я окружу вас защитным кругом. — Он стянул с себя рубашку и отправил следом. На плечах и животе отчетливо выделялись татуировки с символами крестного знамения. — Призраки не смогут его пересечь. — Он тихо вздохнул. — Я останусь снаружи и перебью их до последнего. — Он принялся снимать сапоги. — А потом мы уберемся отсюда.

— Ты бредишь. — Очумело пробормотал Рихтер. — Их там целая прорва, у тебя хоть есть свечи? — Вместо ответа Охотник кивнул на затянутый мешок рядом с собой. — Почему мы не можем просто дождаться утра в твоем круге? Баргесты не выносят света.

— Отличная мысль, инквизитор. — Иронично ответил Ратибор. — В лесу ведь так мало темных мест! — Он кинул сапоги к дублету. — Призраки скроются в тени каждого листка, каждого кустика и каждой травинки. Мы и десяти шагов не пройдем через деревья, как эти твари пустят наши души на лоскуты. — Рихтер выругался.

— А что если ты…

— Сядете в повозку. Доверься Перикулуму, он вывезет вас куда надо. — Охотник хлопнул коня по спине. — Только не надо ничего придумывать. — Глядя Рихтеру в лицо отчеканил он. — Верь мне, я знаю, что делаю. — Инквизитор молча кивнул. — Проведешь их в Слезы, если я не смогу, понял? — Обратился он к коню. Тот удивленно фыркнул, но вскоре согласно качнул головой. — Хорошо. — Охотник снял с ремня ножны с кинжалом и положил в повозку.

— Уверен? — Инквизитор выразительно окинул его взглядом.

— Призракам броня не помеха, а так двигаться будет проще.

Ратибор снял повязки с рулона и рывком развернул сверток, представляя лунному свету посеребренный меч. Ровный белый свет прерывисто отражался от потеков застывшего на поверхности клинка металла, на котором были мелким почерком выведены молитвы на латыни.

— Матерь божья, это что? — Пораженно прошептал Рихтер.

— Черный Василек. — Хрипло ответил Охотник. — Наекаэль.

Он вытянул из-под меча шкуры и отправил их в повозку, сунул руку в мешок, поковырялся в нем, вынимая на свет две толстые красные свечи, затянул его снова и положил к одежде. Прикасаться к клинку не хотелось. Даже приближая ладонь к рукояти, он чувствовал, как нервно подрагивают его пальцы. Собравшись с силами, он сжал руку на мече. Знакомая острая боль пронзила нервы по всему телу, появилось ощущение словно кто-то наблюдает за ним, но сознание оставалось в норме. Он с облегчением перевел дыхание и подобрал с земли свечи.

— Сейчас я обведу круг. Не пересекайте его ни в коем случае, лучше даже ничего не говорите, чтобы звук не нарушал его границы. — Охотник серьезно посмотрел на Рихтера. — Ты все понял?

— Да. — Отрешенно ответил он.

— С Богом. — Выдохнул Ратибор.

Он отошел от дерева шагов на десять. Первые струйки тумана уже просачивались сквозь деревья, выползая на занятую ими полянку. Охотник коснулся клинком земли. Говорят, чем могущественнее душа у предмета, которым начертаешь круг, тем надежнее будет защита. От мыслей о том, что таится внутри Черного Василька ему становилось жутко, но если истории сказителей не врали, то круг, выведенный Бонхеалем, вероятно, непроницаем в принципе. Хотя такому существу как Вэлдрин едва ли нужна защита. Он размеренно продвигался, очерчивая вокруг дерева окружность. В основании ствола стоял Рихтер, нервно переминаясь с ноги на ногу, и что-то ободряюще вещал Вере, мертвенную бледность лица которой было видно даже ночью. Охотник усмехнулся. Ни так уж плохо умереть вблизи друзей, еще недавно он о таком мог только мечтать, но сегодня это было недопустимо. Поляна посреди кромешного леса днем станет смертельной ловушкой, а ночью непроницаемой клеткой и никакое чудо не поможет им выбраться, если баргесты догадаются не нападать в лоб, а прятаться в тенях. Благо, сейчас твари чувствуют силу и не будут искать обходных путей. Круг был почти завершен. Ему на глаза попалась Алиса, сидевшая на ветке, вцепившись побелевшими пальцами в ствол дерева. Ее лицо было наполнено какой-то мрачной уверенностью. Пугающее выражение, особенно у столь юной девушки. Северные берсеркеры идут умирать с таким лицом, но для нее это будто стало обыденностью. Охотник отмахнулся от назойливых мыслей. Будет еще время. Последнее движение. Он напоследок взглянул на друзей и нечаянно улыбнулся. Инквизитор сжал руки в кулаки, Вера сложила ладони в молитве, а Алиса водила головой, улавливая каждый звук. Только Перикулум флегматично жевал траву, усиленно делая вид, что его ничего не беспокоит, даже Земляника нервно пыхтела. «Спасибо» — подумал он: «Спасибо».

Завершив круг, он тут же отвернулся. Лучше не нарушать его даже нечаянным пересечением взглядов. Туман дополз до середины поляны и из него вновь доносились лай и вой, прямо как когда-то в Ломеионе. Призрачная лавина клокотала. Охотник вздохнул и опустился на колени, положив меч на землю рядом с собой. Одну свечу он зажал в зубах, а вторую взял в левую руку и поднял на уровень лица, зажмурившись.

«Господи» — про себя начал он: «я преклоняю перед Тобой колени и посыпаю голову пеплом».

— Что он делает? — Нервно спросила Вера Рихтера. — Они почти подошли.

— Чтобы убить призрака его сначала нужно избавить от защиты тумана. — Борясь с дрожью ответил он. Никогда еще инквизитор не видел призрачных псов так близко, даже в вампирском замке он дождался пока солнце развеет его, прежде чем подойти ко рву. — Пламя иерусалимских свечей уничтожит демоническую энергию, подпитывающую туман, и останется только добить пса-призрака.

«Я знаю, что недостоин и одного твоего взора. Раз за разом говорят нам, что мы сражаемся за правое дело по Твоей воле. Но я думаю, что все убийцы едины пред Твоим лицом»

— Почему он их не зажигает? — В голосе девушки сквозила паника.

— Нельзя. — Отрешенно ответил Рихтер. — Они должны загореться сами, иначе никакого эффекта не будет. — Он ненадолго замолчал. — Остается только молиться.

— Господи. — В ужасе произнесла чудотворка, прижимая к лицу ладони.

«Если бы от этого зависела лишь моя жизнь, я бы и не подумал взывать к Тебе. Воистину, исполнение заветных желаний дано нам Тобой в назидание за дерзость их загадать. Прошептанные в ночи молитвы и утаенные мечтания воплотившись, лишь погружают души в пучину отчаяния. Я прошу помочь ради добрых рабов Твоих. Я верю, что им еще есть что терять и что обретать, что они еще могут войти в Райские