Бомбы и бумеранги (сборник) - Александр Золотько

Вскоре я спущусь к берегу, где шумят волны и шепчет ветер, войду в пещеру со ступенями и тусклыми светильниками, окажусь в зале управления кораблем пришельцев. Я сяду в ожидающее меня кресло, опущу руки на металлические полукольца. «Здравствуй, хранитель», – поприветствует меня корабль. И я стану им. Стану ураганом и городом. Почувствую весь этот замкнутый мир, огражденный стихией, которую я сам вызвал на свободу, защищая Жюли. Ведь я не мог позволить появиться здесь новым военным. Корабль не может принимать действия сам, ему нужна команда извне.

Впервые я попал на корабль пришельцев, когда изменение коснулось Жюли и я метался в поисках ответа. Но вместо ответа я нашел межзвездный корабль и кресло со скелетом бывшего хранителя. Наверное, меня тоже ожидает такая участь.

Я выпустил ласточку под номером сто четыре, и мы вместе с Оливером долго смотрели ей вслед.

– Эту ты тоже не пропустишь? – спросил мой друг, и я вздрогнул. – Я знаю… Ты делаешь то, что должен, я – тоже. Когда-нибудь кто-то из нас выиграет.

– Что с Безликим? – ушел я от ответа. – Чья маска предназначалась автоматону?

– Ты хочешь это узнать? – прищурится Оливер. – Спустись сам и посмотри.

Я спустился в его подземную мастерскую. Безликий со вскрытой головой лежал на столе. Триггеры щелкали в его программаторе. Рядом находилась фарфоровая маска, в чертах которой я узнал свое лицо.

– Зачем? – спросил я у Оливера, когда вернулся обратно. – Ты же создаешь образы только изменившихся.

– А ты уверен, что ты еще человек? – посмотрел мне в глаза Оливер. – Иди, делай, что должен, я не буду тебя отговаривать.

Я вышел из маяка и под начавшимся дождем спустился в пещеру.

«Здравствуй, хранитель».

Я сел в кресло, опустил руки на металлические полукольца и снова стал ураганом. Но на этот раз я почувствовал не только ласточку – сквозь Дракона летел цеппелин. Жюли была права! Воздушный корабль был обречен – там, где проскользнула быстрая птица, нет пути для тяжелого и неповоротливого дирижабля. Он просто не успеет за изменением воздушных потоков. К сожалению, назад поворачивать слишком поздно.

Зачем?! Безумцы!

Тогда я сделал единственное, что было возможно в этой ситуации. Нет, я не мог полностью отключить ураган – такая система обладает большой инерцией, и на ее деактивацию требуется несколько дней, я лишь замедлил некоторые воздушные потоки. Совсем немного, но этого было достаточно, чтобы цеппелин смог проскользнуть среди убийственного ветра и летящих камней.

– Ты прав, хранитель! – кричал безумец в зале управления цеппелином.

Как его звали в моем сне, рассказанном ветром? Джервис? Он держал ствол ружья у подбородка Леонтины.

– Ты всё правильно делаешь! Ты же не хочешь, чтобы она умерла? На борту еще несколько сотен человек, и их смерть будет на твоей совести!

Ураган замедлял свою круговерть, разрастался бурями-отростками, одна из которых накрыла наш город. Она вынесла цеппелин – изувеченный, иссеченный камнями и льдом, с пробитыми отсеками, бросила в прибрежную пену. Во вспышках молний он казался упавшим на отмели раненым Левиафаном. Волны разбивались о его бока с торчащими ребрами шпангоутов.

Джервис спрыгнул на берег, всё так же не отпуская Леонтину. Женщина выглядела послушной куклой в его руках. Дождь хлестал, как из ведра.

– Теперь веди меня на корабль, хранитель! – прокричал Джервис. – Быстрее!

Темные пряди волос слиплись и спадали ему на лоб, закрывая глаза.

– Ну же!

Я неподвижно сидел, не зная, что делать. Я не мог допустить, чтобы безумец захватил управление кораблем – страшно предположить, что он может натворить, заполучив такое оружие, но и бездействовать тоже нельзя. Послушается ли корабль нового хранителя?

Сквозь дождь со стороны города приближались серые тени.

– Кто здесь? – закричал Джервис.

Вначале мне показалось, что это измененные – жители земли и воздуха, и на мгновение испугался увидеть среди них Жюли. Но это оказались автоматоны. Они шли молча, с муравьиным упорством. Фарфоровые маски улыбались замершими улыбками. Впереди шествовал Безликий. Вспышки молний освещали доспехи Майора, идущего среди автоматонов – враги объединились против общего противника.

– Не подходите!

Джервис вскинул ружье, выстрелил, и одна из фарфоровых масок разлетелась осколками. Автоматон упал, и его тело тут же исчезло под ногами других механизмов. Новый выстрел, еще и еще. Автоматоны падали, но их строй подступал всё ближе.

– Слава Британии, смерть врагам короны! – раздался крик Майора среди механической толпы.

Леонтина вздрогнула, оттолкнула от себя Джервиса, и в это время прозвучал хлопок «кили». Джервис упал. Приподнялся на руках, чтобы через секунду уронить окровавленную голову на камни уже навсегда.

– Боже, храни королеву, – произнес Майор, ружье выпало из его рук.

Он сделал шаг вперед и сорвал с головы шлем.

– Рене? – робко спросила Леонтина, а затем закричала и бросилась Майору на шею.

Когда тучи развеялись, мы вместе с Оливером сидели на берегу океана. Оливер щурился от солнца и кутался в меховой воротник куртки, наблюдая, как его автоматоны чинят «Олимпик». Невдалеке от нас сидел Безликий. Берег был всё еще засыпан деталями автоматонов, но тело Джервиса уже унесли.

– Ты уменьшишь ураган, чтобы люди могли улететь обратно? – поинтересовался Оливер.

– На это уйдет несколько дней, – согласился я. – И всё будет по-старому. Улетишь с ними?

Оливер молча распахнул куртку, показав разрастающееся на груди пятно оранжевых прожилок. Затем так же молча закутался обратно, став похожим на нахохлившегося воробья.

Значит, всё точно останется по-старому. Вскоре подует северный ветер со стороны зеленых холмов.

Безликий, копируя меня, засмеялся.

Марина Дробкова, Игорь Минаков, Марина Ясинская

Черная звезда

Герен стоял на перроне, завернувшись в плащ и надвинув цилиндр на глаза, чтобы защититься от холодного северного ветра. Говорят, с апреля по ноябрь в Индокитае очень жарко. Но не теперь.

Тикали часы. Он носил подарок жены в кармане, с цепочкой навыпуск. Часы были очень красивые и дорогие – с зубчатым силуэтом крепости на крышке циферблата. И совершенно бесшумные. Тикали не они. Секунды – иногда долгожданные, как ливень в субтропиках, иногда назойливые – бились у него внутри. Другая жизнь навсегда научила его чувствовать время.

Поезд задерживался: вышел из строя участок путей. Герен вздохнул и направился под навес, крытый пальмовыми листьями. Здания вокзала в Ханое еще не было, но обещали построить, если только Французская империя выделит необходимые средства. Рядом, прямо под открытым небом, расположились торговцы местной едой. Над котлами и жаровнями витал стойкий запах рыбы и еще чего-то невообразимого. Этот запах вызывал у Герена тошноту.