Леди удачи. Все пути… - Марина Белоцерковская

В дверь засунулась вихрастая голова.

— Всё тихо! — отрапортовал Ренар.

— Пошли!

Уже на самом выходе из книжного подвала друзья услышали из темноты под лестницей чье-то знакомое ворчание.

— Крошка! — хихикнула Ксави. — Нет, вы только посмотрите, ребята! Это ж какой-то гений камуфляжа! В пылищи вывалялся, что ли, чуча чумазая?

Жак и Джоанна обернулись к лестнице, и никто не заметил, как возникла из темной ниши и скользнула за их спинами в библиотеку черная тень.

Елизарий сидел, слегка покачиваясь и вперив взгляд в дорогие сердцу манускрипты. Цель и радость его жизни, сколько бед вы можете принести! Вот и кончился покой в его укромном подвале. Елизарий тихонько застонал: и дернул же лукавый болтать про отца Амвросия! А теперь вот не выкрутишься. Он протяжно вздохнул и поднялся. Обессиленно шаркая ногами, инок побрел к полкам. Его расплывчатая колеблющаяся тень в неверном свете свечи на столе уменьшалась и сгущалась. Вдруг глаза Елизария округлились — на стене выросла новая широкая тень. Она беззвучно, как большая летучая мышь, скользнула к нему, и на темя онемевшего от ужаса книжника обрушился страшный удар. В мозгу полыхнуло пламя, и все померкло…

Перфилий оглянулся настороженно на дверь: тихо… Аккуратно опустил на скамью тяжелый том, на кованом переплете которого расплывалось темное маслянистое пятно. Пару секунд чернец пристально всматривался в маленькое скорчившееся тело у его ног, потом лицо исказилось в короткой пренебрежительной усмешке. Он пробормотал:

— Отмаялся раб божий. Стены-то не везде толстые. И послушать порой надобно. Ведали в прежни времена, как строить…

Черты Перфилия вновь стали бесстрастными.

— Пойти донести отцу Амвросию… — он повернулся к выходу, но в раздумье задержался на полдороге. — А летопись-то! — монах оглянулся на неподвижное тело посреди подвала. По лицу его пробежала тень недовольства, словно несчастный мертвец совершил какую-то оплошность. — Поторопился, прости Господи! Отец Амвросий гневаться будет, что манускрипт не изничтожил… А где ж его отыщешь теперь?

Перфилий окинул взглядом подвал, в котором не было и пяди, свободной от книг, летописей, фолиантов. Осуждающе покачав головой он направился в ближайший угол, где на огромном сундуке грудой лежали свитки. Скрип двери заставил его насторожиться. Бесшумным призраком чернец канул в густую тень шкафа. Дверь отворилась, и в проеме возникла фигура в мешковатой рясе.

— Pardon, monsieur![128] — взгляд вошедшего скользнул по подвалу, и вдруг его черные блестящие глаза расширились — даже в неверном свете толстой монастырской свечи тело библиотекаря было трудно спутать с грудой тряпья.

— Parbleu![129] — прошептал незнакомец, не сводя округлившихся глаз с убитого. Он скользящими шагами приблизился к телу и, присев, тронул ладонью голову брата Елизария. Отдернув руку, странный монах торопливо вытер ее о подол рясы и сторожко оглянулся.

Перфилий беззвучно потянул из-за пазухи нож. Мускулы его напряглись. Еще миг…

Чужеземец попятился к двери. Его острый взгляд настороженно обегал подвал. Не оборачиваясь, он нащупал дверь и, толкнув ее, исчез в переходе.

Перфилий расслабился. Исподлобья он покосился на Елизария и негромко выругался — только новых свидетелей ему и не хватало! С ненавистью чернец обвел глазами громоздящиеся вокруг книги. Взгляд его задержался на свече. Монах хмыкнул. Решительно шагнув к столу, он ухватил бронзовый подсвечник и поднес длинный коптящий язычок пламени к свиткам. Словно ожидая этого, свитки вспыхнули весело и ярко. Перфилий взмахнул подсвечником и смёл полыхающие рукописи на пол. Рассыпая искры, свитки раскатились в разные стороны. Густые тени, годами скрывавшие углы подвала, взметнулись и исчезли. Библиотека разом осветилась.

