Кей Дач. Трилогия - Сергей Лукьяненко

Он замолчал. В зале нарастал шум. Потом исчез разом — это включились звукоподавители.

— Мне его жалко… — прошептал Кей. — Ванда, мне его жалко!

Император стоял, облокотившись на трибуну, глядя себе под ноги. Сказал, наверное, еще тише, чем Дач, но его голос автоматика услужливо разнесла по всему залу:

— Трудно первые сто лет, господа. Дальше просто скучно. Заигрывать с меклонцами и булрати, грозить пальцем остальным. Пороть планетарных правителей… иногда…

В первом ряду медленно поднялась грузная фигура посла булрати. Постояла секунду, кто-то привстал рядом, быстро говоря что-то чужому. Булрати сел.

— О боги… — прошептала Ванда. — Это перебор…

Кей быстро посмотрел на Томми. Парень улыбался. Его явно забавляло происходящее.

— Я преклоняюсь перед вами. — Грей вышел из-за трибуны. Полуприсел, разводя руками. Это походило на кокетливый книксен, но уж никак не на положенное Преклонение Ниц. — Вы сумели слиться со своими деревьями.

Грей развернулся и неторопливо пошел в темноту. Зал молчал. Никакие звукоподавители не требовались, это была подлинная немая сцена.

— Пойдемте? — Томми тронул Кея за плечо.

— Пошли. — Дач протянул Каховски руку. — Полковник, выбираемся…

Ванда тяжело поднялась из кресла. В ее глазах была тоска.

— Кей, неужели через сотню лет и я… Идемте, мальчики. Сейчас наш мудрый президент начнет извиняться за Императора и призывать всех к покаянию.

Они еще не успели вызвать лифт, когда из зала донеслось:

— Господа! Император Грей погружен в раздумья о судьбе Империи. И упрек его справедлив. Вспомните…

Двери лифта отсекли звук. Кей спросил:

— Когда должен быть пик?

— Завтра, во время шествия. Дьявол, я сама испугана результатом.

— Вы прекрасно поработали, полковник.

Каховски покачала головой:

— Нет, что-то не так. Слишком быстрая реакция. Слишком быстрая.

В вестибюле, где огромные портреты таурийских актеров были на время декорированы имперскими флагами, уже толпились люди. Те, кто, подобно Каховски, не считал нужным слушать президента, те, кто почувствовал. Женщины в ярких накидках, мужчины в строгих официальных шортах и футболках. Кто-то направился к Ванде, она на ходу покачала головой:

— Быстрее, Кей.

Сквозь пение климатизатора, мерцание температурного барьера они выбежали из театра. Уютная площадь — сейчас слишком маленькая для собравшихся таурийцев, тех, кто не смог попасть в театр, но постарался быть ближе к Императору. Люди смотрели вверх, на изображение президента. Тот вещал:

— …да, не привыкли мы к упрекам. Как сказал Император о знаменах наших…

— Вонючий некрофил… — прошипела Каховски, прокладывая дорогу в толпе. Кей, держа Томми за руку, едва поспевал за ней. — Тебе ли говорить о чести…

Наконец они выбрались в ближайший переулок. Не сговариваясь, обернулись.

Три серебристые точки, зависшие над городом, снижались к театру. Им навстречу уже поднимался императорский челнок — сорок тонн комфорта, закутанных в броню и силовые поля.

— Только посмей… — прошептала Ванда.

Челнок стрелой пошел в небо. Истребители, остановившись, секунду висели над театром. Потом рванулись следом.

— «Синяя птица», многоцелевой космоатмосферник, — не то с гордостью, не то с завистью сказала Каховски. — Такие бы двести лет назад…

— Чего вы боялись, полковник? — спросил Кей.

— Точечного удара, — рассеянно ответила Ванда. — Император мог решиться на устранение свидетелей. Но он, похоже, не понимает, чего наговорил.

— Там же Рашель, в театре!

— Не было времени ее вытаскивать… Все обошлось, Кей.

— Она могла погибнуть!

— Дач, ты жесток, лишь пока речь идет о незнакомых тебе людях. Это смешно.

— Полковник, так нельзя!

— Только так и можно, Кей. Где ты оставил флаер?

7

Дач пил. Бутылка хейгарского бренди шестилетней выдержки — это оказалось немало даже для его комплекции. Он напился быстро и целеустремленно, запершись в своей комнате, предваряя каждый бокал долькой лимонного «яблока».

Дважды звонил видеофон — настойчиво и безнадежно. Кей даже не взглянул на код абонента. Бутылка пустела, этикетка-индикатор, чувствовавшая лишь одного человека, предупреждающе багровела.

В дверь стучали, Кей поленился вставать. Он заснул прямо в кресле, старательно разувшись и расстегнув ворот рубашки.

Ему приснился Грааль. Каменистая пустыня и ослепительный блик солнца, которого никогда не бывает во сне.

Он шел рядом с Артуром. Он снова был проводником, телохранителем, и не было нужды о чем-то думать. Убивать и хранить — только это он умел. Он помнил, что это сон, он помнил прошедшие годы. Но Артур по-прежнему был мальчишкой. Маленький король все еще шел к Богу.

— Я убил Грея, — сказал Кей и поправился: — Убью. Мы сломали его. Не надо никуда идти. Нам не нужен Бог.

Артур не ответил, лишь покачал головой. Глупый пацан… Кей хотел сказать что-то еще, но впереди, на рыжих камнях, темнело шоколадное пятно, и пришлось доставать пистолет и ускорять шаг… Это был всего лишь алкарис, но даже хрупкая плоть птицеподобного способна убивать…

— Ты зря прервал путь, Дач, — сказал Ищущий Истину. — Тебе нужен Бог. Империи людей нужен Бог.

— Бога нельзя убить, — ответил Дач. — Нам не нужен Бог.

Артур взял Кея за руку. Сказал спокойно и твердо:

— Убей алкариса.

Дач поднял пистолет.

— Ты поймешь сегодня. Ты уже понял, — сказал алкарис. — Ты воюешь с марионеткой. Дойди до цели, Корь.

Выстрел — бессмысленный, как в Кертиса Ван Кертиса. Ищущий Истину взмахнул крыльями, взмывая в жаркое небо.

— Убей их всех! — закричал Артур. Дач повернулся — и увидел Рашель и ее сестру, которую он никогда не видел воочию, и Ванду Каховски с маленькой лопаткой в руке…

— Я уже убил их, Артур, — сказал Кей.

…Он выполз из кресла, дошел до ванной, его стошнило прямо на пол, но это уже было не важно. Дач пустил ледяную воду, сделал глоток — его вырвало снова.

— Идиоты, — прошептал он, вставая с колен.

Было уже утро. Дач сбежал по лестнице в гостиную, где перед развернутым экраном телевизора сидела Ванда. В ее руках сновали спицы.

— Вовремя протрезвел, — сухо сказала она. — Начинается шествие, идет прямая трансляция.

Из корзинки с вязаньем она извлекла банку пива, бросила ее Кею.

— И оттащи Томми от компьютера. Я не в силах.

Дач поставил банку на стол. Глянул мельком на экран — президентский дворец, откуда начиналось шествие, толпы народа на улицах, кружение флаеров в небе, серебристые точки истребителей среди редких облачков.