День вампира (сборник) - Олег Дивов

– Неужели и ты?..

– И я… – Гош судорожно втянул в себя воздух и подвинул гостье стакан.

– Меня Женя зовут, – объяснила девчонка в перерывах между глотками. – Уф-ф… Хорошо, – она сбросила кожанку и осталась в тонкой грязной белой майке, сквозь которую отчетливо проступали соски маленьких круглых грудей.

– Очень приятно. Сигарету?

– А у тебя что?

– «Лаки Страйк».

– Нет, спасибо. – Женя выудила из кармана пачку солдатского «Кэмела». Зажигалка у нее тоже оказалась под стать имиджу – «Зиппо».

– А ты, значит… – Она глубоко затянулась и посмотрела Гошу в глаза. С отчетливым состраданием.

– Ну, имя мне сообщили, – понял ее Гош. – Я даже к нему привык уже. А вот остальное… Видишь ли, у меня по нынешним временам колоссальный объем памяти. Но это как библиотека. Ничего личного. Даже не представляю, чем в прошлой жизни занимался. Всю зиму читал газеты за последнее десятилетие, надеялся, там что-то найдется такое, наводящее на след. В итоге окончательно запутался. Никак себя не могу применить к этой… Новой России.

– Странно, – пробормотала Женя. – А мама-папа? Дошкольный возраст?

– Обрыв где-то на уровне лет четырнадцати. А дальше – куча информации россыпью. Много бессистемных знаний, добытых уже взрослым. Сама посуди, зачем мальчишке поздний Гессе? Или, скажем, основы нейролингвистического программирования. О котором я в восьмидесятые годы в принципе ничего прочесть не мог. И это так, самые яркие примеры. Короче говоря, в башке у меня жуткий компот. И я им время от времени поливаю вот этих несчастных…

– У меня то же самое, – вздохнула Женя. – Один в один. Только я и на самом деле ветеринар. Даже если потом не стала, так долго готовилась. С раннего детства то кружок юных биологов зоопарка…

– КЮБЗ? – перебил Гош. – То-то я смотрю, у тебя произношение московское…

– Проклятье! – воскликнула Женя. – Слушай, ты память свою профессиональную немного попридержи, а? Это же просто обидно!

– Профессиональную? – осторожно переспросил Гош.

– Странно, что ты ничего про себя не нашел в газетах, – сказала Женя извиняющимся тоном. – Вполне могло быть. То есть я не видела, но почему нет?

– И?..

– А кто тебе сказал твое имя?

– Старый хрен.

– А-а… – Женя вдруг напряглась и привстала.

– Не обращай внимания. Это Костя стадо гонит, – объяснил Гош. – Коровки там, овечки. Доить умеешь?

– А то. Слушай, но если старый хрен знает твое имя, он мог бы…

– Он не захотел. Понимаешь, наш Сан Сеич в прошлой жизни был психиатром. И он уверяет, что я должен вспоминать сам. Кстати, очень полезный человек по нынешним временам – Сан Сеич. Когда я попал ему в руки… Впрочем, расспроси лучше ребят, не буду хвалиться. Здесь было то еще побоище.

– И что? – спросила Женя недоверчиво.

– Ты можешь представить, что на мне три десятка трупов?

– Запросто, – кивнула Женя. – Ты в зеркало посмотрись… Ален Делон. У тебя и прозвище было соответствующее. Никто по фамилии не звал.

Гош поджал губы, встал из-за стола и, почти не хромая, прошелся из стороны в сторону.

– Ален Делон не пьет одеколон, – пробормотал он себе под нос. – Вот чертовщина… Был же такой вестерн, в главных ролях Делон и Бронсон. Весьма придурковатый вестерн, там еще японец у них бегал, чуть ли не сам Тосиро Мифуне. И Делон играл бандита по имени Гош… Ну, дела!

– И что этот Сан Сеич с тобой сотворил? – поинтересовалась Женя, невоспитанно бросая окурок в стакан.

