Шиноби - Василий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В ответ на это девушка сложила руки в печать и произнесла:
– Кай.
Слишком нелепо звучали слова и очень походило на происки врагов. Что они хотят? Промыть ей мозги и бросить на Коноху. Опять?
Потянувшись разумом внутрь, девушка попыталась найти печать, сдерживающую монстра. Ничего не нашла, как и следов инородной чакры.
– Ты молодец, правильно не доверяешь, – грустно улыбнулся на её реакцию Намиказе. – Но, поверь, всё так. Биджу в тебе больше нет, он запечатан в другом сосуде.
– Тогда зачем воскресили именно меня? – хрипло, запинаясь, прошептала она.
Странная Хьюга протянула Рин стакан воды.
– Я не мог смириться с твоей смертью, Рин, – ответил Какаши. – Когда появилась техника воскрешения, вопрос её применения даже не стоял.
Девушка отвела глаза в сторону, услышав в его голосе искреннюю, многолетнюю боль. Но почему-то в душе разливалось приятное тепло. Не забыл, не выкинул из сердца даже спустя столько лет! Она точно ему не безразлична!
– Раз она пришла в себя, – улыбнулась красноволосая, – можете быть свободны. И в первую неделю никаких тренировок!
– По поводу тренировок, Узумаки-сан. Вы не позаботитесь о Рин хотя бы месяц? Не знаю, как отреагирует Деревня на её появление, а мне нужно вернуться на войну.
– Войну? – вскинулась девушка.
– Они развязали Четвёртую мировую, Рин, – тяжело вздохнул её учитель.
– Да как так…
Выдохнув, девушка обессиленно упала на диван. Сколько можно воевать? Зачем?
– Зато благодаря ей я нашёл возможность тебя воскресить.
– А Обито? – поинтересовалась его сокомнадница.
– С ним сложно. Он не умер тогда под камнями. Его спасли, и после твоей смерти он разочаровался в Конохе и предал Деревню. По его вине погибло очень много хороших людей.
– Я с женой, например, – дополнил слова Хатаке их учитель.
Рин сглотнула, но всё-таки возразила:
– Обито не мог предать. Он мечтал стать Хокаге больше всего на свете!
– Твоя жизнь оказалась для него важнее мечты, – тяжело промолвил Какаши.
Рин замолчала, не зная, как реагировать на его слова. А Хатаке продолжил:
– Из того, что мы знаем, его нашёл и вылечил Мадара. Это изначально была его операция совместно с Туманом. Старый ублюдок всё подстроил от начала и до конца. Обито разыграли как по нотам, а мы трое были лишь песчинками в плане Учихи.
– Тем более нужно было его воскресить, объяснить, рассказать, чтобы он раскаялся! – горячо воскликнула Нохара.
– Воскрешение тратит человеческие жизни, Рин. Для полноценного необходимо двое человек, и один из них должен быть шиноби, – мрачно откликнулся мужчина в маске. – Для воскрешения тебя и учителя я два месяца пытался пленить достаточно сильных врагов.
– Хватит нервировать девочку, – прервала их, как оказывается, Узумаки, а не Хьюга. – Какаши, мы согласны, она поживёт у нас, пока утрясётся статус воскрешённых. Оставь её в покое с новостями, пусть придёт в себя.
– Спасибо, Юмико, – поклонился Хатаке. – С меня причитается.
– Иди уже, – отмахнулась та и обратилась к девушке: – Пойдём, покажу тебе комнату, поешь и отправишься отдыхать.
Так и получилось: за вычетом того, что, оценив её состояние, Узумаки не стала дожидаться времени ужина, накормила Рин супом и отправила в кровать.
Утром девушку разбудил лязг металла на улице. Распахнув глаза, она резко скатилась с кровати, а руки сами собой постарались разыскать кунай. Протерев глаза со сна, девушка, наконец, вспомнила произошедшее. Недоверчиво покрутила головой и уже спокойней выглянула в окно, где увидела, как красноволосая девушка с мечом сражается против Минато с двумя кунаями в руках.
С точки зрения чунина Конохи, держалась она хорошо, отлично пользуясь преимуществом длинного оружия. А учитель явно не пришёл в норму, тяжело дышал и не демонстрировал настоящей скорости. Тем не менее, закончилось всё ударом рукоятки куная в затылок, и мечница растянулась на земле.
Рин улыбнулась и, оглянувшись, нашла комплект одежды, оставленный ей старшей Узумаки. Спустившись на кухню, обнаружила на холодильнике большой стикер с надписью: «Не смущайся, Рин. Много кушай. Юмико».
Под урчание желудка, она распахнула створки. Постояла. Сглотнула слюну. Пробормотала:
– Не смущаться, значит?
Не долго думая, девушка соорудила себе пару огромных бутербродов с ветчиной. Холодильник оказался буквально набит едой, как будто тут живёт два десятка человек. Нашлась даже клубника, и она не смогла отказаться от любимого лакомства.
Пятнадцать минут спустя, довольно щурясь, Нохара вышла во двор, где шиноби как раз закончили второй раунд спарринга и отдыхали.
– Знакомьтесь, Рин Нохара, Хонока Узумаки, – представил их друг другу учитель.
Вблизи чунин Конохи поняла, что Хонока значительно старше её, поэтому поклонилась:
– Узумаки-сан.
– Нохара-тян, – быстро поклонилась в ответ та. – Ты тоже хочешь потренироваться?
– Мне вчера сказали, что рано. И, учитель, разве вам можно напрягаться?
Минато смущённо хохотнул, и, почесав в затылке, откликнулся:
– Нужно скорее в форму приходить, не дело отцу быть слабее собственного сына.
– У вас есть сын, Намиказе-сан? – распахнула глаза Рин.
– Увидишь его, не ошибёшься, – хмыкнула Хонока. – Наруто очень похож на отца.
– И он такой сильный?
– Чрезвычайно.
Рин недоверчиво покачала головой, но спорить нужным не посчитала. Учитель очень могущественен, вероятно, Хонока, потренировавшись с ним в ослабленном состоянии, не понимает, насколько.
Сам Минато, немного отдохнув, поинтересовался у ученицы:
– А ты не хочешь дальше учиться медицине? Не ходить больше в полевые миссии?
– Я чунин, Намикадзе-сан, – нахмурилась девушка.
– Как бы тебе сказать, Рин… – отвёл глаза в сторону Минато.
После того, как он получил память клона, прожившего несколько месяцев с Узумаки, и узнал последние новости с фронта, у мужчины возникли некоторые опасения по поводу судьбы Рин на передовой. Однако Хонока не щадила её чувства.
– Правила выпуска из академии изменились, сейчас выпускаются минимум в пятнадцать. По нынешним временам, твоя квалификация недостаточна для боя, а возраст слишком мал.
– Я была на войне, не им решать!
– А ещё ты ученица Четвёртого Хокаге, – добавил Минато.
Кипящая гневом Рин сбилась, удивлённо воскликнув:
– Вы стали Хокаге, учитель?
– Да. Однако, Рин, в бой тебя, и правда, не пустят. Сейчас не Третья война, когда бросали в бой детей.
Девушка фыркнула и отвернулась. Мысль о том, что её считают слабой, неприятно покоробила. До
