Гарем - Кэти Хикман

— Когда эти книги были приобретены Оксфордом?

— Подношение датируется тысяча шестьсот одиннадцатым годом, хотя сами книги, разумеется, много старше.

— О, это безусловно так. Много, много старше. — Доктор Эйлис взяла одну из книг, взглянула на последнюю страницу. — Обратите внимание на инвентаризационные номера, эти книги числятся среди первых нескольких тысяч, составивших Бодлиану. Каким темам они в основном посвящены, вам известно?

— Главным образом, астрономии и медицине. Насколько понимаю, это учебники, я выписала из старого латинского каталога аннотации на них.

Элизабет стала рыться в своей сумке в поисках блокнота с записями.

— Довольно необычный выбор для профессионального коммерсанта, не находите?

— Можно так сказать. — Но, подумав, девушка возразила: — Нужно заметить, Пол Пиндар был весьма неординарным человеком. Ученым его можно назвать с таким же успехом, как купцом или отважным предпринимателем.

— Звучит чрезвычайно привлекательно. — Доктор Эйлис разразилась неожиданным смехом. — Нет ли у вас случайно его телефона?

Она достала из сумки пару очков в модной овальной оправе и надела их, затем продолжила:

— К тому же его отличала любовь ко всякого рода техническим новшествам, насколько я помню по портрету, где он изображен с компендиумом в руке. Нужно сказать, что для елизаветинской Англии увлечение разного рода новинками характерно в той же степени, что и любовь к головоломкам. Например, этот компендиум являлся великолепным образцом научных достижений своего времени. Он давал возможность определять время суток, причем не только в дневные часы, но и ночью, — по положению звезд можно было устанавливать направление с помощью компаса, измерять высоту зданий. Этот прибор обладал еще и другими полезными приспособлениями. Мне любопытно, на каком именно из нынешних изобретений остановил бы свой выбор такой человек, как ваш герой, в наши дни, если б был жив? Думаю, что скромный мобильный телефонный аппарат его бы не удовлетворил. Скорее он бы обзавелся последней моделью ноутбука или даже карманным компьютером.

— Наверное, скромная книга показалась бы ему не слишком привлекательной.

— Разумеется, такой человек читал бы только с экрана.

— И уж наверное, не стал бы водиться с библиотечными работниками.

— Он? Ни в коем случае! При том, что нынче можно ознакомиться с работами первоклассных специалистов в Интернете.

Элизабет рассмеялась. Энтузиазм доктора Эйлис в отношении последних технологических достижений был общеизвестен среди ее молодых коллег, большинство из которых, по ее насмешливому замечанию, едва научились справляться с видеоплеерами.

С волнением девушка раскрыла старинную книгу, странным образом она показалась ей чуть меньше, чем в тот ноябрьский день. «Бодли, 10», так и есть, она сверилась с записью в собственном блокноте.

— Вот именно здесь, в этой рукописи, и находился фрагмент текста, написанного на пергаменте. Он был вложен в этот томик, название которого: «Opus astronomicus quaroum prima de sphaera planetarum».

Кожаный переплет книга получила много позже того времени, когда была написана, но запах — слабый, чуть пряный, солоноватый, такой, словно ее долго хранили в матросском сундуке, — бумага сохранила. Девушка пристально всматривалась в наклонную вязь черных и красных букв, скользнула пальцем по обрезу манускрипта, ощутила грубый край толстых липких на ощупь страниц.

«И книга тоже, — мелькнула у нее знакомая мысль, — она тоже дожидалась четыре сотни долгих лет, прежде чем ею заинтересовались».

— Вы не находите довольно забавным то, что нам до сих пор приходится пользоваться каталогом, составленным на латыни? — прервала ее размышления доктор Эйлис.

— Думаю, из-за этого не стоит волноваться. Я не сомневаюсь, что в самом ближайшем времени мы получим возможность знакомиться с такими рукописями в режиме онлайн, — заметила Элизабет. — Но это будет уже совсем не то, не правда ли?

— Что вы имеете в виду?

На девушку строго смотрели стекла очков ее руководительницы.

— Э-э, видите ли, я помню волнение, которое испытала, когда впервые взяла в руки пергамент с написанным на нем отрывком из письма. И то удивительное чувство, когда я держала на ладони компендиум Пола Пиндара. И ощущение, когда я смотрю на такие манускрипты.

Элизабет взглядом указала на небольшую стопку книг, покоящихся перед ними.

— Моя дорогая, вы всегда остаетесь безнадежным романтиком.

— Я? Мне так не кажется. Уверена, так думают многие, и это потому что… — Элизабет помялась мгновение, подыскивая нужное слово, — потому что такие вещи — плод человеческого труда. Вспомните о тех людях, кто задумывал и писал их, о других, кто читал и размышлял над ними. Над этими книгами склоняли головы многие поколения людей. Потому и кажется, что подобные вещи хранят в себе прошлое, историю людей, которым они когда-то принадлежали. Строки на вот этой странице когда-то писал ныне забытый всеми сирийский ученый, и я могу прикоснуться к ней. — Она беспомощно пожала плечами. — Кто это был, как вы думаете? Наверное, это навсегда останется неизвестным, как и то, каким образом английский торговец-предприниматель стал обладателем научного труда по астрономии.

— Вы совершенно правы. Я с вами полностью согласна, но хотела бы заметить, что такие происшествия сугубо случайны, и мы должны быть чрезвычайно осторожны, моя дорогая, пытаясь прочесть историю книги. — Доктор Эйлис потянула из рук девушки книгу и перелистала несколько страниц. — Прежде всего следует отметить прекрасный почерк автора, — задумчиво проговорила она, разглядывая аккуратные черные и красные строки. — И еще кое-что: что бы ни содержалось в каталожном описании, я не поверю, что эта книга была учебником. Скорее это была записная книжка какого-то ученого-астронома. Обратите внимание, некоторые страницы так и остались незаполненными.

— Да, а я и не заметила.

Элизабет тоже стала присматриваться к книге. Некоторые из страниц сохраняли свою девственную чистоту, другие были аккуратно заполнены странными символами и непонятными цифрами, которые она никак не могла интерпретировать, на третьих написанное вдруг неожиданно обрывалось, как будто автора внезапно отвлекли в середине работы.

— Доктор Эйлис? — окликнул их чей-то голос сзади.

— Да, Сьюзен Эйлис — это я. А вы, должно быть, эксперт по рукописям раннего периода?

— Ричард Омар. — Молодой человек обменялся рукопожатием со старшей из женщин. — Это вы обнаружили фрагмент текста, написанного на пергаменте?