Школа добродетели - Айрис Мердок

— Привет, Эдвард, — ответила Беттина. — Я думала, а вдруг ты придешь.

Беттина тоже подстриглась, хотя не так коротко, как Илона. Ее непричесанные и неровные волосы доходили почти до плеч. Наверное, она обкорнала их сама — быстро и с остервенением. Эдвард представил себе Беттину вечером перед зеркалом, со злыми глазами, вооруженную длинными ножницами. Неожиданно для себя самого он спросил:

— Что ты сделала с волосами? С теми, которые отрезала.

— Сожгла.

На ней было одно из ее «хороших» платьев в цветочек, не домотканых, а из легкого хлопка; она сидела, подтянув юбку до колен и обнажив длинные загорелые голые ноги в сандалиях. Когда Беттина наклонялась вперед, ее длинное ожерелье чуть раскачивалось. Заметив взгляд Эдварда, она приспустила юбку.

После паузы он сказал:

— Те растения — их нужно полить. В холле.

— Да. Нужно.

Подстриженная Беттина выглядела моложе, умнее, привлекательнее, она походила на небрежного модного юношу. Эдвард впервые воспринимал ее вне привычного трио, как отдельную личность с независимой судьбой, и это тронуло его сердце. Он заметил, что Беттина похожа на Джесса, и видел или угадывал собственное зеркальное отображение в ее лице, когда она щурила светло-серые глаза или откидывала назад волосы. Она не улыбалась, а рассматривала Эдварда с недобрым любопытством.

— Ты носишь перстень Джесса, — сказала она.

— Да. Он мой. Джесс дал мне его.

«Это, конечно, неправда», — подумал Эдвард. Но другого ответа не было. Он не собирался отдавать перстень.

— Я вижу, тополей больше нет, — произнес он, хотя собирался сказать: «их спилили».

— Да, мы попросили их спилить.

— Но денег вам теперь, наверное, хватает?

Беттина молча взглянула на него, и вопрос остался без ответа.

Эдвард сел на траву и почувствовал, что земля теплая.

— Почему трава здесь такая невысокая?

— Лесовики приводят сюда овец.

— Зачем Мэй пригласила меня в Сигард?

— Она считала, что это ее долг, после того как получила письмо Томаса Маккаскервиля.

— Письмо Томаса Маккаскервиля?

— Да. А ты разве не знал? Он рассказал ей, что с тобой случилось, сообщил, что у тебя депрессия и тебе необходимы перемены. Он предложил нам пригласить тебя, вот мы и пригласили.

— Ты хочешь сказать, это была не ваша идея?

— Нет. А ты решил, мы вдруг поняли, что не можем без тебя обойтись?

— Да, — сказал Эдвард. — Я так решил. Но твои слова многое меняют.

Выходит, это все устроил Томас. Может быть, он понял, что Эдвард сбежит, и хотел точно знать куда. А Эдварду тогда, да и теперь, было необходимо найти место, где ему будут рады.

— Не понимаю, что они меняют, — сказала Беттина. — Мы ведь могли отказаться. Но мы тебя пригласили. Мы были рады твоему приезду.

— Были?

— Эдвард, почему ты считаешь меня врагом?

— Я так не считаю. Хотя нет, считаю.

Он боялся ее. Но что она могла сделать ему теперь, когда Джесс умер?

Беттина не стала больше ни о чем спрашивать, как не стала оспаривать, что она его враг. Она вздохнула и отвернулась.

Что ж, по крайней мере, Джессу он был нужен. Этого у него не отнять.

— Джесс хотел меня видеть, очень хотел. Он мне сам сказал.

— Он мог сказать что угодно. Ты, видимо, не понял, насколько Джесс был не в себе. Он даже не знал, кто ты такой. Все время спрашивал: «Кто этот мальчик?» Мы ему говорили, но он опять забывал.

— Нет, — ответил Эдвард. — Он прекрасно знал, кто я такой. Он говорил, что писал мне. Я не получил от него ни одного письма. Думаю, кто-то их уничтожил.

— Джесс просто бредил. Не мог он ничего писать. Он рисовал, но не писал. Единственное, что произвело на него впечатление, — это твое появление с какой-то девицей. Его это расстроило. Он позавидовал.

— Откуда тебе это известно?

— Он сам нам рассказал, откуда же еще. Он нам все говорил. Кстати, а что там была за девица?

— Сестра Марка Уилсдена.

Беттину это не заинтересовало.

— А зачем ты сейчас приехал?

— Увидеть тебя. И узнать о Джессе.

— Что узнать?

— О его смерти. Я не понимаю. Что это было, самоубийство?

— А как ты думаешь?

Беттина забралась на постамент и встала, держась одной рукой за колонну.

— Или убийство?

— Ты хочешь сказать, мы его убили? Эдвард, а почему не ты?!

