Любимая наша - Алекса Адлер

просто предал Правящий Дом, − срывается с моих губ тихий вздох. – Повелители считали его лояльным. Я… тоже. Он ведь так поддерживал меня.

− У вс-с-сякой преданности есть с-с-своя цена, − повторяет Чотжар слова А-атона, пожав плечами. – Ш-ш-шаарид был предан императорам, пока его не убедили, что он может сам занять их место, подняв свой Дом над остальными. Мы, на-агары, все чудовищно честолюбивы по с-с-своей натуре. И иногда из-за этого можем откусить кусок больше, чем способны проглотить.

− И ты тоже настолько честолюбив? – недоумённо смотрю на своего бывшего хранителя.

− Конечно, − снисходительно ухмыляется он. – Прос-с-сто мне хватает ума понимать, что наивыс-сшего положения в империи я с-с-смогу достичь только являясь преданным сторонником законных императоров. Видишь, вот уж-ш-ше дослужился до титула главы Выс-с-сокого Дома.

− Ну да, ну да, − хмыкаю. – Так я и поверила, что моим супругам ты предан только из-за этого. Ещё скажи, что под пытками держался лишь ради того, чтобы стать потом главой Бронзовых. Как же любите вы все выпячивать свою прагматичную рациональность. И прятать свои настоящие чувства, чтобы, не дай бог, никто не посчитал вас слабыми.

Чотжар в ответ лишь скалится в саркастичной ухмылке.

− Нет. Под пытками я держ-шался не ради титула, − признаётся спустя небольшую паузу. – Чес-с-столюбивые ж-ш-шелания это точно не то, что может помочь в таких с-с-ситуациях.

Ну вот, он уже и сам подводит, сознательно или нет, к той теме, на которую я хочу поговорить. Так что можно уже не ходить вокруг да около.

− Чотжар, почему ты не выдал мою семью? – спрашиваю, посмотрев на него. – Дело ведь не только в преданности императорам, или мне. Ведь так?

Теперь мой бывший хранитель хмуро сжимает губы. Во взгляде, да и во всей его фигуре, появляется едва уловимое напряжение. И это только прибавляет мне подозрительности.

− Скажи, та девушка о которой ты говорил моим супругам… та, которую ты хочешь видеть своей женой в будущем, это кто-то их моих родных? – задаю я вопрос прямо в лоб.

− Почему ты так реш-шила? – прищуриваются янтарные глаза. Хотя я вижу, что он не удивлён моим вопросом. Словно ждал его.

− Хамана намекнула. Сказала, что ты не продержался бы так долго, храня тайну места нахождения моих родственниц, если бы кто-то из них не был тебе дорог. Чотжар, ты же не собираешься утащить с Земли мою Соню? – останавливаюсь, сканируя его испытующим взглядом.

− А ес-с-сли и так? – мрачно интересуется он. – Каж-шется, ты говорила, что ж-шелаешь мне с-счастья. Называла меня братом.

А я так надеялась, что ошиблась и он сейчас в пух и прах разобьёт все мои домыслы.

− Да, но… Соня моя племянница. Ей я тоже желаю счастья. И вообще, она ребёнок.

− Так я никуда не с-с-спешу. На-агары живут ненамного меньш-ш-ше ашаров. Пусть взрос-с-слеет. И с чего ты решила, что она будет с-с-со мной несчас-с-стлива?

Тут я просто теряюсь. И вот что ему сказать? Представить их вдвоём у меня просто не получается. Возможно, как раз потому, что моя племяшка пока ещё подросток. Она на Земле, там её мир. А он – на-агар. И его мир − это Аша-Ирон.

− Я вообще не понимаю, как ты можешь так уверенно утверждать, что именно её видишь своей будущей женой? Ей же всего четырнадцать сейчас. Откуда ты знаешь, что повзрослев она будет именно той, которую ты захочешь видеть рядом?

− У моей рас-с-сы есть свои секреты, − упрямо сжимает он губы. – Иногда мы просто… знаем некоторые вещи.

− И ты ждёшь, что я это одобрю?

− Я от тебя ничего не жду. Ты первая начала этот разговор, − с досадой выдаёт он. – О каком одобрении может идти речь, если С-с-соня действительно пока что с-с-слишком юная, чтобы я мог думать о ней, как о с-своей женщине? Ты права, она на Земле, я тут, пройдут годы, прежде чем малышка вырастет и мы снова встретимся. А мож-ш-шет, и не встретимся. Может, с-с-судьба распорядится по-иному. К чему это твоё преждевременное возмуш-ш-щение?

С одной стороны он прав, а с другой… чёрт, с другой, получается, тоже прав. Ну действительно, с чего это я завелась? Мало ли как там всё сложится? Чотжар теперь глава Дома Бронзовых, ему наверняка много выгодных невест предложат на выбор. Глядишь, и забудет рыжую земляночку Соню с годами.

Задумавшись, я не сразу улавливаю странные звуки, доносящиеся откуда-то из глубины сада. Но услышав особенно громкий, звонкий скрежет, словно металлом по металлу резко провели, настораживаюсь. Что это такое?

Единственная ассоциация, которая приходит в голову, связанна с лязгом оружия. Будто на мечах кто-то бьётся.

С учётом того, что два моих вспыльчивых супруга вчера вечером повздорили, не сойдясь во мнении, утром как-то очень странно посматривали друг на друга, и сейчас вроде как тоже должны быть где-то во дворце, у меня возникают нехорошие подозрения.

− А что там? – киваю в ту сторону, откуда доносятся звуки. Я в той стороне почему-то ни разу ещё не бывала.

− Там тренировочные плош-щадки. Повелители иногда предпочитают их закрытым залам.

А Повелители, значит, до сих пор иногда тренируются? Ни разу не видела. Хотя должна была бы догадаться. Мои супруги воины. А воинское искусство наверняка требует регулярных тренировок и поддержания хорошей формы.

− И сейчас там кто-то дерётся? – прищуриваюсь подозрительно.

− Я с-с-склоняюсь к варианту с тренировкой, − невозмутимо отвечает Чотжар.

− Тогда… ничего плохого не случится, если я посмотрю, − решаю и подхватив юбку устремляюсь в нужном направлении.

Ни на-агар, ни моя охрана меня не останавливают. Так что вскоре я подхожу к большой круглой площадке, обсаженной высокими густыми кустарниками. И буквально застываю, наблюдая за двумя стремительными мужскими фигурами, кружащими на площадке в жутком смертельном танце. Са-оир и Сэтору действительно сошлись в поединке. На мечах.

Прижав руку к груди, я в полном ужасе смотрю на это безумие. Что случилось? Что они не поделили? Зачем это всё? И как это прекратить?

Едва дыша от страха за обоих, сама не замечаю, как шагаю вперёд…

− Лина, я не думаю… − начинает Чотжар, но не успевает договорить, как передо мной вдруг возникает ещё одна высокая фигура. Всё мое существо окунается в бодрящую прохладу родной энергии моего светлого супруга.

− Оставь нас, Чотжар. Дальше я сам, − спокойно велит