Творения, том 12, книга 2 - Иоанн Златоуст

SPURIA[1]

1. О покаянии, и на чтение о (грехе) Давида с женою Урии.

Сегодня читалось нам о блаженном Давиде, певце и учителе целомудрия. Ведь всякий раз, когда в псалмах раздаются для нас звуки его духовной лиры, он услаждает наш слух, а наши мысли настраивает в духе целомудрия. Поэтому-то благодать Духа и устроила так, что ежедневно почти каждая христианская душа имеет на устах его песни, к услаждению слуха и к пользе душевной. Но всегда я удивлялся и недоумевал, рассуждая сам с собой и задаваясь такого рода вопросом: почему преимущественно перед всеми писаниями, как Ветхого, так и Нового Завета, все так любят эту книгу Давида и он один не сходит у всех с уст? Моисей был великий законодатель, лицом к лицу созерцавший Бога; он по вдохновению свыше открыл нам тайну мироздания и, проповедуя о Создателе, возвестил: "в начале сотворил Бог небо и землю" (Быт. 1:1). Его книга – величайшая из книг и исполнена всякой мудрости, а между тем мы раскрываем ее в каждой из церквей всего раз или два в неделю. Ты скажешь, что эта книга принадлежит Ветхому Завету? Но тогда что ты скажешь относительно чтения святых Евангелий, где изображаются чудеса Христова пришествия, где Бог обращается среди людей и смерть прогоняется словом, где бесы изгоняются повелением и прокаженные очищаются словом, где слепые брением исцеляются от своего природного недостатка и пять тысяч человек в пустыне насыщаются пятью хлебами, где разбойнику открывается путь в рай и блудница становится чище звезд, где струи Иорданские освящаются для освящения наших душ и Единородный Сын от Отца с неба провозглашается, где Христос обновляет нашу жизнь, и обновляя, проповедует для спасения рода человеческого, говоря: "Блаженны нищие духом, ибо их есть царствие небесное. Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся" (Мф. 5:3 и 6)? Но заметь, и эти заповеди мы прочитываем в церквах раз или два в неделю. Правда, царские венцы не годится выставлять напоказ народу каждый день. Но что сказать о блаженном апостоле Павле, проповеднике Христовом, уловлявшем вселенную, своими четырнадцатью посланиями, как бы духовными сетями, привлекшем ко спасению весь мир; о Павле, восхищенном до третьего неба и в самый рай, самовидце тайн царства небесного, недоступных человеческому слову (2 Кор. 12:14)? Ведь даже и его писания мы читаем только дважды на неделе, т. е. хотя и носим его послание на устах, но сосредоточиваемся на его чтении и на нем одном утверждаемся лишь в это время. В чем же в таком случае причина того, почему благодать Духа установила каждый день и каждую ночь возглашать творения блаженного Давида? Ведь все мы носим его на устах вместо мира. В церкви всенощное бдение и начинается, и продолжается, и оканчивается оно псалмами Давида; утреннее ли славословие – и начинается, и продолжается, и оканчивается оно Давидом; проводы ли покойника к месту упокоения – и начало, и конец – блаженный Давид; девы ли в своих жилищах работают за ткацким станком – и начинают, и продолжают, и оканчивают они песнями Давида. Удивительное дело! Многие, не имея понятия о начатках грамоты, наизусть читают всего Давида. Но не только в городах и церквах он так сияет во всякое время и для всякого возраста, но и в полях, и в пустынях, и на необитаемой земле он с великим усердием возбуждает священные ликостояния к прославлению Бога. В монастырях священный хор чинов ангельских – и в начале, и в середине, и в конце у них Давид; в обителях подвижниц лики дев, подражающих Мариами – и в