– Помог отождествить себя с именем. Снизил агрессию. Поднял критику. Захочешь – сама попробуешь. Мне понравилось.

– Не захочу, – отрезала Женя.

– Твой выбор. Прости, не хочу тебя обидеть, но будь ты чуточку поспокойнее, сегодняшний брифинг прошел бы в гораздо более непринужденной обстановке.

– И слова «брифинг» ты не мог нигде вычитать при большевиках, – заметила Женя. – А будь я чуток поспокойнее, я бы до вас не доехала. Меня бы в каждой подворотне насиловали и убивали. А так – цела и невинна… Хе-хе.

Гош покосился на Женю и нервно сморгнул. Может, она и не была ослепительно хороша собой, особенно в нынешней чрезмерно злобной ипостаси… Но почему-то Гошу очень не хотелось, чтобы ее насиловали. Она нуждалась в тепле, участии, ласке. А вовсе не в борьбе за жизнь и скачках с ружьем наперевес.

– А что за пушка у тебя? – спросил Гош, вспомнив про ружье.

– Это называется «Винторез». Бесшумная снайперка. Толковая вещь, только с патронами напряженно. Против уродов лучше не придумаешь. Я им просто не даю подойти близко.

– К нам они сегодня подошли на бронетранспортере.

– Так это к вам, у вас хозяйство. Ранчо.

– Угу. Ребята именно так эту ферму и называют. Помешаны на Диком Западе. Слышала, как тебя окрестили? Джейн-Беда. Прямо в десятку попадание.

– Ладно, – сказала Женя с легкой усмешкой. – Не уходите от темы, капитан Дымов.

– Всего лишь капитан? – ехидно спросил Костя, появляясь из-за угла. – А наглеет, как полковник. Здравствуйте, милая барышня. Позвольте уронить к вашим прелестным ножкам…

– Как это – капитан? – изумился Гош.

– Капитан Знатоков, – произнесла Женя. – Ну?

– О-па! – воскликнул Костя. – Елки-палки! Так я же… Гошка! Я же тебя по ящику видел! «Брэйн-Ринг»! Конечно! Черт побери, а я все думаю – ну, где мы с тобой могли встречаться!

Гош сжал руками голову, чтобы она не взорвалась.

– Ты мне очень нравился, – донесся до него, будто сквозь вату, голос Жени. – Ты был после Белкина самый красивый. Ну, может, еще Поташов… Тоже ничего. А я играла два сезона в юниорском чемпионате. Во Дворце пионеров были московские розыгрыши, неужели не помнишь? Я даже тебя видела там. А с Белкиным мы фотографировались. И Петя Кулешов мне автограф давал…

Гош ходил кругами, глядя под ноги, и что-то мычал.

– Зоя нас тренировала, – не унималась Женя. – Помнишь Зою?

Гош поднял на Женю мутный взгляд.

– Все помню, – тихо сказал он. – Отлично помню. Мне тоже нравились эти игры. «ЧГК», «Брэйн», «Свояк»… Все их помню. Себя не помню. Там.

– Ты даже игры называешь, как Знаток! – напирала Женя. – Кто у тебя был в шестерке… Этот, как его… Бывший капитан. Любимов, вот! Ну, симпатичный такой, с длиннющими ресницами. Зоя, прелестная такая девчонка, кореянка наполовину. Как ты можешь ее не помнить, ты же все ее обнять норовил?

Гош смотрел на Женю с таким выражением лица, будто он сейчас ее убьет и съест. В голове у него со звонкими не то щелчками, не то шлепками, проскакивали яркие цветные картинки. Статичные кадры. Фотографии. В основном – с экрана телевизора. Картинки игр. Гош был готов то ли разрыдаться, то ли потерять сознание от натуги. Он мучительно пытался сопоставить проносящиеся перед внутренним взором кадры с воспоминаниями о бывшем себе, том, что остался в прошлой жизни. Пытался увидеть себя внутри этих кадров. И не мог. Вообще.