Реликт (том 1) - Василий Головачев

— А вот этого делать не стоит, написано же: посторонним вход воспрещен. Читать не умеете? Или захотелось… — Он не договорил, останавливаясь. — Черт возьми, это вы, учитель?

— Я, — обернулся Грехов. — Все нормально, Эдуард, можете возвращаться, ложная тревога. — Он сошел с лужайки на дорожку, миновал кустарник, пожал руки парням и бросил:

— Пойдем, Настя.

Анастасия посмотрела на Ратибора и, ни слова не говоря, догнала Грехова. Двое работников парка молча смотрели, как они удаляются и садятся в монор. Ратибор спохватился, сказал: «Извините», — и направился следом.

Грехов вдруг остановился, поджидая его, глянул исподлобья:

— В советах вы не нуждаетесь, насколько я вижу, но тем не менее рискну дать совет: рискуя собой, не рискуйте делом. Пояснить?

— Боже сохрани! — пробормотал Ратибор. — Вы так добры…

— Опоек{34}. — с неожиданной добродушной грустью сказал Грехов, обращаясь к Анастасии. — Он еще не научился отделять зерен от плевел. Может быть, ты поможешь?

Ратибор нахмурился, задетый за живое.

— Я неплохой ученик, если мне растолковать все с самого начала, а не объяснять икс через игрек.

— Что ж, прекрасно. — В голосе Грехова прозвучала ирония. Тогда еще не все потеряно, опер. Попробуй спокойно перенести еще один совет наподобие тех, что давал комиссар Железовский: слетай-ка ты на омегу Гиппарха, ту самую, по которой прошелся канал БВ, и посмотри, что осталось от звезды. Это будет для тебя по-настоящему полезная и поучительная вылазка. Только учти, времени у тебя… да и у всех нас, мало. Очень,

— Почему? — угрюмо удивился Ратибор. — До встречи БВ с Солнцем еще целый год.

— Целый, — усмехнулся — Грехов. — Оперу «полундры» не пристало мыслить категориями стажера. Год не сто лет, к тому же этот срок подсчитан неверно. Вероятнее всего скорость БВ в близком будущем резко возрастет. До связи, мастер.

Проконсул нырнул в кабину монора. Анастасия еще несколько мгновений смотрела на Ратибора с какой-то непонятной тоскливой мольбой и села рядом с Греховым.

— До связи, — пробормотал Ратибор, провожая глазами кабину монора, потом задрал рукав рубашки; предплечье полиловело, длинная царапина пересекла его до плеча. Хорош «поцелуй», усмехнулся Ратибор. Ну и силища у этого серого монстра! Зацепил бы и — пой воззвах{35}.

Он внезапно успокоился и даже почувствовал к Грехову уважение. В этом человеке, которому исполнилось сто пятьдесят лет и который выглядел на сорок, ощущалась загадочная таинственная сила и уверенность, граничащая с жестокостью. Не потому ли он так легко справился с «серым человеком», что оба они — единственные оставшиеся в живых свидетели появления Конструктора? И нет ли между ними какой-либо иной связи?..

Ратибор столкнулся с кем-то из группы шедших навстречу экскурсантов, машинально извинился.

Почему бы Грехову действительно не обладать способностью к прямой пси-связи? Ведь обладает же он способностью предсказывать будущее… А если он окажется прав и на этот раз?..

Ратибор ускорил шаг, потом побежал.

Господи, а если он прав?! Сколько у нас осталось времени, чтобы успеть выяснить — Конструктор этот «роет вакуум» или нет? Прежний Прожорливый Младенец или повзрослевший сверх-Гаргантюа, способный созидать и уничтожать звезды? Как его остановить? Или хотя бы предупредить? Как?!

Десант на бывшую звезду

Лицо Железовского мерцало неживым голубым светом, и от этого казалось, что его мучает зубная боль. Находился комиссар-два сейчас за сотни миллионов километров от Земли — на Тритоне, спутнике Нептуна, и повинна в его неестественном подергивании была плохо работающая связь.

— В предсказания индивидуалов я верю мало, — пробасил он, хотя Грехов безусловно неординарная личность. Поработай с ним. Он многое знает о повадках и поведении Конструктора, да и сам интересен, как экзосенс. Слышал о таких?

Ратибор слышал. Экзосенсами называли людей, в основном космонавтов, приобретших в результате каких-то воздействий пространств парачувствительные и иные способности. С теми, кто давал согласие на исследования, работали специалисты-хомологи, психологи и медики, но такие случаи были редки, а остальные жили по своим законам, не в ущерб, конечно, законам общечеловеческой этики и морали, и почти никто и никогда не догадывался об экзотических способностях этих людей, если они по каким-то причинам решили их скрыть.

— Ведь его предсказание не сбылось? — продолжал Железовский скептически, то голубея, то зеленея. — БВ мчится с прежней скоростью?

Ратибор кивнул.

— Ну и не паникуй. Свяжись с Вакулой, он теперь научник твоей обоймы, дай ему материалы по физике Конструктора. Ты можешь не увидеть того, что увидит он. Полет к омеге Гиппарха не одобряю, но в своих действиях ты свободен. Считаешь нужным — лети. В ксенопарке был? Видел «серого»? Ну и как?

— Анализирую. — Ратибор не стал делиться впечатлениями своего «контакта» с «серым человеком», надеясь, что свидетели сами к Железовскому не пойдут. — В отчетах говорится, что «серые люди» выполняли миссию чистильщиков для Конструктора, то есть делали какую-то осмысленную работу, а этот… похож на старинного робота со стертой программой.

— Весьма образно, — шевельнул губами Железовслий, уходя в ультрафиолет, — и близко к истине. Конструктор, вернее, сверхоборотень включил их в своеобразную компьютерную сеть с простейшими «физиологическими» реакциями. Сначала ученые считали, что «серые люди» выращены Конструктором специально, однако доказано, что эти существа имеют планетарную прописку. Каждый из них когда-то представлял нечто вроде ходячей «ячейки» коллективного интеллекта, наподобие муравьиного, который начинает работать только при наличии определенного количества «ячеек», примерно около пятисот.

— Но ведь они все умерли? — спросил Ратибор, помолчав; у него вертелся на языке еще один вопрос: «Что вы делаете на Тригоне?»— но задавать такие вопросы считалось дурным тоном.

— Мог бы раскопать данные сам, — буркнул Железовский неодобрительно. — Жизнедеятельность каждого в данный момент на нуле, однако назвать их мертвыми нельзя. Все сто с лишним «серых» находятся сейчас в спецкамере ИВКа, где могут находиться в таком состоянии неограниченно долгое время. Есть еще вопросы?

Ратибор покачал головой, и Железовский угас на зеленой полосе спектра. Виом выключился автоматически, втянув световую нить развертки в глазок видео на столе. Однако тут же вспыхнул снова. На Берестова, улыбаясь с несвойственными ему замешательством и робостью, смотрел Пол Макграт.