начале, и в середине, и в конце у них Давид; в пустынях мужи, распинающие плоть свою, беседующие с Богом – и в начале, и в середине, и в конце у них Давид. И все люди, подпадая ночью под власть естественного сна, влекутся в пропасть; один Давид бодрствует и рабов Божиих пробуждает на ангельские всенощные бдения, землю обращая в небо и людей делая равными ангелам, вашу жизнь всячески украшая, всем все бывая и всеми способами возвышая нашу жизнь до ангельской: с детьми совозрастая, юношей вразумляя, дев утверждая в целомудрии, старцам даруя крепость, грешников призывая к покаянию увещанием: "Славьте Господа, ибо Он благ" (исповедайтеся Богу яко благ) (Пс. 117:1), кающихся ободряя словами: "грехов юности моей и неведения моего не помяни" (Пс. 24:7), облагодетельствованных располагая к благодарности изречением: "Что воздам Господу за все благодеяния Его ко мне?" (что воздам Господеви, о всех, яже воздаде ми) (Пс. 15:3), часто согрешающих вновь призывая к исповеданию грехов напоминанием: Если Ты, Господи, будешь замечать беззакония, - Господи! кто устоит? (аще беззакония назриши, Господи, Господи, кто постоит) (Пс. 129:3), нуждающихся в милости Божией научая говорить: "помилуй меня, Боже, по великой милости Твоей" (Пс. 50:1), призванных во святыню утверждая словами: "не отвергни меня от лица Твоего" (Пс. 50:13), влекомым в судилище влагая в уста слова: "избави мя от клеветы человеческой" (Пс. 118:134), боящимся восстания врагов внушая молиться: "избавь меня от врагов моих, Боже" (Пс. 58:2), терпящих и благодетельствуемых возбуждая к благодарности словами: "терпя уповал я на Господа, и приклонился ко мне, и услышал молитву мою" (Пс. 39:2).

О, великая лира, души людей по всей вселенной, как бы какие струны, настраивающая к единому исповеданию! Как же такой и столь великий муж, украшение человеческих нравов, для восхваления которого нет слов, устроивший на земле ангельскую жизнь и увенчиваемый на небе похвалами ангелов, по какому попущению мог он впасть разом в два главнейшие греха? Ведь главнейшие из заповедей– "не убивай", "не прелюбодействуй" (Исх. 20:13, 14), а в эти именно два главнейшие греха попущено было ему впасть. Нередко, углубившись в себя и размыслив обо всем этом, я повергаюсь в изумление, и подобно тому как судно в море носимое туда и сюда без кормчего заливается волнами, так нередко мой разум совершенно подавляется и запутывается в смятении мыслей: как муж, украшенный столькими добродетелями, царь и пророк, раб Христа и отец Его, раб по природе, отец по плоти ("книга родства Иисуса Христа, сына Давидова"– Мф. 1:1), возвеличенный добродетелями более, чем царским венцом, облаченный в багряницу, и с искреннейшим смирением говоривший: "Господи! Не надмевалось сердце мое и не возносились очи мои, и я не входил в великое и для меня недосягаемое. Не смирял ли я и не успокаивал ли души моей, как дитяти, отнятого от груди матери?" (Господи, не вознесеся сердце мое, ниже вознесостеся очи мои, ниже ходих в великих, ниже в дивных паче мене. Аще не смиренномудрствовах, но вознесох душу мою, яко отдоенное) (Пс. 130:1, 2), увенчавший пределы незлобия и говоривший: "Господи, Боже мой! Если я что сделал, если есть неправда в руках моих, если я платил злом тому, кто был со мною в мире" (Господи Боже мой, аще сотворих сие, аще есть неправда в руку моею, аще воздах воздающим ми зла) (Пс. 7:4, 5), не только отрешившийся лично от высокомерия, но и в других не терпевший высокомерия, по его словам: "Не будет жить в доме моем поступающий коварно; говорящий ложь не