Эдвард, который тоже начал подниматься с земли, замер на одном колене. Легкий ветерок надувал юбку Беттины, перебирал ее волосы. Солнце садилось за деревья, и воздух становился холоднее. Может быть, спрашивал себя Эдвард, Беттина видела, как он нашел утонувшего Джесса и прошел мимо? Если только так все и было.

— Почему я?

— Ты изменил ситуацию, как опасный пришелец. Долгое время здесь ничего не менялось, и казалось, ничто не может поколебать существующее положение вещей. Но когда появился ты, произошло много нового. Может быть, ты не виноват… не более, чем в том случае, когда твой друг выпал из окна. Некоторые люди приносят несчастья.

— Это чепуха, — ответил Эдвард. — Вы хотели его смерти. А я нет.

— Все не так просто. Да, нам было невыносимо видеть, как он дряхлеет на глазах…

— Я вспомнил — Мэй говорила, что она написала мне, так как считала, что я смогу что-то изменить!

— Ты ее теперь называешь просто Мэй, да? Он испортил нам жизнь своим маразмом, и это продолжалось долго. Мы с ужасом смотрели, как он стареет, мы его жалели.

— Может быть, из жалости вы его и убили.

Беттина посмотрела сверху вниз на стоявшего рядом с ней Эдварда.

— В одном ты можешь быть абсолютно уверен. Что бы ни случилось, Джесс хотел, чтобы именно так оно и вышло.

— Ты, похоже, подыскиваешь оправдание.

Но Эдварду и самому хотелось думать так, как сказала Беттина.

— Ты растревожил его, — продолжала Беттина. — Ты сказал, что возьмешь его в Лондон. Он должен был умереть здесь.

— Ты уверена, что вы не помогли ему в этом?

— Как — оставив дверь открытой? Он не мог умереть обычной смертью. Что-то пришло за ним.

— Не понимаю.

— Может быть, и без твоего участия не обошлось. Или твоего брата. Он был знамением, знаком.

— Джесс назвал его мертвецом, трупом.

— Это было столкновение сил.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что Стюарт что-то сделал с Джессом?

— Нет-нет, все происходило в мозгу Джесса — предчувствие, чуждая магия. Твой брат был чем-то внешним, бессознательным проявлением. Симптом, а не причина. Случайное совпадение: кажется, будто что-то изгоняет богов, живущих внутри человека, в то время как эти боги уходят сами.

— А полтергейсты все еще здесь?

— Они исчезли. Это были полтергейсты Джесса. Они никак не связаны со мной или Илоной.

— Ты думаешь, что Джесс получил… знак… что ему пора уйти? Это было самоубийством?

— Ты все упрощаешь!

— Может быть, Мэй для того и пригласила Стюарта? Я недостаточно изменил ход вещей, и она позвала его.

— Слишком много всего случилось, — сказала Беттина. — Я думаю, одно вытекало из другого.

Он стоял теперь рядом с ней, смотрел на ее загорелое лицо и шею и испытывал желание ухватиться за ее юбку. Раньше он побаивался Беттины, а теперь страх перешел в нервное возбуждение. Эдвард понимал, что должен использовать этот едва ли не последний шанс, чтобы заставить ее говорить. Несмотря на всю свою неловкость, один горький вопрос, ключевой вопрос он должен был задать и получить ответ. Ответ, которого сам Эдвард найти не мог. Но вместо этого он спросил:

— Вы его сожгли? Так же, как твои волосы?

— Нет, мы его похоронили.

— Где?

— Здесь.

Беттина спрыгнула с постамента и прошествовала мимо Эдварда к двум большим тисам, образовавшим темную арку в конце поляны. Эдвард последовал за ней. Там, где кончалась трава, на земле лежало что-то длинное и темное; точнее не лежало, а было врыто в землю, так что трава закрывала края этой большой плиты из черного сланца. На ней были вырезаны буквы: ДЖЕСС. Эдвард и Беттина, стоявшие по разные стороны от плиты, посмотрели друг на друга.

— Из этого же сланца сделан пол в Атриуме.

— Он, наверное, тяжелый…

— Его принесли лесовики. Один из них каменщик, он и вырезал надпись. Как видишь, буквы получились не очень ровные. Лесовики и Джесса принесли.

— Значит, он лежит здесь?

— Да.

— В гробу?

— Да. Гроб тоже сделали лесовики. Простой гроб. Они многое умеют.

Беттина и Эдвард посмотрели друг на друга, потом на камень.

— Не могу поверить, что он мертв, — сказал Эдвард. — Я только что искал его в доме.

Камень по краям был уже чуть присыпан землей. Со временем, если никто не будет ухаживать за могилой, он весь уйдет в почву, порастет травой, потеряется.

— А как Мэй, — спросил Эдвард, — она считает Джесса мертвым? А ты? Или вы думаете, что он лежит в земле, как куколка, а потом оживет и вернется?