Дж.Д. Сэлинджер. Идя через рожь - Кеннет Славенски

Однако Сэлинджер, скорее всего, хотел избежать судебного разбирательства. Оно неизбежно всколыхнуло бы всю прессу. Все газеты и журналы кинулись бы освещать процесс и параллельно вынюхивать, что писатель-отшельник делал или не делал с 1965 года. Для Сэлинджера это было бы мукой. Дороти Олдинг понимала, что надо найти какую-то альтернативу процессу. Если бы издатели пиратской антологии поняли, насколько серьезны намерения Сэлинджера остановить ее распространение, они могли бы пойти на попятный. Олдинг связалась с редакцией газеты «Нью-Йорк таймс» и объяснила ситуацию. Газета в свою очередь потребовала, чтобы Сэлинджер дал ей интервью. И вот в последнюю неделю октября 1974 года Сэлинджер сделал нечто такое, что, судя по всему, потребовало от него необыкновенного мужества: он позвонил корреспондентке «Таймс» Лейси Фосбург и обещал дать интервью.

Как ни удивительно, из всех интервью Сэлинджера то, что он дал газете «Нью-Йорк таймс», — самое откровенное и вдумчивое. Предупредив Фосбург, что поговорит с ней по телефону «всего минутку», Сэлинджер оставался на линии в течение получаса. По словам Фосбург, голос его «то излучал тепло и очарование, то звучал сдержанно и настороженно».

Он рассказал, что продолжает работать, но не испытывает ни малейшего желания публиковать написанное. «Когда перестаешь публиковаться, в душе воцаряется мир, — объяснил он. — Покой. Тишь. Публикация — это грубое вторжение в мой внутренний мир. Мне нравится писать. Я люблю писать. Но пишу я только для себя и собственного удовольствия».

В интервью также разъяснялось отношение Сэлинджера к его написанным ранее произведениям. Их, сказал он, ему приходится тщательно оберегать, хотя было бы лучше, если бы кое-что просто испарилось. Это такие же его личные вещи, как носки в ящике комода. «И вот часть рассказов, часть моей собственности, оказалась украдена, — пожаловался он. — Кто-то ее присвоил. Незаконно. Нечестно. Представьте себе, что кто-то залез в ваш гардероб и украл любимое пальто. Такое у меня чувство».

Сэлинджер затеял разговор с Фосбург, естественно, не затем, чтобы открыть всему миру, чем он занимался с 1965 года, или сообщить о своем отношении к публикациям или краже вещей. Он позвонил, чтобы пригрозить составителям «Всех не вошедших в сборники рассказов» судебным преследованием, надеясь при этом избежать самого процесса. Статья Фосбург появилась на первой полосе «Нью-Йорк таймс» 3 ноября. В ней она, излагая позицию Сэлинджера, писала, что он подал в Федеральный окружной суд гражданский иск против «Джона Гринберга» (псевдоним издателей-пиратов), равно как и против семнадцати больших книжных магазинов, осмелившихся выложить сборник на прилавок. Обвиняя «Гринберга» в нарушении закона об авторских правах, Сэлинджер заявил, что требует 250 тысяч долларов в качестве возмещения ущерба, и сделал специальную оговорку, что книжным магазинам придется выплачивать штраф от 4 до 9 тысяч долларов за каждый проданный экземпляр. «Все это мне крайне неприятно, — цитировался Сэлинджер. — Я очень расстроен».

В своих признаниях газете «Таймс», как и в прежних своих интервью, Сэлинджер не был до конца искренен. Игнорируя свое давнее намерение опубликовать антологию «Молодые люди» (о чем ни Фосбург, ни ее читатели ничего не знали), Сэлинджер утверждал, что никогда не собирался издавать ранние рассказы в виде книги. «Я написал их в незапамятные времена, — заявил Сэлинджер, — и никогда не имел желания переиздать. Хотел, чтобы они умерли естественной смертью. Я вовсе не пытаюсь утаить грешки своей молодости. Просто не считаю, что они достойны тиражирования».

Статья в «Таймс» имела именно те последствия, которых ожидал Сэлинджер. Суд вынес предписание прекратить распространение и продажу пиратского сборника. Тираж изъяли, Таинственный «Джон Гринберг» куда-то исчез, а судебный процесс так и не начался. Сам же инцидент создал Сэлинджеру репутацию эгоиста и даже недоброжелателя. Он повлек за собой дискуссию, этично ли скрывать от читателя однажды опубликованное произведение литературы, даже если оно не нравится автору.

История с пиратским сборником не была тем не менее главным событием 1974 года в жизни Сэлинджера. В тот год он потерял обоих родителей. Соломон Сэлинджер умер в марте, три месяца спустя за ним последовала Мириам. Особенно Сэлинджер переживал смерть матери, что еще более сблизило его с сестрой Дорис. Это двойное горе, быть может, частично объясняет, почему Сэлинджер с таким упрямством вел борьбу с горе-издателями своих ранних рассказов. Возможно, ощущение, что родителей похитила смерть, сила, над которой он не властен, побудило Сэлинджера не выпускать из своих рук хотя бы рассказы, в которые он вложил огромный кусок собственного прошлого.

Восьмого декабря 19S0 года произошла трагедия, которая всегда будет связываться в сознании людей с романом «Над пропастью во ржи» и надолго навесит на поклонников Сэлинджера клеймо опасных неврастеников.

Бывший участник группы «Битлз» Джон Леннон жил со своей женой Иоко Оно и сыном Шоном в «Дакоте», шикарном многоквартирном доме рядом с Центральным парком. Вечером 8 декабря, когда вся семья входила в дом, двадцатипятилетний психопат Марк Дэвид Чэпмен пять раз выстрелил в упор в Леннона и убил его. Затем убийца преспокойно сел на бордюр тротуара, вытащил из кармана экземпляр романа «Над пропастью во ржи» и как ни в чем не бывало приступил к чтению.

Мир испытал потрясение. Целое поколение сроднилось с Джоном Ленноном, и его бессмысленная смерть воспринималась всеми как личная утрата. Когда прояснились детали убийства, стало очевидно, что Чэпмен будет оправдываться умопомрачением. Он заявил, что убить Леннона его заставил постоянно звучавший у него в голове голос. Но главный, и более хитроумный, аргумент, выдвинутый им в свою защиту, буквально подкосил поклонников Сэлинджера во всем мире. Чэпмен переложил свою вину на роман «Над пропастью во ржи».

Чтобы совершить убийство, Чэпмен приехал в Нью-Йорк с Гавайских островов. Очутившись в городе, он нашел книжный магазин и купил экземпляр романа. Еще до этого Чэпмен прочел его много раз и возомнил себя современным Холденом Колфилдом. С книгой в руках Чэпмен посетил все места, где побывал Холден. Он поговорил с проституткой в зеленом платье, пошел в зоопарк, постоял у пруда и у карусели и даже спросил полицейского, куда на зиму улетают утки из Центрального парка. Затем направился к «Дакоте». Когда приехала полиция, Чэпмен спокойно сидел и читал. Полицейские отобрали у него книгу и арестовали его. В тексте романа они увидели сделанную Чэпменом настораживающую запись: «Это мое признание. Холден Колфилд, «Над пропастью во ржи».