Перфилий швырнул подсвечник на пол и, сутулясь, бросился к выходу.

Крошка послушно лежал в дальнем углу под лестницей, положив тяжелую голову на лапы. Его тревожили непривычные запахи. Жак только что промчался наверх, не сказав ни слова. Пес морщил лоб. Хозяева весь день бегают, как угорелые. Для Крошки это означало опасность. Но почему же, в таком случае, его не взяли с собой? Это было выше его понимания. Пес вздохнул и, не выдержав, подполз к выходу. Тут его ноздри дрогнули — откуда-то донесся запах гари. Крошка нервно приподнялся, снова лег. Инстинкт звал его спасать хозяев, но приказ не давал покинуть пост. Пес тихонько тявкнул. И тут распахнулась дверь в дальнем углу. Проход озарился дрожащим светом. Дым многоголовой змеей выполз наружу, и резко усилившийся запах заставил собаку вскочить. Шерсть Крошки встала дыбом, каждый нерв сигналил: «Опасность! Опасность!». Человек, выскочивший в проход, воплотился в сознании пса в угрозу — он пах огнем и кровью. Крошка беззвучно оскалил клыки. Серый человек бросился прямо к лестнице. Но там хозяева! Пес прыгнул вперед.

Наверное, явись сейчас трехголовый дракон, он не испугал бы монаха больше, чем выросшее перед ним лохматое чудовище величиной с теленка. Сквозь великолепные клыки рвался утробный рык. В глазах сверкали сполохи огня. Монах шарахнулся и едва не упал, зацепившись за ступеньку. Секунду человек и зверь стояли, вперившись взглядами друг в друга. Затем чернец осторожно ступил вперед. Спина его сгорбилась, руки свесились чуть не до колен. Пальцы правой сжимали нож, левой — шевелились, словно огромный паук. Монах ощерился, глаза из-под бровей кололи волчьим взглядом.

— У-у! Исчадье бесовское! — сквозь зубы прошипел он и резко взмахнул ножом.

В ту же секунду пес рванулся, и челюсти его, клацнув, сомкнулись на запястье монаха. Нож, звякнув, упал на пол. Чернец вскрикнул и молниеносно вцепился левой рукой в горло Крошки. Неумолимым капканом он сжимал шею собаки, шипя сквозь зубы. И хотя этого было недостаточно, чтобы задушить пса, тем не менее заставило его челюсти ослабить хватку. Сдирая кожу, человек выкрутил руку из собачьей пасти. Пес мотнул головой и отскочил в сторону. Монах попятился и, не отводя глаз от противника, пытался нащупать ногой упавший нож. Крошка на миг припал к земле, басовито рявкнул и прыгнул на врага. Тот успел прикрыться руками, но на ногах удержаться не смог и вместе с собакой покатился на каменные плиты. Рык пса смешался с рычанием человека. Вкус крови разъярил собаку. Крошка бешено кусал мелькавшие перед ним руки, стремясь добраться до горла ненавистного врага. Еще немного… Пес мотнул головой и вдруг почувствовал, как на его шее сомкнулись пальцы монаха. Крошка рванулся, заскреб лапами, но в этот момент немилосердные сильные руки приподняли его голову и с размаху ударили об пол. В глазах пса потемнело. Сквозь туман Крошка увидел, как человек с трудом поднялся. Губы врага шевельнулись, но звон в ушах мешал собаке расслышать слова… Человек размахнулся ногой, и Крошка взвизгнул от острой боли в ребрах. Он попытался встать, скользя лапами по полу и заваливаясь набок. Сквозь пелену в глазах пес видел, что монах, шатаясь, пошел вверх по лестнице. Крошка сделал было шаг за ним, но его повело в сторону, и он упал. Пес вновь упрямо поднялся и потряс головой. С трудом различая путь, он побрел наверх.