останется пред глазами моими" (Пс. 100:7), с дерзновением говоривший Богу: "ты искусил меня, и не нашел во мне неправды" (Пс. 16:3)? Впрочем – что же? Зачем ссылаться на его же собственные слова? Ведь часто говорят: "Не заслуживает веры тот, кто сам о себе свидетельствует; пусть кто-нибудь другой засвидетельствует его достоинства, пусть другой провозгласит об его венках, пусть другой одобрит его жизнь; такое свидетельство будет более достоверным". Но кто же может быть достовернее самого Бога, говорившего: "нашел Я мужа по сердцу Моему, Давида, сына Иессеева" (Деян. 13:22)? Что может быть надежнее этого свидетельства? Как же, красуясь столькими отличиями, признаваемый мужем по сердцу Божию, как мог он дойти до впадения в два главнейших греха? "Не убей, не прелюбодействуй". И вдруг убийцей и прелюбодеем является пророк Божий, как об этом гласит прочитанное нам сегодня место священной книги! Я не унижаю пророка – да не будет – но говорю это для вашего назидания, чтобы, когда ты достигнешь духовной высоты, соблюдал себя, чтобы ты не пал. Так ведь и апостол говорил: "кто думает, что он стоит, берегись, чтобы не упасть" (1 Кор. 10:12). Потому-то и сам Давид часто говорил: "не погуби" (Пс. 57:1); потому-то и сам он молился: "и даже до старости и седины, Боже мой, не оставь меня" (Пс. 70:18). Итак, ради чего же было попущено ему впасть в такой грех? По трем причинам, и сейчас я объясню, по каким; отнесись только к этому с полным вниманием. Прежде всего ради того, чтобы люди праведные – подвижники или пустынники – были осторожны относительно своей собственной жизни и не говорили: "я во многом преуспел, я украшен многими добродетелями: пощусь, бодрствую, молюсь, плачу, облечен во власяницу, тело свое изнурил подвигами; я уже не боюсь восстания диавола, венцы мне уже приготовлены". Не заблуждайся, человек, не превозносись мыслью; твои дела не могут сравниться с делами Давида. Послушай, что он говорит: "Колени мои изнемогли от поста, и тело мое лишилось тука" (колена моя изнемогоста от поста, и плоть моя изменися елеа ради) (Пс. 108:24); или: "Я во время болезни их одевался во вретище, изнурял постом душу мою" (аз же, внегда они стужаху ми, облачахся во вретище и смирях постом душу мою) (Пс. 34:13), Послушай, что говорит он о том, как он бодрствовал: "В полночь вставал славословить Тебя" (Пс. 118:62), и еще: "семикратно в день прославляю Тебя" (ст. 164); послушай, что говорит он о своем плаче: "Утомлен я воздыханиями моими: каждую ночь омываю ложе мое, слезами моими омочаю постель мою" (Пс. 6:7); послушай, что говорит он о лишениях, которым он себя подвергал: "Я ем пепел, как хлеб, и питье мое растворяю слезами" (Пс. 101:10). Но к чему мне приводить тебе слова пророка Давида, когда я могу опять напомнить тебе о свидетельстве самого Бога? "Нашел Я мужа по сердцу Моему, Давида, сына Иессеева". И однако после стольких подвигов он был вовлечен в такой грех. Итак, не будь самонадеянным, но каждый день заботься о своем преуспеянии, помня увещание апостола, гласящее: "кто думает, что он стоит, берегись, чтобы не упасть" (1 Кор. 10:12). Вот – первая причина. А вот и вторая: чтобы грешники не отчаивались в своем собственном спасении, но если кто и каждый день грешит, каждый день приносил бы и покаяние. Хотя бы ты тысячу раз согрешил, и покайся тысячу раз. Нет ничего хуже отчаяния: раз кто, согрешив, предался отчаянию, для него уже потеряна надежда на исцеление. Разве тебе не приходилось наблюдать, что если врачи найдут больного безнадежным, они уже не продолжают лечения, но