Тенебрариум - Raptor

Я успел поймать её за запястье. Она дёрнулась, но я крепко держал её руку. Наши взгляды встретились. Припухшие глаза Райли сверлили меня нарастающей злобой. Ей не нравилось, что я её удерживаю, но вместе с этим, моя неожиданная дерзость вызвала у неё любопытство. Это был тот самый момент, когда либо пан, либо пропал.

— Помоги мне, пожалуйста, — попросил я, как можно вкрадчивее. — Ты же знаешь, без тебя я погибну. А я не хочу погибать. Я хочу научиться выживать в этом мире. Хочу поскорее познать себя, чтобы начать познавать этот новый мир. Никто кроме тебя не поможет мне в этом. Да, наверное, я примитивный человек, но я буду очень стараться.

— Зачем тебе это? — теперь в голосе Райли прослеживалась обычная усталость.

Это меня обрадовало. Не злится — значит уже хорошо!

— Я хочу быть тебе полезен.

Её рука обмякла. Я отпустил её.

— Писатель, с тобой трудно…

— Дай мне шанс.

Она посмотрела в пол, и кивнула, — Сначала давай перекусим.

Прежде чем сесть за стол, Райли заставила меня тщательно вытереться губкой, так как после встречи с мясником я сильно пропах потом. Затем, наконец-то я смог притронуться к еде. Как обычно, пара маленьких кусочков энергомяса забили меня под завязку. Запив их глоточком воды, я упал на диван, поглаживая себя по животу.

У Райли блюдо было в два раза меньше, но она ела гораздо медленнее, отщипывая от мяса малюсенькие фрагменты, и долго их пережёвывая. Для неё всё было ритуалом. Даже еда.

— Смотрю на тебя и удивляюсь. Как тебе удаётся так медленно всё делать, и при этом всё успевать?

Она перевела на меня глаза, не поворачивая головы.

— А ты всё делаешь слишком быстро, но не успеваешь ничего.

— Хех, это точно. Знаешь, раньше, ещё в детстве, когда я гулял во дворе, и мама загоняла меня вечером домой, я упрашивал её — 'Ну ма-ам! Ну ещё полчасика можно?!' Она говорила — 'Ладно! Но только полчаса!' И я радостный кидался к друзьям. Но не успевал глазом моргнуть, как мамин голос повторялся — 'Сынок, полчаса уже прошло!' Как же быстро пролетали эти последние полчаса! А теперь… Теперь я замечаю, что вся моя жизнь постепенно превращается в эти последние полчаса. Дни, недели, месяцы, и уже годы — мчатся всё скорее, и остановить их невозможно, как бы я не старался. Я пытаюсь что-то успеть. Пытаюсь действовать быстрее. Тороплюсь жить. Но чувствую, что не успеваю. Жизнь сочится сквозь меня, уходя в землю. И чем быстрее я пытаюсь крутиться в этой жизни — тем быстрее она утекает. Почему так, как ты думаешь?

Райли вытерла губы чистой тряпицей, и задумчиво ответила:

— Не знаю. Для меня время течёт по-другому. Но могу сказать точно, что спешка хороша только тогда, когда она нужна. Вот сейчас ты прилёг отдохнуть. Это правильно. Пища должна усвоиться. Тогда энергия равномерно распределится в твоём организме. Время отдыха рекомендуется проводить в конструктивных размышлениях, и проработке планов дальнейших действий. Но когда ты ел — ты торопился. Это неправильно. Если бы ты ел не торопясь, то тебе не пришлось бы сейчас лежать. Не было бы тяжести, которую ты сейчас испытываешь. Во всём нужно искать оптимальный путь.

— Мы уже начали урок?

— Вполне возможно.

— Так-так-так, — я присел на кровати. — Я весь внимание.

— И опять торопишься…

— Прости. Забылся. Просто еда почти улеглась.

— Почти?

— Всё понял. Больше не буду торопиться. Так с чего мы начнём обучение?

— С самоконтроля. Ты должен научиться контролировать свой страх. Без этого все попытки что-либо постичь, обречены на провал.

— И что же я должен сделать, для победы над собственным страхом?

— Ты меня плохо слушаешь, Писатель. Я не сказала 'победить'. Я сказала 'контролировать'. Победить страх невозможно. Можно лишь заглушить. Разумное существо, напрочь лишённое страха — это безумный кусок мяса, постоянно идущий на бессмысленный риск. Только страх позволяет оценить свою жизнь, свою значимость, и свои перспективы. Страх порождает альтернативное мышление. Когда тебе страшно идти по прямой, ты начинаешь искать обходные пути. Но страх не должен перерастать в панику. Он должен стимулировать, а не блокировать разум. Вот поэтому, страхом нужно научиться управлять. Попав под контроль разума, страх придаёт дополнительные силы. Вырабатывается необходимый адреналин. Тело начинает работать на пределах возможного. Главное, не дать страху захлестнуть себя. Понимаешь, о чём я говорю?

— В общих чертах.

— Контроль страха — занятие непростое. Приходится бороться с инстинктами, с фобиями, с заниженной самооценкой…

В дальнее окно, завешенное шторой, что-то гулко ударилось, и заскрежетало. Что-то похожее на большую птицу. Райли просияла:

— Как вовремя!

— Что? Что там? — вскочил я, дрожа от волнения.

Подойдя к окну, девушка подозвала меня. И когда я приблизился, резким движением отдёрнула штору. Ужас объял меня, заставив отшатнуться и оцепенеть. По ту сторону окна на меня пристально смотрели два огромных фасетчатых глаза с чёрными квадратами, похожими на зрачки. Шесть длинных лап, покрытых острейшими зазубринами, словно пилы, цеплялись за внешнюю решётку, от чего та ходила ходуном. Длинные полутораметровые крылья, время от времени, мелко трепыхались, издавая характерный треск. Длинное полупрозрачное тело, отливающее перламутром, позволяло разглядеть, как внутри него работают причудливые органы, прокачивая сквозь себя мутную жидкость, и остатки недавнего обеда. Я впервые увидел гигантскую стрекозу гиганевру так близко. И шок от увиденного моментально накрыл меня с головой. Я только стоял и пучил глаза, боясь даже пошевельнуться.

Помучив меня ещё с полминуты, Райли усмехнулась, и дважды ударила кулаком по пластиковой раме. Стрекоза отцепилась, поцарапав решётку, после чего, подобно маленькому вертолёту, устремилась ввысь.

— Всё, отомри, — Райли задёрнула штору.

— Ничего себе… У-уф!

— Ты безнадёжен, Писатель. Дальше учить тебя не вижу смысла.

— Подожди, я просто…

— Что 'ты просто'?

— Она была так близко.

— Прочный пластиковый стеклопакет, за ним чугунная решётка. Гиганевра не могла тебя достать.

— Я впервые увидел такую тварь.

— Ты много чего ещё увидишь впервые. И гораздо ближе. Стёкла с решётками не будут тебя отделять от этого. Нужно будет включать голову, и действовать. А не стоять, разинув рот. Всё, разговор окончен. У меня ещё много дел. Надо разобрать ай-талук, наточить ножи…

— Контролировать страх, говоришь? Ладно. Иди, занимайся своими делами, а я пойду на улицу. Посмотрю, что там за попрыгунья-стрекоза.

— Уверен?

Ничего не ответив, я сбежал по лестнице вниз, и вышел из дома. Как только мои ноги ступили на крыльцо, недюжинный страх свалился на меня всей своей позорной тяжестью. Тревожно поглядывая наверх, я вынул мачете, и на негнущихся ногах пошёл по тропинке, к воротам.