Вторжение - Джулиан Мэй

О Источник и Вседержитель жизни! Разум Конфедерации Симбиари из самых отдаленных пределов галактики восславляет тебя в день, когда мученики твои на судне слежения «Рисстими» сто планетарных оборотов тому назад пожертвовали собой, дабы не нанести ущерба миру, вверенному их опеке. Помоги нам понять и оценить великий акт любви мучеников твоих. Утешь безутешных, тех, что потеряли друзей и близких в той несчастной экспедиции. Поелику сие во власти твоей, дай нам мужества повторить их бескорыстный подвиг, всели в нас уверенность в том, что наши неумирающие умы будут приняты в объятия Великого Разума, если телам нашим суждено погибнуть. Мы верим, что ты встретишь нас, как встретил их в божественной обители нескончаемого света и мира, любви и радости. Хвала тебе, Творец Вселенной, образ совершенного Единства! Хвала на все времена и во всех пределах. Мы, симбиари, обращаемся к тебе как единый Разум!

ВЗЫВАЕМ К ТЕБЕ!

– Вертолет из Ванавары, – сообщил старпом, поместив образ в уголок обзорного экрана.

Трое симбиари принялись изучать провидческими глазами крошечный аппарат и находящихся в нем людей. Буквы на борту вертолета указывали на принадлежность местному колхозу оленеводов.

– Я рассчитывала на свидетелей более высокого статуса, – высокомерно заявила магнат Консилиума, выпуская из пор на лице зеленую слизь. (Как старшая по чину она считала своим долгом выразить ритуальную скорбь во время молитвы.)

– Аэродромы в Усть-Илимске и Туре закрыты, – пояснил капитан. – Реактивные самолеты пришлось бы посылать из Красноярска.

– Военные наблюдатели вызывают у землян большее доверие, – возразила магнат. – Надеюсь, они там не заснули у щитов ПВО.

– Внутри только пилот и нештатный корреспондент эвенкского телевидения. Он зарядил камеру, снял колпак с объектива и сейчас пытается поймать в него весь наш флот.

– Слава священной Правде и Красоте! – вздохнула Адасти.

Однако маленький летательный аппарат ошибочно взял курс над верхушками елей. Магнат настроила свои мысли на более высокий лад, вспоминая вслух то, что, по ее представлениям, свидетельствовало о дружелюбии.

– Моя блаженной памяти тетушка Бами Ала числится среди мучеников Тунгуски. Я хорошо ее помню, хотя была еще ребенком, когда она отправлялась на свое первое задание. Будучи всего лишь техником таксонометрической службы, она мечтала привнести просвещение Содружества в субоперантный мир. Милая тетя… Она показала мне первые образы людей. Я чуть не лишилась рассудка, увидев их ужасную сухую кожу, как у полтроянцев, только иной пигментации – от серо-черной до розовой, как рыбьи потроха. Тетушка объяснила мне их странную физиологию, чем также потрясла меня до глубины души. Никаких симбиотических водорослей в эпидермисе, потому что постоянно едят и испражняются посредством гипертрофированного желудочно-кишечного тракта. Более того – делают из еды ритуал! А я-то считала гии неотесанными! Тетушка поведала мне о первобытном состоянии человеческой технологии и психосоциального развития, а в довершение всего страшно шокировала меня, объявив, что лилмики возлагают на Землю огромные надежды. Но должна вам сказать, капитан, что даже теперь я с трудом могу себе представить более неподходящую сущность для сопричастности, нежели здешний Разум.

– Кто знает, – отозвался капитан. – В технике они нас еще обгонят, помяните мое слово. Их ускоренные темпы развития приводят меня в замешательство. – Он указал на замысловатые механизмы своего судна. – Дайте человечеству еще несколько десятилетий, и у него все это будет. Универсальная теория дала им возможность приступить к созданию магнитно-гравитационной тяги. И лишь по недомыслию они еще не изобрели термоядерный сплав. Дурака валяют, разбазаривая ресурсы на программы пилотируемых спутников!

– Капитан, – предупредил старший помощник, – экзотический летательный аппарат находится слишком близко от центральной зоны ро-поля. Может, его оттолкнуть?

– Пожалуй. Не то упадет с неба, как сбитый комар. Да, вот так лучше. Дадим ему еще несколько минут, а потом отправим назад. Эмоциональный настрой пилота, прямо скажем, необычен.

– Но журналист должен зафиксировать наше присутствие, – заявила магнат Адасти. – Лилмик совершенно определенно выразился на этот счет.

Капитан потягивал газированную воду из платиновой фляги; на лице его было написано отвращение.