говорят больному: "Если ты и обещаешь вознаградить нас, мы не можем взять; болезнь твоя уже не поддается лечению; врачебное искусство бессильно бороться с твоим недугом". Так говорят они, когда не имеют надежды. Напротив, если рассчитывают на выздоровление больного, то принимают все меры и дают лекарства, способствующие его излечению. Точно так же, если кто из-за грехов своих придет в отчаяние, думая, что у него уже нет возможности спастись покаявшись, тем самым он толкает себя еще в большие грехи. В таком случае, если ты припомнишь, что и от таких величайших грехов, как прелюбодеяние и убийство, было возможно исправление и спасение для пророка, то как ни бесчисленны были бы твои грехи, ты все-таки прибегнешь к покаянию. Однако моя речь клонится не к тому, чтобы поощрять ко греху, но к тому, чтобы согрешающих расположить к покаянию, так как Бог, будучи человеколюбивым, и великие прегрешения изглаждает. В самом деле, что больше убийства и прелюбодеяния? И однако, послушай, что говорит пророк, сам согрешивший этими самыми грехами: "я сказал: "исповедаю Господу преступления мои", и Ты снял с меня вину греха моего" (Пс. 31:5). Потому-то и Христос, обращаясь среди людей, даровал отпущение величайших грехов: разбойника ввел в рай, мытаря сделал Евангелистом, гонителя и хулителя Павла обратил в апостола для всей вселенной – чтобы и ты, согрешив, не впадал в отчаяние, но исповеданием грехов достиг исцеления. "Исповедайтесь Господу, ибо Он благ, ибо вовек милость Его" (Пс. 117:1). Вот это – вторая причина. Остается третья. Спаситель наш благоволил спасти нас пришествием Своим по плоти, Он должен был воспринять на Себя наше бренное тело и пожить вместе с людьми. Но так как Он был Бог и один безгрешен, то попустил праведным людям по собственной их воле впадать в свойственные людям согрешения: не сам призвал их к греху, но попустил воле их действовать по их собственному усмотрению. Таким именно образом согрешил Авраам, выказав недоверие к Богу, и за это получил от Бога наказание: "и поработят потомков твоих, и будут угнетать их четыреста лет" (Быт. 15:13). Затем согрешил Моисей, не воздав славы Богу при изведении из камня воды для неблагодарного народа, и за это Бог сказал ему: "Ты увидишь землю обетования – и ты в нее не войдешь" (Второзак. 34:4). Так и этому попустил Бог впасть в грех, чтобы только сам Он один оказался безгрешным в человеческом теле. Потому-то пророк Давид, когда уже исповедал грех свой, так говорил Богу: "Тебе единому согрешил я и лукавое пред очами Твоими сделал" (Тебе единому согреших и лукавое пред тобою сотворих). Почему? "Так что Ты праведен в приговоре Твоем и чист в суде Твоем" (Яко да оправдишися во словесех Твоих и победиши внегда судити Ти) (Пс. 50:6). Когда настанет день тот, скажет: "Вот наше бренное тело, сидящее одесную величия Божия: сиди одесную Меня, доколе положу врагов Твоих в подножие ног Твоих" (Пс. 109:1). В тот-то именно день, когда люди предстанут на суд, явлено будет и тело, воспринятое Им от рода нашего. Вверху тело и внизу тело – потому что "воззрят, – сказано, – на Того, Кого пронзили" (воззрят нанъ, егоже прободоша) (Иоан. 19:37; Зах. 12:10). Но одно, наше, т. е., отягчено грехами, а другое, непричастное греху, но требующее осуждения грехов –Божеское. Вот что значит: "так что Ты праведен в приговоре Твоем и чист в суде Твоем" (яко да оправдишися во словесех Твоих и победиши внегда судити Ти). Каким образом? "Потому что не сделал греха, и не было лжи в устах Его" (Иса. 53:9). Ему слава во веки веков. Аминь.