Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том II - Дэн Абнетт

— Мы сбились с курса, не могли найти дорогу обратно. Потом нас атаковали, и мы отправились сюда, поскольку слышали, что здесь есть убежище.

— Убежище? — она выпрямилась, неверие в её голосе и на лице было столь ярко выраженным, что просто не могло быть наигранным. — Ты что не знаешь, где находишься, а? — он пожал плечам и глянул на Менотия. Космодесантник, казалось, никак не отреагировал. — Это — Рашаб, «Зарытая гора», твердыня военного губернатора и последнее место, на которое должна наткнуться потерявшаяся на поверхности машина. Если мы проиграем войну, то здесь примем последний бой. И моя задача следить за тем, чтобы так и было. Шесть дней назад военный губернатор был убит на поверхности этого мира людьми, которые были вне всяких подозрений. Видите ли, полковник Корд, — она вновь наклонилась к нему так близко, что он уловил запах рекафа в её дыхании, — мне не нравятся кочевники, мнущиеся на нашем пороге с ложью на устах.

— Мы просто искали убежище.

Она улыбнулась, извилистая линии зубов мелькнула под глазами, похожими на дула пистолетов.

— Я говорила с полковником из штаба убежища Полумесяц. Человеком по имени Фаск. Он допустил только один похожий на правду вариант, при котором кто-то, назвавшийся полковником Кордом, мог оказаться в такой дали от своей базы — только если этот кто-то проверял некую теорию о призрачных патрулях и схемах передвижения противника. Он также добавил, что если именно это привело Корда сюда и стоило ему почти всех машин группы, то пристрелить его прямо сейчас, будет добрым деянием, — улыбка исчезла, снова превратившись в прямую линию плотно сжатых губ. — Но это, конечно, при условии, что вы тот за кого себя выдаёте, а не … что-то иное. В любом случае, мне не нравятся ваши ответы.

Корд опустил голову, вдохнул и потёр пальцами закрытые глаза. Цветные пятна расцвели перед его взором. Когда он вновь поднял голову, то встретил взгляд Суссабарки, в котором читалось ожидание.

— Нас атаковали к югу… — сказал он. Генерал выдохнула, слегка покачала головой, повернулась и постучала по двери. Та открылась, и Корд разглядел охранника, стоящего в коридоре. Суссабарка шагнула к двери, обернулась и посмотрела на Корда.

— Я не нуждаюсь в правде, даже если вы соберётесь мне её рассказать, — сказала она. — Шпион ли вы, или просто отступник — ответ будет таким же. У вас будет время подумать об этом. Очень много времени, — она вышла из камеры, следом за ней вышел и Менотий. За секунду до того, как дверь закрылась, Корд заметил, что Железнорукий смотрит на него, и было что-то во взгляде этих кремниево-серых глаз, чего Корд не мог понять.

— Зарядить орудия, — скомандовал он.

Орудия «Киллар» приготовились к стрельбе. Хренд почувствовал это в ту секунду, когда отдал приказ, смазанное тёплое ощущение наполнило его. На какой-то миг ему показалось, что он может почувствовать щёлкающие на снарядах казённики, набирающую мощь энергию в зарядных камерах, в каждом орудии, каждой уцелевшей машины. Он пытался игнорировать ощущение. Они медленно перестраивались в охватывающее построение. Хренд шёл вперёд.

Песок и пыль гремели по его железной коже. Песчаный шторм над ним поднимался от сероватой поверхности к лазурному небу, со стороны он выглядел клубящимся утесом цвета ржавчины и снега. В центре бури мелькали молнии. Хренд чувствовал заряды в воздухе своими сенсорами.

— Видишь их? — спросил он.

— Да, — ответил Джарвак.

Пыль и выщербленные камни перемещались под его поступью подобно снегу, ветер продолжал усиливаться. Над землёй ползли пылевые змейки. Его взгляд обшаривал завесу бури, оружие было готово к бою. Оно было готово с того момента, как он увидел призраков внутри шторма. Поначалу он решил, что увидел лишь тени, рассеянные образы, созданные клубами пыли. Потом один из них внезапно принял грубые очертания танка, силуэт показался на доли секунды в беснующемся песке. Потом он увидел и других, разных размеров и в разных местах, но каждый раз, когда Хренд замечал их, они оказывались всё ближе.

— У меня нет данных с сенсоров.

— Нам стоит открыть огонь.

— Не стрелять, — он сказал это себе самому в не меньшей степени, чем остальным. Мир его сузился до прицельных меток, отслеживающих приближающиеся тени. Системы ведения огня чувствовали тепло. Он переместился, пальцы кулаков, щёлкнув, сжались и разомкнулись вновь, он не обратил внимания на это движение. Орудия, которые были частью его самого, ныли. — Не стрелять, — повторил он.

