Навечно в грёзах (СИ) - "Eva 4444"

Внимательно выслушав мои ядовитые слова, демон вздрогнул и непроизвольно дёрнулся на цепях, счастливая улыбка плавно сползла с его лица, а искры счастья в родных очах сменил огонь ярости. О-о-о… так-то лучше. Это то, что мне сейчас жизненно необходимо — отрезвляющая ненависть ко мне.

— Ты спала с родным братом?

Произнёс это с таким отвращением, будто не он пару недель назад заявлял, что Бурхат мне не брат.

— Генетически он не был мне родным. И я это прекрасно знала в моменты нашей чувственной близости. — Шокированный моим откровением, Рэнн снова яростно дёрнулся на цепях. Безжалостными словами я щедро надавала ему болезненных пощёчин, даже не открывая решётки и не заходя в его клетку. Вот так просто и на расстоянии. Что творят с нами простые слова, в которые мы искренне верим?.. — Он мне сам рассказал. Удивлён?

О не-е-ет… Демон не удивлён. Демон разочарован… во мне. Уж лучше так, чем выслушивать от него очередные лживые признания в любви.

Спасибо за это Бурхату. Так искусно врать я научилась у него. Гениальная схема довольно проста: смешиваешь абсурдное враньё с каким-либо мало кому известным, но достоверным фактом, и твоё враньё уже перестаёт быть абсурдным. Вот и демон купился. Поверил.

— И когда же ты с ним трахалась? До того, как ублюдок избивал тебя ногами в этой самой темнице, а потом заставил тебя сделать ему незабываемый минет, или после? Урод вообще знал, что бьёт по животу, в котором его ребёнок?

На доли секунд задумалась, как же ему ответить побольнее, и ужаснулась от мысли, что, если бы в тот день Бурхат действительно знал о моей беременности, да ещё и знал, от кого ребёнок, он бы не просто поколотил меня ногами, а убил бы на месте. Нет. Этого говорить однозначно нельзя. А демона-то не хило так задело… Какие, нахрен, пытки? Вот оно — его истинное наказание! Да Рэнн сгорает от ревности! Заместитель короля Вилана не привык делиться? Ха! Будь я трижды проклята, если этим не воспользуюсь!

— О-о-о… Рэнн, что я слышу? Это ревность? Ты, правда, полагал, что в то время я спала только с тобой? С твоей стороны это даже не наивность, а величайшая глупость. Ведь только глупый мог бы поверить в то, что я — принцесса Арнорда — буду хранить верность какому-то пленному, демону.

Прожигает упрекающим взором и хрипло, прерывисто дышит. Небось, надеется пристыдить? Да кто бы говорил о целомудрии… кабелина Терказара! Наслышана!

— Хм-м-м… говоришь, значит, что не только со мной трахалась… а с кем тогда ещё, кроме меня и Короля, что прирезал твоего отца? Может, с Дэйном или этим… как его? Прихвостнем твоего братца-извращенца.

— Бертом?

— Да, с ним! А может, ещё с парочкой охранников, которые прикрывали твои ночные походы ко мне? И правда, зачем платить за верность золотом, когда можно иначе и в разы приятней для обеих сторон?

Нет… это даже интересно. Мне прям очень любопытно, какие ещё мерзости он думает обо мне! И вот ни хрена я не стану отрицать! Подыграю подонку!

— Всё может быть, Рэнн. Всё может быть… Я девушка незамужняя. Могу себе позволить.

Демон, всё ещё не до конца веря моим словам, да и собственным — тоже, в отрицании качая головой, звеня цепями, попятился назад, с трудом переставляя ноги по полу, и окинул презрительным взглядом с ног до головы. А после злобно сплюнул на пол и завис взором на моём округлом животе.

— Тогда с чего такая уверенность, что ребёнок всё-таки не мой или кого-нибудь из них? Почему именно от Бурхата?

Блять! Дура! Как же я так ступила? Надо было вообще сказать, что залетела ещё до нашей первой встречи. Знает он о сроках эльфийской беременности… Да с того момента, как залетела, я словно отупела: мозг вообще не соображает в экстренных ситуациях. Вот к чему привело нестерпимое желание задеть демона побольнее. Дура я! Надеюсь, это всё гормоны, а не пожизненный приговор.

И как теперь выкручиваться? Как-как? Как всегда! Придумать ещё бо́льшую ахинею и подать её с непробиваемой уверенностью в голосе.

— Девушка всегда знает, кто отец её ребёнка. К тому же, если ты забыл, я напомню. — Ехидно улыбнулась, как можно высокомерней глядя в серые глаза. — У наших рас не бывает общих детей.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

В ответ Рэнн злобно, гортанно рассмеялся и разочарованным взором уставился сквозь меня. Будто я в одно мгновение из его Незабудки превратилась в бездушный предмет, грязь под ногами. И мне почему-то стало до чёртиков противно ощущать на себе подобный взгляд. Особенно от него — от Рэнна.

