Хольмградские истории: Человек для особых поручений. Самозванец по особому поручению. Беглец от особых поручений (сборник) - Антон Демченко

– Хм. – Я помялся, но… все-таки две головы лучше, чем одна, правда? – Хорошо. Вот ответь на вопрос, любезная моя женушка. Есть довольно умный и решительный человек, который вдруг делает феерическую глупость. Да такую, что та легко может стоить ему не только спокойствия, но и самой жизни. Что может быть тому причиной?

– О… – Лада задумалась, но уже через минуту тряхнула головой. – Ну, если тебя интересует мнение глупой женщины…

– Не прибедняйся. – Фыркнул я, дернув Ладу за прядку волос, выбившихся из-под сетки. – Называть глупой женщину, сумевшую заслужить уважение «рыцаря» маркизы Штауфен, значит, по меньшей мере недооценивать ее, поскольку наш добрейший Оттон Магнусович уважает в людях именно ум и храбрость.

– Ой, а ты не ревнуешь ли меня к этому усатому таракану, муж мой? – Хитро прищурилась Лада.

– Не уклоняйся от темы, пожалуйста. – Вздохнул я. В самом деле, ну не признаваться же, что после тех дифирамбов, что при последней встрече напел Бисмарк о Ладе, я и в самом деле стал несколько пристальнее следить за его перемещениями по салону «Варяга» и как можно незаметнее старался оградить его от общения с моей женой. Хм…

– Хорошо-хорошо. – Лада кивнула с самым честным видом. Ну да, кто бы сомневался, что она догадается. Эх, не быть мне секретным агентом.

– Лада…

– Все-все. Отвечаю. Как тебе такая идея: умный и решительный человек способен на большую глупость из любви.

– Чисто женский взгляд на вещи. – Я не удержался от улыбки, и тут же заработал шутливый, но чувствительный удар крепкого кулачка по ребрам.

– Ты будешь дальше слушать, или… – Нахмурилась Лада.

– Слушаю, милая, слушаю.

– Итак. Вариант второй. Он сошел с ума. – Заметив мою приподнятую бровь, жена только пожала плечами. – А что? Душевнобольного порой очень сложно отличить от здорового человека. Это мне Заряна Святославна как-то сказывала.

– Те же яйца, вид сбоку. – Вздохнув, пробормотал я тихонько, но Лада все равно услышала.

– Что ты имеешь в виду? – Прищурилась она, внимательно всматриваясь в мое лицо.

– Только то, что любовь тоже есть форма умопомешательства, – ответил я.

– Во-от как? – протянула жена. – Значит, ты тоже сошел с ума?

– А я этого и не отрицал. Нормальный человек просто не может быть так счастлив. – Для верности я даже кивнул, и лицо Лады приняло умиротворенное выражение. Фух. Пронесло. А ведь мог бы еще раз схлопотать по ребрам. В лучшем случае. А в худшем… до конца круиза мог оказаться отлучен от тела. Воистину язык мой, враг мой.

– Ладно. Раз душевные болезни тебя не устраивают, тогда другой вариант. – На этот раз Лада вернулась к теме обсуждения без напоминаний. – У этого человека могло не оказаться времени на обдумывание ситуации, и он вынужден был действовать быстро. Или его просто торопили.

– Кто?

– Не знаю. Дела, родня… всяко бывает. – Пожала плечами Лада.

– Знаешь, последние предположения мне кажутся куда ближе к реальному положению дел, – задумчиво протянул я, прикидывая так и эдак предложенные варианты. Но тут жена поежилась, и я спохватился.

– Так, милая. Вижу, ты окончательно замерзла. Идем в постель. – Я глянул в иллюминатор и понял, что поспать мне сегодня так и не удастся. Небо над горизонтом уже наливалось светом, предвещая новый день и заботы.

Лада попыталась было встать, но я ее удержал и, подняв на руки, отнес в постель. Накрыв жену теплым одеялом, я удрученно вздохнул. Эх, сейчас бы улечься рядом, но нет же. Борнхольм всего в часе хода от нас. А там возня с контрабандистом, разборки с портовыми властями и бюрократией шведской пограничной стражи. От мысли о последней мое настроение, и без того не особо радужное, и вовсе ушло в минус. А причина была в том, что наш бравый капитан немало рассказал мне о нравах свейских погранцов, пока я ждал телеграмму Толстоватого, и надо сказать, что «бумажные крысы» было наиболее мягким эпитетом, что употреблял Белов-старший в отношении господ пограничников. Ну а поскольку не доверять в этом вопросе мнению старого морского волка, исходившего Варяжское море вдоль и поперек, было бы глупо, становится понятным и мой минорный настрой.

Лада явно поняла мои метания, потому как, взглянув на занимающуюся за стеклом зарю, вздохнула.

