Скарлетт - Александра Риплей

— Я и сама люблю людей-змей, — сказала Морин, — они всегда выглядят так, как будто весело проводят время.

Скарлетт посмотрела туда, куда показывала Морин. Бронзовый водяной сидел в огромном бассейне на своем элегантно сложенном чешуйчатом хвосте, с горном, прижатым к губам.

Мужчины развернули коврики под дубами, которые выбрала Морин, а женщины поставили свои корзины. Мэри Кейт и Кэтлин разрешили маленькой девочке Патриции и малышу Кейти поползать по траве. Старшие дети бегали и прыгали, играя в какие-то собственные игры.

— Я дам своим ногам отдохнуть, — сказала Патриция. Билли помог ей прислониться спиной к стволу дерева.

— Иди, — сказала она раздраженно, — необязательно проводить со мной весь день.

Он поцеловал ее в щеку, снял ремни концертины с плеча и положил се рядом с ней.

— Позже я сыграю прекрасную мелодию, — пообещал он и побрел к группе играющих в бейсбол.

— Давай, иди к ним, Мэтт, — предложила она своему мужу.

— Идите все, — сказала Морин.

Джейми и его сыновья отправились бегом, за ними брели Колум и Джералд с Мэттом и Вилли.

— Они захотят есть, когда вернутся, — сказала Морин довольным голосом. — Хорошо, что мы припасли еды для целого войска.

Скарлетт с нежностью смотрела на женщин своей семьи, чувствуя такую же любовь к мужчинам, когда они вернулись, неся свои шляпы и сюртуки, с расстегнутыми воротничками и закатанными рукавами. Она отбросила свои классовые предрассудки. Скарлетт больше не задумывалась над тем, что ее родственники в Ирландии были слугами. Мэтт был плотником, Джералд у него — рабочим, Кейти была молочницей. Патриция горничной. Какое это могло иметь значение? Скарлетт была счастлива, что она принадлежит семье О'Хара.

Она сидела на коленях позади Морин.

— Я надеюсь, что мужчины не теряют времени зря, — сказала она. — На свежем воздухе и я проголодалась.

Когда осталось только два куска пирога и яблоко, Морин начала кипятить воду для чая на спиртовой горелке. Билли Кармоди взял концертину и подмигнул Патриции.

— Что сыграть, Пэтси? Я обещал тебе мелодию.

— Ш-ш-ш, не сейчас, Билли, — сказала Кейти. — Малыши почти спят.

Пять малюток лежали на коврике в тени дерева. Билли начал слегка насвистывать, затем подхватил мелодию на концертине, почти беззвучно. Патриция улыбалась ему. Она убрала волосы со лба Тимоти и начала петь колыбельную, которую играл Билли.

На крыльях ветра над темным волнистым моремАнгелы спустились охранять твой сон,Ангелы спустились охранять тебя.Так прислушайся к ветру, летящему над морем.Слушай ветер, несущий любовь, слушай дуновение ветра.Рыбацкие лодки выплывают из лазури,Охотясь за серебристой сельдью.Серебро сельди и серебро моря,Скоро они станут серебряными для меня и моей любви.Слушай ветер, несущий любовь, слушай дуновение ветра,Поверни голову, слушай дуновение ветра.

Тимоти открыл глаза.

— Еще, пожалуйста, — сонно попросил он.

— О, да, пожалуйста, мисс, спойте это еще.

Все удивленно посмотрели на странного молодого человека, стоящего рядом. Он держал поношенную шляпу в грубых грязных руках перед своей залатанной курткой. Он бы выглядел на двенадцать лет, если бы не клочья бороды, торчащие на подбородке.

— Я прошу у вас прощения, леди и джентльмены, — сказал он. — Я понимаю, что мешаю вашей вечеринке, но моя мать пела эту песню мне и сестрам. Она переворачивает мне душу.

— Садись, юноша, — сказала Морин. — У нас еще остался пирог, а также замечательный сыр и хлеб в корзине. Как тебя зовут и откуда ты?

Мальчик присел на колени рядом с ней.

— Дэнни Мюррей, миледи.

Он поправил жесткие черные волосы у себя на лбу, затем вытер руки об рукав и взял кусок хлеба, который Морин вынула из корзины. Он жадно ел.

Билли начал играть.

«На крыльях ветра…» — пела Кейти. Голодный парень проглотил кусок и запел вместе с ней.

«…слушай дуновение ветра…» — они закончили, три раза полностью повторив припев. Глаза Дэнни Мюррея блестели, как черные драгоценные камни.

— Ешь, Дэнни Мюррей, — сказала Морин. Ее голос был строгим. — Тебе понадобятся силы позже. Я собираюсь заварить чай, а затем мы хотим услышать еще твое пение. Твой ангельский голос, словно дар с небес.

Это была правда. Ирландский тенор парня был чистым, как у Джералда.

О'Хара занялись приготовлением чая.

— Я выучил новую песню, может, вам понравится, — сказал Дэнни, когда Морин стала разливать чай. — Я с корабля, который останавливался в Филадельфии перед тем, как пришел сюда. Спеть ее вам?

— Как она называется, Дэнни? Я могу ее знать, — сказал Билли.

— «Я возьму тебя домой».

Билли покачал головой.

— Я буду рад выучить ее с твоей помощью.

Дэнни Мюррей улыбнулся.

— Буду рад показать ее тебе.

Он отбросил волосы с лица и набрал воздуха. Потом он приоткрыл губы, и песня полилась, как блестящая серебряная нить.

Я снова возьму тебя домой, Кэтлин.Через океан, бурный и широкий.Туда, где когда-то было твое сердце.С тех пор, как ты была моей прекрасной невестой,Розы исчезли с твоих щек,И я видел, как они завяли и умерли.Твой голос печален, когда ты говоришь,А слезы затуманили твои любящие глаза.Я возьму тебя обратно, Кэтлин,Туда, где твое сердце перестанет страдать,Туда, где цветущие и зеленые холмы.Я возьму тебя домой, Кэтлин.

Скарлетт присоединилась к аплодисментам. Это была прекрасная песня.

— Это было так здорово, что я забыл выучить, — сказал Билли с сожалением. — Спой ее снова, Дэнни, чтобы я заучил мелодию.

— Нет! — Кэтлин О'Хара вскочила. Ее лицо было в слезах. — Я не могу слушать ее еще, я не могу!

Она вытерла глаза ладонями.

— Простите меня, — всхлипнула она. — Мне нужно идти.

Она осторожно переступила через спящих детей и убежала.

— Я извиняюсь, — сказал парень.

— Пустое, это не твоя вина, юноша, — сказал Колум. — Ты доставил нам настоящее удовольствие. Несчастная девочка тоскует по Ирландии, и случайно ее зовут Кэтлин. Ты будешь очень любезен, если споешь под аккомпанемент.

Музыка играла до тех пор, пока солнце не село, и ветерок стал прохладным. Потом они пошли домой. Дэнни Мюррей не смог принять приглашения Джейми на ужин. Он должен был возвращаться на корабль с наступлением сумерек.

— Джейми, я думаю, что мне нужно взять с собой Кэтлин, когда я уеду, — сказал Колум. — Она пробыла здесь достаточно долго, чтобы почувствовать тоску по дому, а ее сердце до сих пор тоскует.

Скарлетт чуть не пролила кипяток себе на руки.

— Куда вы едете, Колум?