А чего ты хотела, Амайя? Разве не этого добивалась? Получите, распишитесь! И не забудьте насладиться!

— А знаешь, что, Амайя? Я даже рад, что он не мой. — Глядя сквозь меня стеклянным взглядом, демон одними только словами выбил у меня из-под ног почву. В шоке от услышанного замерла в оцепенении, а он продолжил сдирать с меня кожу живьём. — Я бы не хотел иметь ребёнка от пропащей наркоманки. — Как же больно бьёт словами. Нет! Я никогда не смогу выиграть эту словесную дуэль. И пытаться не стану! Ведь отвратительная правда на его стороне. — У этого ребёнка хоть есть шанс родиться здоровым? Как видишь, вести о том, как ты после смерти Бурхата подсела на жгучий порошок, дошли даже до Терказара. — Я могла бы сейчас ему всё рассказать… рассказать о том, что в то время, когда я намеренно травила себя наркотиками с целью забыть о его же предательстве, — в то время я не знала, что беременна! А, когда впервые всерьёз задумалась о том, чтобы оставить малыша, тоже забеспокоилась о его здоровье. Могла бы также рассказать про то, в чём меня заверил ангел, про то, что наш малыш здоров. Но я не стану перед ним оправдываться. Нет! Пребывая в странной прострации, я едва находила в себе силы, чтобы дышать… чтобы не задохнуться в собственной ненависти к нему, а он всё не унимался со своими оскорбительными выпадами. — И кто же из нас искусней в постели? Или ты всем на грязном полу темницы отдавалась? — Так! Всё! Думаю, на сегодня с меня достаточно. Я, конечно, хотела сделать ему побольнее, но пока что из нас двоих плохеет только мне. В ходе череды мерзких унижений от Рэнна живот заныл пуще прежнего, и мне катастрофически понадобилось больше кислорода. Смотрю на него исподлобья и судорожно придумываю, как бы поскорей покинуть темницу, но при этом не выглядеть жалкой и униженной. — Чего молчишь, Амайя? Так кто из нас лучше: я или Бурхат? А может, твой ушастый заместитель? Ты хоть отмечай в календаре, какой ночью с кем трахаешься, а то потом, и правда, не разберёшься, кто отец. Хотя зачем вообще гадать? Он, как родится, ты и посмотришь, на кого больше похож: на брата или его охранника.

Ну, всё! Это уже ни в какие ворота…

— Заткнись, ублюдок! — заорала на него что было силы. — Ещё раз заикнёшься про Бурхата или моего ребёнка, я… я…

— Что ты, Амайя? Убьёшь меня? — Ублюдок издевательски рассмеялся. — Убивай! Я не против!

Сучёныш! На слабо берёт? Думает, я из гадости наперекор его желанию сохраню ему жизнь? А вот нихренашеньки!

Быстро подхватив с пыточного стола увесистую связку ключей, принялась трясущимися от гнева руками подбирать подходящий ключ к замку его стальной клетки. И, пока я раздумывала, каким именно способом его убить, несмолкающий Рэнн всё продолжал подливать масло в огонь моей ненависти к нему. Взбесившись от очередных оскорблений, выронила связку ключей на пол и едва слышно выругалась. Охуеть ситуация! Стараясь как можно меньше кряхтеть, крепко ухватилась за решётку перед собой и медленно опустилась на колени. Даже страшно себе представить, насколько убогой я сейчас выгляжу. Ну а что мне ещё оставалось? После того, как против воли познала все «прелести» беременности демонёнком, пришлось смириться с рядом неудобств. И огромный, мешающий наклоняться живот — первый в этом длинном списке. От стресса, а может, от того, что пришлось присесть за ключами, закружилась голова, стены дружно начали сдвигаться, а огоньки настенных факелов невесело заплясали перед глазами, и я, поддавшись позорной панике, глубоко задышала.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— А знаешь, что, Амайя? Я тебя совершенно ни в чём не виню. Я себя презираю за то, что полюбил тебя, за то, что верил тебе! — Замерла, безуспешно пытаясь унять головокружение и сконцентрировать взгляд на демоне, что верил мне… ВЕРИЛ, блять! Да кто кого предал! Забыл?! — Чего остановилась? Давай, зайди ко мне в клетку и убей наконец! Я лучше сдохну от твоей руки, чем буду жить, зная, что моя родная Ами стелилась под всех приближённых ей эльфов. Этим, небось, и занималась всё то время, что не приходила поглядеть на мои пытки.