– Неужели Контрольный орган всерьез надеется, что наша манифестация отвратит Советы от внутренних конфликтов? Боюсь, при нынешней ситуации в Закавказье простое появление звездных кораблей над Подкаменной Тунгуской даже в вечерние газеты не попадет.

– Капитан, сейчас не время для вульгарного цинизма.

Магната покоробило от столь явного пренебрежения этикетом. Заправляться влагой среди равных или в неофициальной обстановке никому не запрещено. А здесь… капитан даже не удосужился спросить ее разрешения напиться и притом проделал это в присутствии подчиненного! Все-таки летные экипажи уж чересчур эгалитарны.

Капитан только хмыкнул в ответ.

– На мой взгляд, Советский Союз на грани полнейшего разложения. А посему цинизм вполне оправдан.

– Ерунда! Народ жестоко пострадал, но экономика и правительственные структуры практически остались в неприкосновенности. Отчет о нашем присутствии здесь будет направлен в Москву и вскоре распространится по всей планете. Что до смысла данной манифестации… то мы ожидаем долгосрочных положительных эффектов.

– На Земле ничего долгосрочного быть не может. Если умный Лилмик затянет со Вторжением еще хоть немного, весь второй этап наблюдения можно будет псу под хвост. Мы снова окажемся перед лицом субоперантного мира! Нормальные, как вам известно, уже охотятся на сопричастные умы.

– К несчастью, это правда, – признала Адасти. – Ох, если б только находящиеся в заключении советские операнты заняли миролюбивую позицию, как им рекомендуют их коллеги из других стран. Бедные, сбившиеся с пути горемыки! Военный диктатор в Кремле неприятно удивлен попыткой массового побега агрессивных адептов. Около тысячи четырехсот умов потеряно в повальном стремлении к сопричастности. Боюсь, мораль непротивления слишком тяжелая ноша для землян.

– Группа из Дарджилинга держалась миролюбивых взглядов, пока озверелая толпа мусульман не разорвала их в клочья. Да, земным оперантам сейчас не позавидуешь. На других планетах такое тоже случалось.

– Лилмик не теряет надежды. Согласно уточненному плану, Вторжение либо состоится в ближайшие пять лет, либо не состоится вовсе…

– Кэп, геликоптер удаляется, – вставил старпом.

– Да, Мади Ала, вижу. Бедняга пилот! Со страху чуть с ума не своротился. Да еще с перепою, как и журналист.

На щите зажегся сигнал тревоги, и старший помощник объявил:

– Нас сканируют инфракрасным излучением со спутниковой системы слежения, а также фазовыми лучами из Красноярска. Это позволительно?

Капитан повернулся к магнату, и та кивнула.

– Допустимо. Но пресекайте любую попытку сканировать «Саду» с помощью светорасширителей. Я не хочу, чтобы наше присутствие регистрировалось слишком явно. Мы останемся в этом положении еще несколько минут и позволим евроспутникам увидеть нас на следующем витке. Три измерения будут вполне достоверны и дадут землянам кое-какую пищу для размышлений.

– Хорошо. – Капитан снова с неуместной фамильярностью хлебнул из фляжки. – Вам уже приходилось пролетать над Сибирью, магнат Адасти?

Она отказалась от светских условностей и вытащила собственный питьевой запас, кивком дав разрешение и старпому утолить жажду.

– Нет, я занималась в основном административной работой. А за границу летала во время прошлых пяти круговращений – для наблюдения за ходом метапсихических конгрессов… В прошлом году в Монреале – как вы помните, с Москвой они решили не рисковать… Париж, Пекин, Эдинбург – все большие города. До этого же посетила заседание, состоявшееся в помещении весьма странной сельской гостиницы в Бреттон-Вудз, в Нью-Гемпшире. Но из вашего упоминания о комарах могу заключить, что вы, капитан, уже не первый раз в Сибири. – Она содрогнулась. – Эти насекомые так падки на телесные гуморы симбиари.

– Верно. Я был тут вскоре после катастрофы. Один из моих приятелей входил в состав экспедиции на «Рисстими». Незабываемое зрелище! Деревья в зоне удара стояли прямо, но вся тайга вокруг превратилась в делянку уполовиненных, излучающих радиацию стволов. Ни один житель Земли не пострадал. Но если бы экипаж «Рисстими» не поддержал метаконцертом отказавшие системы управления, корабль продолжил бы свой путь в глубь континента и упал бы прямо на Санкт-Петербург, где в то время проживало два миллиона человек.

– Святая Красота! – воскликнул старпом. – Я и не знал, что их так много.

– Неужели дикая планета не оценит того, что мы для них сделали? – размышлял вслух капитан. – Не только экипаж «Рисстими», но и все остальные. Шестьдесят тысяч лет следить, направлять, оберегать, молиться, чтобы эти болваны не погубили себя.