Бабочки Креза. Камень богини любви (сборник) - Елена Арсеньева

— Да ты не волнуйся, Лев Иваныч, — насупился Шамрай. — Со своими сердцами мы как-нибудь сами разберемся, верно, Алёна? Со всем прочим разобрались — ну и с этим тоже!

— Ну, в общем-то, да, — нерешительно пробормотала она. — Но только мы так и не разобрались, из-за чего понадобилось заменять мой браслет. Данила, может, ты знаешь?

Данила покачал головой.

— Я скажу! — вдруг выкрикнул Серый, который уже не лежал лицом вниз, а был должным образом упакован в наручники. — Признание… добровольное… мне зачтут?

— Смотря что скажешь, — холодно посмотрел на него Лев Иваныч, явно давая понять, что в торг вступать не намерен.

— Ладно, скажу… Вейка говорил, что в ихней Финляндии существует клуб «Сампо». В нем состоят самые богатые люди страны. Они собирают обломки мельницы…

— Ты ври, да не завирайся, — сурово приказал Лев Иваныч.

— Нет, правда, Вейка про это говорил, — заикнулся робко Данила. — Сампо — это национальная реликвия, про нее даже эпос сложен, называется «Калевала».

Лев Иваныч вопросительно посмотрел на Алёну. Она кивнула:

— В самом деле, это очень трагическая и красивая история. Старуха Лоухи сбросила Сампо с корабля, на котором его собирались увезти в Калевалу три героя, и оно разбилось на мелкие кусочки. Часть прибило к берегу, часть унесло в море, поэтому, согласно преданиям, море и считается более богатым, чем суша. В принципе я вполне могу поверить, что существует клуб таких фанатов, почитателей этого эпоса.

— У них эмблема — изображение Сампо, обшитое золотым шнуром, как символом неисчислимого богатства, — пояснил Данила.

Алёна тихонько улыбнулась, но ничего не сказала.

— Ну, рассказывай дальше, — приказал Лев Иваныч Серому.

— Не знаю, откуда Вейка взял, что несколько обломков Сампо еще до революции попали в Нижний. Я особо не вникал, но будто бы они оказались в руках у одного актера — в виде браслета, ну, какие-то звенья цепочек были вставлены в браслет. Актер был любовником Серафимы Клитчоглоу… это ее вон… — он подбородком указал в сторону тела Имы, — вроде как прапрапрабабка. Этот актер на водокачке еще в начале ХХ века чуть не погиб, но выбрался. Вскоре после этого он умер, потому что простудился здесь и схватил воспаление легких, сокровище досталось Серафиме. Но за ней шла охранка, она браслет закопала в подвале дома, в котором жила в 1-м Ильинском переулке, а потом ее арестовали, выслали, она не могла вернуться и забрать его. У нее был сообщник, финн… то ли помешанный, то ли фанатик какой-то, я толком не знаю. Его тоже арестовали, но он бежал с каторги и тайно вернулся в Финляндию. И своим потомкам он завещал найти этот браслет, в котором были частицы Сампо. Вейка — это и есть его потомок. Его отец во все это не очень верил, и дед тоже, а Вейка поверил. Он связался с отцом Имы и ее матерью, написал им что и как. Потом приехал. Они ему поверили. Нужно было рыть в подвале, но для этого нужно было выселить всех, кто там жил, в подвальном этаже. Секлита Георгиевна и ее муж добились, чтобы переулок был назван именем Серафимы Клитчоглоу, а дом передали им в собственность.

— А ты откуда все эти подробности так хорошо знаешь? — подозрительно спросил Лев Иваныч. — Ты их доверенное лицо, что ли? Откуда такое доверие взялось? Какие-то делишки и раньше обделывали, что ли?

Серый кивнул и пробормотал:

— Вы ж все равно узнаете, как мы ювелиркой спекулировали, как подменяли товар в магазине… Има в «Диаманте» работала, там все начальство с этим связано.

— Ценная информация! — обрадовался Лев Иваныч. — На вес золота! Это тебе точно зачтется, обещаю. Но ты давай рассказывай дальше.

