Восхождение царицы - Маргарет Джордж

– Нет! Я не хочу никаких праздников! Эти люди ненавидят меня!

– Ты говоришь как ребенок, – строго оборвал он меня, однако по его голосу я поняла, что волна гнева уже схлынула. – Конечно, они ненавидят тебя, как же иначе? И ты должна гордиться их ненавистью. Во-первых, помни: они ненавидят тебя в первую очередь потому, что ненавидят меня. Во-вторых, пойми: если ты желаешь успешно управлять страной, тебе необходимо свыкнуться с ненавистью. Самая непростительная слабость правителя – болезненная потребность в любви и обожании. Вот почему Цицерон – я его обязательно приглашу! – совершенно непригоден для роли правителя, хотя и стремится к ней изо всех сил.

– Только не зови Цицерона!

– Моя дорогая, если ты сможешь выдержать испепеляющие взгляды и красноречивые оскорбления Цицерона, ты вынесешь все. Считай это обучением искусству властвовать.

Цезарь взял устройство праздника на себя. Формально торжество устраивали мы, но по существу оно было продолжением триумфальных увеселений. Нам с Птолемеем предложили временно покинуть дом, где готовились к событию, и развлечься где-нибудь в другом месте. Я пожелала выехать за город и осмотреть окрестности Рима.

Выбор оказался удачным, и мы прекрасно провели время. Зеленые и золотые нивы, перечерченные линиями арочных акведуков, и пасущиеся стада овец воспринимались как лекарство после лихорадочного безумия города. Сельская местность обладала благостной, теплой, умиротворяющей красотой. Здесь даже облака казались другими, округлыми и мягкими. Наша прогулка как нельзя лучше способствовала улучшению настроения.

Но, увы, безмятежный день закончился слишком скоро. Предзакатное солнце стало отбрасывать косые тени, и пришло время возвращаться. Что нас ждет?

Когда мы вернулись в город, вдоль дороги уже горели факелы. На этот день вроде бы не намечалось никаких особых событий, но народу на улицах было полно. Впрочем, праздник продолжался, шли театральные представления и состязания атлетов, а на Форуме представители знатных семей развлекали народ, сражаясь друг с другом в гладиаторских поединках.

Дурные предчувствия у меня появились, как только на вилле нас встретил человек, одетый Осирисом. Он заявил, что здешний сад превращен в «канопские сады наслаждений». Первые признаки «превращения» заключались в том, что между ветвями растянули разноцветные фонарики, а под деревьями расставили питейные павильоны, уже наполненные буйными посетителями. По мере того как мы поднимались на холм, местность становилась все более фантастической: мы пересекли папирусное болото с чучелами крокодилов и гиппопотамов, а когда подошли к дому, обнаружили пристроенный фальшивый фасад, призванный придать ему облик храма у Нила. Рядом со ступеньками лестницы плескался «Нил» и высилась пирамида высотой примерно в пятнадцать футов.

– Добро пожаловать в Египет! – возгласил стоявший у входа гигант-нубиец.

Его одеяние состояло из одной узкой набедренной повязки. Расположившаяся в атриуме группа музыкантов исполняла на лирах, флейтах и колокольчиках причудливую веселую музыку.

Весь этот немыслимый бред не имел ничего общего ни с Александрией, ни с деревнями по берегам Нила. Нечто подобное могло родиться лишь в горячечном воображении человека, мечтавшего о земле удовольствий. Видимо, именно так представляли себе Египет римляне.

И это еще не самое худшее. По всему атриуму на маленьких пирамидах были расставлены фиалы с благовониями, а у пруда лежал сфинкс-предсказатель. Стоило постучать по его лапам, и гулкий голос изнутри возвещал ваше будущее. Под мелодии музыкантов извивались полуобнаженные танцовщицы.

У дальней стены стоял огромный позолоченный саркофаг, украшенный гирляндами. Крышку его сняли, чтобы открыть завернутую в пелену «мумию». Правда, глаза у «мумии» были живые, а грудь поднималась и опускалась. Охранял это диво Анубис в маске с заостренными ушами шакала.

Мне стало не по себе. Какое безумие овладело Цезарем и подвигло его на создание столь гротескного антуража?

В своей спальне я обнаружила письмо от него. Придерживаясь стилистики странного празднества, он заключил послание в миниатюрный обелиск.

Дорогая моя, прошу простить меня за эту шутовскую модель Египта. Увы, политика порой вынуждает нас поступаться требованиями такта и вкуса. Вспомни: над чем смеются, того не боятся. Если предсказывающий будущее сфинкс и танцующая мумия заставят римлян забыть о реальных богатствах Египта, если мои сограждане будут помнить лишь о египетских садах наслаждений, они оставят вас в покое. И престол на веки вечные будет у тебя и твоих потомков.

Постарайся выглядеть как можно более красивой, чтобы мои враги не могли сказать, будто мои силы и желания идут на убыль.

Цезарь был прав в одном: все это представляло собой пародию на Египет. Ну что ж, мне нужно продолжить маскарад? Может быть, стоит нарядиться Нильской Змеей? А почему бы и нет?

Я обшарила свои дорожные сундуки в поисках вещей, пригодных для этой цели, соединяя в своем маскарадном костюме несоединимые элементы. Я надела почти прозрачное платье с золотой бахромой и фаянсовыми бусинками, украсила руки браслетами в виде змей, на щиколотки тоже надела браслеты со звонкими колокольчиками. На шее появилось золотое ожерелье в четыре ряда, на голове – убор в виде хищной птицы, на ногах – усыпанные драгоценными камнями сандалии. Удивительно, но при всей несуразности мой костюм вовсе не казался безобразным и приковывал к себе внимание. Я походила на идола в темной нише таинственного храма. Сочетание тяжелого золота и тонкой, как паутинка, ткани платья создавало ощущение нереальности. Моя одежда была легка, как дыхание, но тяжесть металла тянула вниз.

Для Птолемея я придумала не менее фантастическое облачение. По моему приказу нянька вырядила в том же духе и Цезариона. Сегодня я добьюсь моей цели и подведу к ней Цезаря. Эта ночь послужит мне, как и ему.

– Хармиона, ты видела в Египте что-нибудь подобное? – спросила я, обводя жестом пирамиды с благовониями и причудливый оркестр.

– Никогда, – сказала она с тихим смешком. – Но если бы подобная страна существовала, то ее царица наверняка выглядела бы в точности так, как ты сейчас.

Начали прибывать гости. Я не имела ни малейшего представления о том, сколько народу пригласил Цезарь, но тут боги пришли мне на помощь. Появилась молодая женщина, назвавшаяся племянницей Цезаря. Она сообщила, что дядя просил ее весь вечер находиться подле меня и объяснять мне, кто есть кто и что к чему.

– Меня зовут Валерия, – сказала она. – Я постараюсь рассказать тебе обо всех, кого ты увидишь, по возможности кратко, но емко.

На меня она посматривала с любопытством: похоже, мой облик привел ее в замешательство.

– Обычно я так не одеваюсь, – заверила я Валерию, – даже в Египте. Особенно в Египте. Я нарядилась, чтобы поддержать Цезаря, который, похоже, вознамерился сегодня создать непревзойденную пародию на Египет.

Она рассмеялась, и смех