– Иди, и учти. После обеда я буду чувствовать себя нехорошо, так что сразу уйду в каюту. Ты же не оставишь болезную жену в одиночестве, не так ли? – Лада улыбнулась и, погладив меня по щеке, той же рукой мягко толкнула в плечо. – Иди. Пока я не передумала.

Вот так, всего пара слов, и я чувствую себя всесильным. Может, действительно сошел с ума, а?

Швартовка двух кораблей в порту оказалась нелегким делом. И проблема была вовсе не в каких-то сложностях фарватера или еще какой лоцманской закавыке, нет. Просто, не доверяя команде контрабандиста, Белову-старшему пришлось отослать на захваченную яхту призовую партию, тем самым уменьшив и без того невеликое число матросов на «Варяге». В общем, нашим мореманам пришлось изрядно повозиться, чтобы оба корабля без эксцессов заняли свои места у стенки.

А потом был ад. Правда, приближение его я почувствовал заранее… увидев злую ухмылку, появившуюся на лице нашего капитана при виде взбирающихся по сходням представителей порта. И той пары минут, что они потратили на дорогу к мостику, мне даже хватило, чтобы успеть хоть как-то подготовиться к обещанным тестем бюрократическим баталиям.

Честно, я был готов ко всему. К долгим объяснениям и не менее затянутым, нудным переговорам с союзниками, даже к тому, что придется тратить нервы и время на доказывание законности ареста контрабандиста, а может даже и собственной принадлежности к Особой канцелярии. Но жизнь и здесь подкинула сюрприз. И хотя догадаться о нем было несложно, я по какой-то причине, начисто упустил этот момент, за что и поплатился, едва единственный из гостей, наряженный в отличие от двух своих сопровождающих в штатское, открыл рот и вывалил на нас с тестем свое приветствие.

На шведском. Угу. А чего еще можно было ожидать от представителя властей шведского порта, расположенного в шведском городе, на шведском же острове?

И все бы ничего, если бы не один маленький факт… я не знаю шведского! А гости, по понятным причинам, не ведают английского. И как мы общаться будем? На фарси?

В общем, начало беседы с гостями у меня не задалось… но еще больше не повезло нашему капитану, когда он понял, что ему придется не только объясняться с пограничниками, но и поработать толмачом. Физиономия Бажена Рагнаровича разом потеряла свою злую ухмылку, и тесть тихо вздохнул.

– Виталий, неужто вы и вправду северных наречий, ни свейского, ни датского не ведаете? – поинтересовался у меня тесть, когда я старательно повторил за ним слова приветствия.

– Хм. А вы, Бажен Рагнарович, все языки знаете? – Пожал я плечами.

– Дела-а. А ведь ныне в Варяжском море только по-русски да по-северному говорят. Да и далее, вплоть до Внутреннего моря, в основном на датском и галлийском общаются… даже турки. Так что без северного наречия, хоть одного, нам, морякам, никуда. Ох. Ну и задал ты мне задачку, зятек. – Белов попытался изобразить кряхтящего деда, но тут же прекратил спектакль, едва услышав речь наряженного в штатское платье гостя. Высокий, широкоплечий дядька, русоволосый, сероглазый… его можно было бы назвать настоящим викингом, если б не огромная «трудовая мозоль», туго обтянутая дорогой тканью костюма-тройки с блестящими, кажется, от напряжения, золотыми пуговицами. А уж массивная золотая цепочка карманных часов и вовсе натянулась так, что того и гляди лопнет. Гость окинул взглядом рубку и, одним жестом отправив сопровождающих его обмундированных наружу, аккуратно положил огромную кожаную папку на край навигацкого стола, после чего заговорил.

– Помощник капитана порта интересуется, по какому праву мы задержали честного купца и почему он не должен немедленно арестовать нас как пиратов. – Переведя текст гостя, Белов нахмурился, но тут же скрыл лицо за клубами дыма из неизменной трубки, которой он обиженно запыхтел.

– Бажен Рагнарович, будьте любезны, передайте нашему гостю, что приличные люди при первой встрече представляются. Это называется вежливостью. – Клянусь, этот гигант все прекрасно понял и без перевода. Вон как глазками сверкнул. А арестовать он нас не может, депеша о задержании контрабандиста ушла в порт едва ли не сразу после захвата. Так что сначала будет долгое разбирательство… Ну, относительно долгое. Вспоминая, как в некоторых портах неделями мурыжили наших моряков-рыбаков на «том свете» после ареста ни за что ни про что, мне остается только порадоваться, что здесь до подобных мер давления еще не додумались. Да и наша принадлежность к канцелярии тоже должна внести свою лепту. Так что за день должны управиться. Мне вот только одно интересно, а с чего это сей господин так взъелся на наш мирный корабль? Так сильно не любит «гэбню» или питает слабость к датским контрабандистам? Ну, ведь правда интересно. Впрочем, мои подозрения развеял наш капитан. Переводя речь представляющегося Бьорна Орсона, он, походя, добавил от себя, чтоб я не лез на рожон.