— Это может быть целая армейская группировка, — раздался голос, который он не смог определить. Не важно, единственное, что имело значение — растущая боль вокруг орудийных стволов.

— Ещё одна причина, чтобы не стрелять, — это был Джарвак, во всяком случае, он так думал. Он сосредоточился на своих мыслях.

— Просигнализируйте им, — рыкнул он.

— Неопознанные машины, назовите себя, — призрачные силуэты росли в катящейся на них стене пыли, постепенно превращаясь в корпуса боевых машин, стволы орудий и гусеницы.

— Открываем огонь?

— Нет, — его окатывал жар.

— Открываем огонь?

«Огонь… огонь… огонь…», — слово эхом катилось сквозь него, подобно барабанному бою, подобно сердцебиению, ставшим его собственным.

«Огонь…».

Его кости из металла болели. Под кожей билась молния. Он был ничем. Полусуществом, пустой кожей, трепещущей на сухом ветру подобно флагу.

«Огонь… Мы живём лишь… в огне».

В полусонных мыслях над ним висело чёрное солнце, распространявшее свет, который не создавал теней. Оно росло, распухая и вспучиваясь, и он должен был открыть огонь, должен был позволить тени разрушения стать частью этого мира. Чёрное солнце поглотило его и он…

Стоял перед Пертурабо в своих воспоминаниях.

— Тебе дадут… проводника, чтобы направлять тебя, твой отряд отправится с тобой, но ты будешь один, — суровые нотки вернулись в голос Претурабо, а глаза, казалось, утонули в спокойствии на его лице. — Среди наших союзников есть глаза, наблюдающие за нами, ищущие в нас слабость. Они вокруг нас, немигающие, никогда неспящие, — примарх повернулся и пошёл прочь, один из Железного круга сдвинулся ближе. — Они не должны знать об этом. Даже те, кто отправится с тобой, должны знать только то, что необходимо. Больше никто, даже из легиона, не должен знать о том, что ты делаешь для меня!

— Я отыщу его, мой повелитель.

— Другие искали и провалились.

— Я не допущу провала.

— Неопознанные машины, назовите себя, — вызов Джарвака звенел по воксу. Образ его отца исчез. Чёрное солнце исчезло. Он ничего не чувствовал, лишь холодные объятья его железного тела, лишённого ощущений. Чувство потери возникло на мгновенье. Пыль проносилась мимо, поглощая края всего, что находилось в пределах видимости. Утёсо-подобный шторм навис над ними, его гребень потрескивал сухими разрядами молний. Призраки, двигавшиеся вместе с бурей перестали быть призраками, превратившись в боевые машины космодесанта. Три танка катились вперёд, будто оседлав ветер — «Венатор», «Сикаранец» и приплюснутая спереди глыба «Лендрейдера». Броня была цвета голубого металлика, края и стыки пластин истёрлись до голого металла. Вздыбившиеся змеи были вытравлены на пластинах брони. Цифры и древние письмена аккуратными рядами бежали по белым полосам, украшавших борта машин. Хренд не смог опознать нумерацию машин или хотя бы структуру, к которой они принадлежали. Но он понял кто перед ним.

Это были потомки последнего рождённого — Альфа-легион.

Три машины Альфа-легиона остановились. Хренл переключился в режим тепловизора, как раз вовремя, чтобы увидеть, что их орудия были прогреты и полностью готовы к стрельбе.

— Зубец «Аркад», ХХ-й легион, — раздался голос в воксе, забитом щелчками и рыканьем статики. — Мы видим вас, братья.

— Идентификационные сигналы подтверждены, — произнёс Джарвак. Хренд ничего не ответил, наблюдая как жар вытекает в окружавший машины Альфа-легиона воздух. Налетел порыв ветра, окутавший их охряной пылью. Небо исчезло. И солнце вместе с ним.

— Откуда вы здесь? — спросил он наконец.

— Могу ли я сперва спросить об этом вас, древний? — пришёл ответ, голос звучал ровно и уверенно.

— Я не из древних, — ответил он.

— Мои извинения. Я — Тетакрон. С кем я говорю?

— Откуда вы здесь? — повторил он.

Взор Хес-Тала вёл их через пустоши после битвы за проход. Они не видели даже мёртвых уже очень долгое время. В его прицеле метки машин Альфа-легиона перемигивались с красного на янтарный цвета, в памяти всплыли слова Пертурабо:

«Среди наших союзников есть глаза, наблюдающие за нами, ищущие в нас слабость. Они вокруг нас, немигающие, никогда неспящие»