Полное собрание сочинений. Том 6. Январь-август 1902 - Владимир Ленин (Ульянов)

Такое рассуждение, как ни убедительно оно с первого взгляда, грешит большой односторонностью…»[190]

Аксельрод. По-моему, выбросить комплимент противникам à la Мартынов. П. А.

«…это не могло бы остаться без самого глубокого влияния на дух протеста и самостоятельной борьбы во всем трудящемся сельском населении»[191].

159 В апреле 1902 года в Бельгии была объявлена всеобщая стачка – в поддержку требования всеобщего избирательного права, выдвинутого в парламенте представителями рабочей, либеральной и демократической партий. В стачке приняло участие свыше 300 тыс. рабочих; по всей стране проходили рабочие демонстрации. Однако после того, как парламент отверг законопроект об избирательной реформе, а войска стреляли в демонстрантов, оппортунистическое руководство рабочей партии (Вандервельде и др.) капитулировало и, под давлением своих «союзников» из лагеря либеральной буржуазии, отменило всеобщую стачку. Поражение рабочего класса Бельгии в апреле 1902 года послужило уроком для рабочего движения всего мира. «Социалистический пролетариат увидит, – писала «Искра» в № 21, 1 июня 1902 года, – к каким практическим результатам ведет оппортунистическая тактика, жертвующая революционными принципами в надежде на скорый успех. Пролетариат еще раз убедится, что ни одно из применяемых им средств политического давления на врага не может достигнуть цели, если у него нет готовности довести это средство до логического конца».

«И для того, чтобы облегчить впоследствии нашим батракам и полубатракам переход к социализму, крайне важно, чтобы социалистическая партия сейчас же начала «вступаться» за мелкое крестьянство, делая для него «все возможное» с ее стороны, не отказываясь от участия в решении наболевших и запутанных «чужих» (непролетарских) вопросов, приучая всю трудящуюся и эксплуатируемую массу видеть в себе своего вождя и представителя»[192].

««Запоздала» русская буржуазия с своей, собственно, задачей смести все остатки старого режима, – и исправлять этот недочет мы должны и будем до тех самых пор, пока он не будет исправлен, пока не будет у нас политической свободы, пока положение крестьянства будет питать недовольство во всей почти массе образованного буржуазного общества (как это мы видим в России), а не питать в этой массе чувство консервативного самодовольства по поводу «неразрушимости» самого мощного якобы оплота против социализма (как это мы видим на Западе, где указанное самодовольство замечается у всех партий порядка, начиная с аграриев и консерваторов pur sang[193], продолжая либеральными и свободомыслящими буржуа и кончая даже… не во гнев будь сказано господам Черновым и «Вестнику Русской Революции»!., кончая даже модными «критиками марксизма» в аграрном вопросе)»[194].

«Другое дело – национализация земли. Это требование (если понимать его в буржуазном, а не в социалистическом смысле) действительно «идет дальше» требования вернуть отрезки, и в принципе мы вполне разделяем это требование. В известный революционный момент мы не откажемся, разумеется, его выдвинуть»[195].

160 Г. В. Плеханов имеет в виду следующее замечание Ю. О. Мартова, сделанное им на цюрихском совещании редакции «Искры» 2(15) апреля 1902 года: «Надо больше и рельефнее отметить реакционный характер требования национализации земли в данный момент в России».

После цюрихского совещания В. И. Ленин внес некоторые изменения в главу VII, где речь идет о требовании национализации земли (см. настоящий том, стр. 338-339).

«Но теперешнюю свою программу мы составляем не только и даже не столько для эпохи революционного восстания, сколько для эпохи политического рабства, для эпохи, предшествующей политической свободе. А в такую эпоху требование национализации земли гораздо слабее выражает непосредственные задачи демократического движения в смысле борьбы с крепостничеством»[196].

«Вот почему мы думаем, что максимум нашей аграрной программы на базисе современного общественного строя не должен идти дальше демократического пересмотра крестьянской реформы. Требование национализации земли, будучи вполне правильным с принципиальной точки зрения и вполне пригодным для известных моментов, является нецелесообразным политически в данный момент»[197].

161 Г. В. Плеханов имеет в виду следующее замечание Ю. О. Мартова: «Вместо этого надо сказать, что национализацию земли мы принимаем только как непосредственный пролог к социализации всех средств производства».

** Имеется в виду ответ В. И. Ленина на замечание Г. В. Плеханова на стр. 442 настоящего тома. Ред.

«Такой состав суда обеспечивал бы и демократизм его и свободное выражение различным классовым интересам различных слоев сельского населения»[198].

«…известно, что в нашей деревне аренда носит чаще крепостнический, чем буржуазный характер, и арендная плата является гораздо более «денежной» (т. е. преобразованной феодальной), чем капиталистической рентой (т. е. избытком над прибылью предпринимателя). Понижение арендной платы, следовательно, непосредственно содействовало бы замене крепостнических форм хозяйства капиталистическими»[199].

«Даже самодержавие вынуждено поэтому создавать все чаще и чаще особый (совершенно жалкий, разумеется, и более расхищаемый казнокрадами и бюрократами, чем идущий на пользу голодающих) «фонд для культурных и благотворительных нужд сельских обществ». Не можем и мы не потребовать, в числе прочих демократических преобразований, создания такого фонда. Против этого вряд ли можно спорить»[200].

162 Речь идет о вознаграждении правительством короля Франции Карла X бывших эмигрантов, земли которых были конфискованы и распроданы в качестве национального имущества во время французской буржуазной революции конца XVIII века; так называемым «законом о возмещении», принятом 27 марта 1825 года, было предусмотрено денежное награждение в сумме 1 091 360 тыс. франков («миллиард эмигрантов»). Самые крупные суммы достались приближенным короля. Чтобы найти эту огромную сумму денег, правительство увеличило налоги и произвело конверсию 5 % государственной ренты, снизив ее до 3 %.