Наследник Атлантиды - Дмитрий Воронин

– Пятнадцатый.

Тот степенно кивнул и тщательно выполнил свою важную работу. Нажал на кнопку. Затем скосил взгляд на широкоплечего мужчину… он не помнил подобных среди обитателей пентхауса, но и задавать лишних вопросов не собирался. Не его это дело – вопросы задавать. Только начни, и сразу потеряешь непыльную работенку. Тем более что у этого здоровяка на лбу написано слово «власть». Или коп, или из ФБР… да мало ли подобных контор развелось.

Джерри подошел к двадцатому номеру, прислушался. За дверью было тихо. Он просканировал комнаты – в последние годы пускать в ход свои способности ему приходилось все чаще и чаще – и спустя секунду довольно улыбнулся. Там, внутри, был человек. Именно тот, кто был ему нужен.

Примерившись, он что есть силы двинул дверь ногой. Обычный человек, вероятно, повредил бы себе кости, но Вирм не был обычным человеком. А потому дверь распахнулась, устилая пушистое покрытие щепками…

– Здравствуй, Лучано.

Апулья, несколько ошарашенный встречей, тупо смотрел на Джерри, не в силах произнести ни слова. На нем был смокинг, безукоризненно сидевший на мускулистой фигуре, и самое главное, в руках Лучано не было неразлучного друга – пистолета. А пистолет Вирма уже смотрел убийце между глаз.

– Здравствуй, Лучано, – тихо повторил Джерри, и по телу Апульи пробежали мурашки, столько холода было в голосе полицейского. – Вот мы и встретились…

Некоторое время Лучано молчал, собираясь с мыслями. Ему была, в целом, вполне понятна причина появления здесь копа, и ничего хорошего это ему не обещало. Вирм был старым врагом, и раз уж приперся сюда, да еще и с пушкой в руках, значит, настроен достаточно решительно и имеет в рукаве по меньшей мере один козырь. Не туза, но как минимум десятку. Трезв. Рука не дрожит. Спокоен. Плохо…

– Привет. – Он старался говорить спокойно, чтобы не выдать зарождающийся страх. – В чем дело?

– У тебя хватает наглости спрашивать, в чем дело? – Сержант не повышал голоса. – Дело в тебе, Лучано. Ты преступник. Ты убийца.

– Обвинения против меня будут сняты, Вирм, – с деланным равнодушием ответил Апулья. Он отдал бы сейчас десять лет жизни за кольт в кармане. Но пистолет лежал в ящике стола, узкий смокинг не самая подходящая одежда для кобуры с «питоном».

– Ты в очередной раз убрал свидетелей, Лучано. Убрал маленькую девочку.

– Брось, Вирм, ты не хуже меня знаешь, что я этого не делал. Я мирно сидел в…

– Делал, Лучано. Она на твоей совести. Если у тебя есть совесть.

– Не надо оскорблять, Вирм…

Пистолет сержанта теперь смотрел Лучано в пах. Апулья знал, что при первом же его резком движении, даже при грубом словесном выпаде Вирм может спустить курок, поэтому надо было вести себя настолько осторожно, насколько это вообще возможно.

– Может быть, не ты сам стрелял в Клариссу. Может, ты ограничился лишь тем, что убил ее отца и мать на глазах у девочки. Поэтому сейчас сдохнешь ты. А потом – тот, ради кого ты это сделал.

– Послушай, Джерри, ты не можешь так поступить. – В голосе Лучано впервые послышались нотки испуга. – Ты… ты же представитель закона, полицейский. Мою вину надо доказать.

– Нет, дерьмо. Твоя вина мне известна. И этого достаточно.

– Этого недостаточно, Вирм. Застрелив меня, ты станешь убийцей. Если ты хочешь свести счеты, то делай это законным образом…

Апулью охватила паника, он видел, как напрягся лежащий на спусковом крючке палец полицейского, и понял, что если сейчас, сию минуту он не скажет что-нибудь особо ценное и умное, то вскоре его мозги будут стекать со стен этого люкса. Еще никогда в жизни он не чувствовал такого страха.

За последние годы Вирм задерживал его восемь раз. Из них три раза – просто от злости, просто чтобы продержать Лучано несколько суток в камере. В остальных случаях дело также закончилось несколькими днями. Улики исчезали, свидетели умирали, вышестоящие полицейские инстанции внезапно начинали требовать соблюдения буквы закона, а Дилэни, один из лучших адвокатов Семьи, произносил очередную патетическую речь о том, что власти должны раскрывать преступления на основе фактов, а не задерживать уважаемого человека по пустым и ничем не подкрепленным подозрениям. В результате чего его выпускали, и очередной полицейский чин скрипя зубами сухо произносил формальные слова извинения и потом буравил спину ненавидящим взглядом. Это забавляло Лучано. До сегодняшнего дня. Но сейчас дело зашло слишком далеко… вероятнее всего, не стоило трогать ФБР. Охранников следовало просто вырубить, и прикончить одну лишь девку…

Вирм неспешно извлек из кармана глушитель, принялся старательно наворачивать его на ствол пистолета. Затем оружие снова заняло прежнее положение.

– У тебя неоднократно была возможность сесть законным образом. А теперь я хочу услышать имена тех, кто был с тобой у Пейна. И у Клариссы. Будешь откровенен, проживешь немного дольше…

– Я не…

– Неправильный ответ.

Раздался короткий хлопок, и Лучано взвыл от боли – пуля пробила мякоть бедра. Он рухнул на светло-бежевый ковер, пятная его кровавыми брызгами, отчаянно стараясь зажать рану руками. Вирм неспешно поднялся, вышел в ванную, принес большое махровое полотенце и небрежно бросил его корчащемуся на полу убийце.

– Можешь перемотать ногу. Я сейчас еще одно принесу…

– З-зач-чем? – стуча зубами, тупо спросил Лучано.

– На случай еще одного неправильного ответа. Только в следующий раз я раздроблю тебе колено. А потом отстрелю яйца.

Через десять минут Лучано рассказал все. Все до последнего – он сыпал именами, датами, фактами, он сдавал всех – начав говорить, Апулья уже не мог остановиться. Один, только один раз он попытался уклониться от ответа, когда дело коснулось самого дона Бельконе. Вирм пожал плечами и снова спустил курок. Теперь Лучано не мог бы доползти до пистолета, даже если бы коп предоставил ему на это время. Обе простреленные ноги отзывались дикой болью на малейшее движение, а ковер под ним уже насквозь пропитался кровью.

– Ну что ж, Лучано, – сержант встал с кресла, в котором удобно устроился во время допроса, – я, пожалуй, узнал все, что хотел.

– Ты… ты не будешь убивать меня? – Голос Апульи сел до шепота.

– С чего ты взял? – удивленно вскинул брови Джерри.

– Ну, ты же обещал… – заторопился Лучано, – ты же обещал, что если я все скажу, то проживу дольше! Помнишь, сержант, ты ведь это сказал, да?

– Да, – не стал спорить Вирм. – И я не обманывал. Ты прожил дольше на… – он взглянул на часы, – на целых сорок минут. Мне кажется, это хороший срок. А теперь прощай. Увидишь на Страшном Суде Клариссу, не забудь попросить у нее прощения.