— Ну, нашли этот браслет… подвал несколько лет перекапывали, но нашли. И обалдели. Думали, там золото, и серебро, и бриллианты, а там наполовину латунь. Има отдала браслет вон его брату, — Серый мотнул головой в сторону Данилы, — чтобы он его почистил и разобрал, латунь отдельно, а золото отдельно. Но ничего ему про Сампо не сказала. Тот взял браслет в мастерскую. Мы с ним в этой мастерской посменно работали, через наши руки много чего проходило! Клиент платил за золото, а получал подделку с клеймом. Ну и все такое… Словом, Леха браслет разобрал, а тут приходит клиентка, — на Алёну был брошен ненавидящий взгляд, — мол, надо ей браслет увеличить. Леха в ее браслет латунное колечко и вставил… взяв его из тех, раритетных… Он же думал, что это бросовый металл! А Вейка тут вернулся — он в Питер по делам уезжал, — и чуть всех не поубивал. Оказывается, у них считается, что Сампо вовсе не была выкована из золота и серебра — там намешано каких-то самых обыкновенных металлов, в том числе и латуни. То есть ювелир невесть кому поставил колечко от этого Сампо! Стали искать… Има-то видела ее, когда она, — кивок в сторону Алёны, — уходила. Выследила, куда идет, выяснила, что в спортзал. Зашла туда — будто тоже хочет заниматься — и увидела, как та часы снимает и браслет около стенки кладет… На счастье, она, — повторный кивок, — брякнула: мол, покупала браслет в «Клеопатре». Секлита Георгиевна нашла такой же второй, решили подменить. То есть сначала решили просто украсть в спортзале, да Секлита Име сказала, что с ней, — кивок на Алёну, — надо быть осторожней, она знаменитая писательница, с начальством милицейским дружит, черт знает, вдруг начнет серьезно искать, если браслет исчезнет, а если подменит, она ничего не заметит… Но заметила, начала копать…

— Ну и накручено, — покачал головой Шамрай. — Левой ногой правое ухо чесали, иначе не скажешь.

— Убийцам с трудом даются простые решения, — сказала Алёна, — они не могут удержаться от бессмысленного хитроумия.

— Это точно, — энергично кивнул Шамрай. — Проверено опытом. А ты не только красивая, но и очень умная женщина…

— Это не я, это Агата Кристи, — слабо улыбнулась Алёна.

— И скромная, — подытожил Шамрай.

Лев Иваныч иронически кхекнул:

— Да ты ее еще просто не знаешь!

— Значит, моего брата убили из-за этого латунного колечка? — перебил Данила.

— Ну да. — Серый опустил голову. — Вейка сам… Он как с ума сошел от злости… Они с Имой были два сапога пара, оба такие отвязные, недаром поженились…

— И этого Вейку Яаскеляйнена мы так и упустили, значит! — огорченно пробормотал Лев Иваныч.

— Почти наверняка он ринется в Питер, — сказала Алёна. — Об этом у них с Имой шла речь. Кроме того, ему нужно будет обратиться к врачу за антирабической вакциной. После того как Сильва его покусала в переулке Клитчоглоу, он начал делать уколы. От физического напряжения вирус бешенства может активизироваться, а Вейка отсюда бежал со сверхзвуковой скоростью! И вряд ли вакцину с собой взял, он же не знал, что тут произойдет!

— После Сильвы уколы от бешенства? — так и взвился Шамрай с оскорбленным видом. — Да ей все прививки сделаны!

— Но Вейка-то этого не знает! — сказала Алёна.

Шамрай усмехнулся и взялся за телефон. Надо думать, отдавал приказы задержать Вейку.

— Вот так, Алёна Дмитриевна, — сурово сказал Лев Иваныч, — вечно из-за ваших выдумок людям хлопоты. Носила бы браслет да и носила, нет, расширять вздумалось!

— Моего брата не убили бы, — вздохнул Данила.

— Ага, и банда разбойничья осталась бы не раскрыта, — невинным голосом сказала Алёна.

— Между прочим, молодой человек, — сурово вмешался Шамрай, — если вы думаете, что могли бы оставаться женихом моей племянницы, состоя в преступной группировке, вы глубоко ошибаетесь, понятно? Не хочу оскорблять память вашего покойного брата, но только что было сказано: через эту ювелирную мастерскую много темных дел проходило. Козьма Прутков выразился: «Не ходи по косогору — сапоги стопчешь». А я бы сказал — не ходи по преступной дорожке, не то с жизнью простишься.

— Это да… — вздохнул Данила. — Вы правы… у меня от всего этого голова кругом идет, не соображаю, что говорю. Я вообще дураком оказался. Я ведь даже думал, что вы с этой бандой тоже связаны, — виновато посмотрел он на Алёну, — поэтому и пошел к Александру Викторовичу и начал за вами следить…

— Приехали! — невесело усмехнулась Алёна. — Своя своих не спознаша. Я вас понимаю, Данила. Я и сама себя чувствую виноватой. Вы читали «Тамань» Лермонтова? Помните, как герой чувствует себя виноватым за то, что разворошил гнездо контрабандистов? Так и я со своим браслетом…

— Эффект бабочки! — с ученым видом знатока сказал Лев Иваныч. — Слышали о таком? Махнула бабочка правым рукавом — разлилось озеро, махнула левым — по озеру поплыли лебеди…

— Да какие у бабочки рукава, скажи на милость? — расхохотался Шамрай. — Это вроде бы лягушка рукавами махала…

— А у лягушки какие рукава? — ехидно осведомился Лев Иваныч. — Бабочка не рукавом махнула, это я оговорился, конечно, а крылом! А у лягушки крылья есть? Ну скажи, есть у лягушки крылья?!