Египетские хроники. Кольцо огня - Мара Вульф

Она ведь обещала. – Девушка пытается вырваться из объятий Гора. – Где Сет? – В глазах у нее сверкают искры, а кожа белее, чем у мертвеца. – Если ты не можешь, то он точно сумеет. Тари, очнись, – продолжает звать она кузину, которая, совершенно безжизненная, лежит у меня на руках.

Вокруг нас царит абсолютный хаос. Воины-призраки бросают огненные шары в темные туннели, добивая раненых демонов. Гор, Кимми, Энола, Нефертари и я находимся на тихом островке посреди бури. Микаил со Скипетром света в руке стоит у меня за спиной, словно охраняя нас.

Я целую Нефертари в лоб, кончик носа и в губы. Кимми права: пока душа не покинула тело, она не мертва по-настоящему. Пока она здесь. Пропустить ее душу через мой свет – это моя обязанность. Указать ей путь и проводить в поля. Но этому не бывать.

Кимми душераздирающе всхлипывает. Несмотря на сопротивление, Гор обнимает ее еще крепче. В конце концов девушка успокаивается и цепляется за него, словно за якорь. Она в таком отчаянии, что, похоже, совсем не замечает его ран и повреждений.

– Она не может умереть, – бормочет Кимберли снова и снова.

Гор успокаивающе гладит ее по спине.

– А правда, где Сет? – дрожащим голосом интересуется Энола.

К нам подходит Саида.

– И где мой сын? Что здесь случилось? Почему вы не поговорили со мной? О чем вы вообще думали?

– Данте в бутылке. – Кивком головы показываю на каменные стулья, и королева ахает. Нет худшего преступления, чем заточить джинна против его воли, а для них нет ничего страшнее. Теснота и темнота очень быстро сводят джинна с ума.

Прежде чем Саида успевает пошевелиться, Намик уже подбегает туда. Выдергивает пробку, и из бутылки вырывается голубой свет. Он становится темнее, и Данте принимает облик джинна. Намик обхватывает его обеими руками и, хотя на самом деле у него гораздо более хрупкое телосложение, чем у принца, в этот раз он оказывается сильнее.

Я вновь сосредотачиваюсь на Нефертари. Ее тело до сих пор теплое.

– Где Сет? – повторяет вопрос Энолы Саида.

– Он нас предал, – сквозь зубы цежу я. Чем раньше они узнают правду, тем лучше. – Он – царь демонов и Освободитель. Они отдали ему кольцо. – На лицах окружающих отражается шок. – Позови бога, – требую я, – Зевса или Одина. Пусть вернут Нефертари.

Саида печально качает головой, и по синей коже текут слезы.

– Они не станут ничего делать. Ты должен ее отпустить.

Никогда!

– Гор, дай мне руку. – Значит, я сделаю это сам. – Данте, нам нужно открыть портал.

Микаил ничего не говорит, но я чувствую его неодобрение. Мы никогда не были особенно близки. Позже надо будет выяснить, как Саиде удалось попросить о помощи именно его.

Обычно ярко-синий цвет кожи Данте отливает серым, когда он приближается к нам. Намик не отходит от своего принца. Когда мой друг накрывает своей ладонью наши, оказывается, что она просто ледяная.

Портал не открывается. Даже когда нам помогают Микаил, а потом и Саида.

– Мешает магия горы. Нужно уходить отсюда, пока Сет не вернулся, – уговаривает она. – Я привела слишком мало воинов.

– Уходите. Уведите Гора туда, где безопасно, – велю я. – Хатхор знает, что делать, – поясняю, глядя на Кимми. – Она уже исцеляла его в прошлом.

Повинуясь знаку Саиды, подходит огромный воин-призрак и поднимает Гора на руки. Его протесты джинн игнорирует.

«Аз, – слышу я его голос у себя в голове, – ты поступишь правильно. И ты не виноват».

Рыдания Кимми звучат еще более надрывно. Она до сих пор держит Гора за руку, а тот сжимает ее пальцы.

– Иди с ним, – говорю ей. – Ты нужна ему.

– Я не могу. Не могу потерять еще и ее.

– Она бы хотела, чтобы ты позаботилась о Горе. Мы отомстим за ее смерть. Она умерла не напрасно.

Ей не стоит видеть, как душа Нефертари покинет тело. Это было бы слишком жестоко.

– Значит, ты больше ничего не можешь для нее сделать?

Мне хочется рвать и метать, пока эта гора не рухнет и не погребет под собой демонов. Я буду охотиться на каждого, на всех до единого. За то, что сделали с нами, разорву их на куски. И заставлю Сета ответить за все. Раз и навсегда. Я потерпел неудачу и проиграл. Но это еще не конец.

В моих глазах Кимми читает ответ, снова судорожно всхлипывает, а потом пытается взять себя в руки. Отпустив ладонь Гора, касается щек Нефертари.

– Я тебя люблю, – запинаясь, произносит Кимберли. – Ты самая лучшая подруга, которая у меня когда-либо была. И даже больше. Ты была моей сестрой, и я никогда тебя не забуду. Не пройдет ни дня, чтобы я о тебе не вспоминала. Я расскажу о тебе своим детям. Какой отважной и смелой ты была. А если у меня родится дочь, то я хочу, чтобы она стала такой, как ты. Надеюсь, ты будешь счастлива там, куда теперь отправишься. Однажды я последую за тобой. Передавай Малакаю от нас привет. – Последние слова почти невозможно разобрать из-за сильных рыданий. – Позаботься о ней, – выдавливает из себя девушка, обращаясь ко мне.

У меня дрожат губы, и я не могу ответить.

Темноволосый воин-призрак, которого Саида приставила к ней для охраны, протягивает Кимми руку и помогает подняться. Затем бережно привлекает к своей груди, где она, сломавшись, дает волю слезам. В темных глазах светится жалость, когда он уводит девушку из пещеры. Джинн с Гором на руках следует за ним.

У меня путаются мысли. Душа Нефертари рвется из тела. Я чувствую это. И как бы крепко ни обнимал, не смогу удерживать так вечно. Нельзя запирать ее в мертвом теле. У меня нет на это права. Но где-то в ней еще теплится жизнь.

– Попроси меня об отсрочке, – шепчу я ей на ухо. – Тогда ты сможешь остаться. Попроси об отсрочке.

– Ей сломали шею, – сухо и холодно заявляет Микаил. – У нее не получится вернуться в это тело.

Но и в поля Осирис ее не пустит. Хотя бы просто ради того, чтобы наказать меня. А если и пустит, я не смогу оставить ее там. Он найдет способ как-нибудь ей навредить.

Я не в силах ее остановить: душа Нефертари покидает свою смертную оболочку. Даже после смерти она не позволяет мне собой командовать. Как и ожидалось, ее душа просто прекрасна. За несколько тысяч лет я проводил миллионы душ. Некоторые из них кристально-чистые, как стекло, другие темные и жуткие. Кто-то выползает из тела, а кто-то отправляется в последний путь, вытянувшись во весь