Интернет-журнал 'Домашняя лаборатория', 2008 №2 - Журнал «Домашняя лаборатория»
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Потому что я играла против солнца, — с некоторым неудовольствием объяснила княжна. — Во что вы играете?
И снова Прокоп не понял, что обращаются к нему.
— Господин инженер — ученый, — горячо затараторил Карсон. — Он открыл атомные взрывы и тому подобные вещи. Гигантский ум, серьезно. Мы по сравнению с ним — просто судомойки. Нам впору разве что картошку чистить и прочее в этом роде. Зато он… — Карсон даже присвистнул от восхищения, — просто волшебник. Если хотите, он вырвет водород из висмута. Так-то!
Серые глаза сквозь щелку век скользнули по Прокопу, который стоял, ошпаренный смущением, тихо ярясь на Карсона.
— Очень интересно, — отозвалась княжна, но глаза ее уже смотрели куда-то мимо. — Попросите его как-нибудь подробно рассказать мне об этом. Итак, до встречи в полдень. Хорошо?
На этот раз Прокоп поклонился почти вовремя, и Карсон увлек его в парк.
— Порода, — произнес он уважительно. — В этой женщине чувствуется порода. И горда, верно? Погодите, вот узнаете ее поближе.
Прокоп остановился.
— Слушайте, Карсон, во избежание недоразумений: я никого не собираюсь узнавать ближе. Сегодня или завтра я уезжаю, понятно?
Карсон как ни в чем не бывало покусывал какой-то листочек.
— Жаль, — ответил он. — Здесь очень хорошо. Ну, что поделаешь!
— Короче — говорите, где Томеш.
— Скажу, когда будете уезжать. Как вам понравился старик?
— Какое мне до него дело? — буркнул Прокоп.
— Ну, да… Антикварный экземпляр, для представительства. К сожалению, раз в неделю его регулярно хватает удар. Зато Вилле — чудесная девушка. Потом тут есть еще Эгон, восемнадцатилетний оболтус. Оба сироты. Потом гости: какой-то кузен князь Сувальский, разные офицеры, Ролауф, фон Граунзнаете, член жокей-клуба — и доктор Краффт, воспитатель, и остальное общество. Сегодня вечером вы должны заглянуть к нам. Вечеринка с пивом — без всяких аристократов, только наши инженеры и тому подобное, знаете… Вон там, в моей вилле. Это в вашу честь.
— Карсон, — строго сказал Прокоп, — прежде чем уехать, я хочу серьезно поговорить с вами.
— Это не к спеху. Отдыхайте пока, вот и все. Ну, мне пора на работу. Можете делать, что понравится. Никаких формальностей. Хотите купаться — вон там пруд. Ничего, ничего, об этом — позже. Будьте как дома. Так-то!
И он исчез.
XXIV
Прокоп бродил по парку, безотчетно злясь и сонно позевывая. Он удивлялся — чего от него хотят? — и с неудовольствием рассматривал свои заношенные брюки и ботинки, смахивавшие на солдатские башмаки. Задумавшись, Прокоп едва не забрел на середину теннисного корта, где княжна играла с двумя франтами в белых костюмах. Он быстро свернул и пошел туда, где предполагал найти выход из парка.
С этой стороны парк оканчивался своего рода террасой: каменная балюстрада и отвесно вниз — стена, метров двенадцати высотой. Отсюда можно было любоваться сосновой рощей; внизу, вдоль опушки, ходил солдат с примкнутым к винтовке штыком.
Тогда Прокоп направился в другую сторону; там парк, полого спускался. Здесь он обнаружил пруд с купальнями, но, пересилив желание искупаться, вошел в чудесную березовую рощицу. Ага, здесь только забор из штакетника, полузаросшая тропинка ведет к калитке; калитка даже не заперта, можно выйти из парка в сосновый лес. Он тихо добрался по скользкому хвойному ковру до самой опушки. А, черт, перед ним — изгородь из колючей проволоки, в добрых четыре метра высотой! Интересно, прочна ли проволока? Осторожно попробовал рукой, ногой и вдруг заметил, что с той стороны проволочной изгороди за его действиями с любопытством наблюдает вооруженный солдат.
— Вот жара, а? — заговорил Прокоп, чтобы не показать смущения.
— Проход воспрещен, — ответил солдат.
Прокоп повернулся на каблуках и пошел вдоль проволочной изгороди. Сосновый лес сменился кустарником, за ним виднелись какие-то амбары и хлева — видимо, скотный двор; Прокоп заглянул в щелку забора — оттуда вдруг раздался страшный лай, рык, храп, и добрая дюжина догов, волкодавов и овчарок в остервенении кинулись к забору. Четыре пары недоверчивых глаз выглянули из четырех дверей. Прокоп на всякий случай поздоровался и хотел было двинуться дальше, но один из работников побежал за ним и сказал, что и здесь "ходить воспрещается!" — после чего проводил Прокопа до самой калитки в березовую рощу.
Все это очень расстроило Прокопа. "Карсон должен сказать мне, где тут выход, — решил он. — Я вам не канарейка, чтоб держать меня в клетке". Он обошел стороной теннисный корт и направился к парковой дорожке, по которой Карсон привел его к замку.
Но теперь на его пути возник, словно сошедший с экрана, парень в берете блином, пожелавший узнать, куда господин изволит идти.
— К выходу, — коротко ответил Прокоп.
— Но здесь проход воспрещен, — объяснил парень в берете, — это дорога к складам боеприпасов, и кто хочет туда попасть, должен получить пропуск в дирекции. А ворота, ведущие с территории замка, — как раз в противоположной стороне, идите назад по главной дороге, потом налево, пожалуйста.
Прокоп пустился по главной дороге и налево — и пожалуйста, добрался до больших решетчатых ворот. Дед привратник вышел отпереть их.
— Пожалуйте листочек!
— Какой листочек?
— Пропуск.
— Разрешение на выход.
Прокоп взбесился:
— Да что я, в тюрьме, что ли?!
Дед сочувственно пожал плечами:
— Прошу прощения — сегодня мне такой приказ даден.
"Бедняга, — подумал Прокоп, — ну, тебе ли задержать кого? Достаточно двинуть рукой вот так…"
Из окна сторожки выглянуло знакомое лицо, чрезвычайно напоминавшее лицо некоего Боба.
И Прокоп, даже не закончив своей мысли, повернулся спиной и побрел обратно к замку. Клянусь всеми чертями, сказал он себе, странные тут делаются дела.
Похоже, что кого-то не хотят выпускать. Ладно, поговорю с Карсоном. И вообще — чихать я хотел на их гостеприимство, к столу не пойду; не стану я сидеть с хлыщами, которые там, на корте, хихикали у меня за спиной. В крайнем возмущении поднялся Прокоп в отведенный ему покой, бросился в старинный шезлонг, жалобно скрипнувший под ним, и предался гневу. Вскоре постучал Пауль и мягко спросил, — пойдет ли господин к dejeuner.
— Не пойду, — проворчал Прокоп.
Пауль поклонился и исчез. Через несколько минут он появился снова, толкая перед собой столик на колесиках, уставленный бокалами, хрупким фарфором и серебром.
— Какого желаете вина? — деликатно осведомился Пауль.
Прокоп проворчал что-то в том духе, чтобы его оставили в покое.
Пауль на цыпочках подошел к двери, принял там из двух белых лап большую суповую миску.
— Consomme de tortues[36], - почтительно шепнул он и налил супу в тарелку,
после чего миска была передана белым
