Николай II. Отречение которого не было - Петр Валентинович Мультатули

повелел ему отправиться с Георгиевским батальоном сегодня в ночь в Царское и затем в Петроград для водворения порядка»[891].

Правда, в своих показаниях ВЧСК Дубенский о своей с Фёдоровым инициативе не говорит ни слова. Он рассказывал, что высочайший обед «прошёл совершенно необычно, все были тихи, Государь почти молчал. Я потом узнал, что он говорил с Ивановым. Я даже не замечал, что они разговаривали, а потом вдруг говорят: «Вы знаете, Иванов назначен в Петроград и едет с Георгиевским батальоном»[892].

Контр-адмирал А. Д. Бубнов подтверждает тот факт, что Иванов сидел рядом с Николаем II, только не за обедом, как пишет Дубенский, а за завтраком, то есть около 12–13 часов дня: «27 февраля я был приглашён на завтрак к царскому столу. […] Завтрак проходил в обычном порядке, но в полном молчании и в скрываемом всеми тревожном настроении. Государь, по правую руку которого сидел генерал Н. И. Иванов, был бледнее обыкновенного и ни с кем не разговаривал. После завтрака он сейчас же ушёл к себе в кабинет в сопровождении генерала Иванова»[893].

Полковник А. А. Мордвинов сообщает, что отряд генерала Иванова был направлен генералом Алексеевым. На вопрос Мордвинова, что же теперь делать, Алексеев ответил: «Теперь остаётся только одно: собрать порядочный отряд где-нибудь примерно около Царского и наступать на бунтующий Петроград. Все распоряжения мною уже сделаны, но, конечно, нужно время… пройдёт не менее пяти-шести дней, пока все части смогут собраться. До этого с малыми силами ничего не стоит и предпринимать»[894].

Мордвинов сообщает, что эти слова Алексеев сказал перед самым отъездом Государя из Ставки, то есть поздно вечером 27-го февраля. При этом Мордвинов продолжает приводить слова. Алексеева: «Ну, дай вам Бог всего лучшего в вашей поездке. На всякий случай впереди вас пойдёт Георгиевский батальон с Ивановым».

То есть, если верить Мордвинову, отряд Иванова направлялся не для подавления мятежа в Петрограде, а для охраны царских поездов!

Наконец, генерал А. С. Лукомский пишет, что Иванова послал лично царь «с диктаторскими полномочиями для подавления восстания и установления порядка»[895].

Судя по дневнику императора Николая II, он принял решение послать генерала Иванова вообще 28-го февраля. Во всяком случае, в дневнике от 28-го февраля имеется следующая запись: «Лёг спать в 3? так как долго говорил с Н. И. Ивановым, которого посылаю в Петроград с войсками водворить порядок»[896].

В 21 час 15 минут была получена телеграмма от главнокомандующего войсками Северного фронта генерал-адъютанта Н. В. Рузского, в которой он сообщал царю о полученной телеграмме Родзянко. Далее Рузский высказал своё убеждение в том, что надо идти на уступки. «Дерзаю всеподданнейше доложить Вашему Величеству о крайней необходимости принять срочные меры, которые могли бы успокоить население, вселить в него доверие и бодрость духа, веру в себя и в своё будущее. Эти меры, принятые теперь, накануне предстоящего оживления боевой деятельности на фронте, вольют новые силы в армию и народ для проявления дальнейшего упорства в борьбе с врагом; позволяю себе думать, что при существующих условиях меры репрессии могут скорее обострить положение, чем дать необходимое, длительное удовлетворение»[897].

Если обобщить то, что написал царю Рузский, то получится следующее: надо соглашаться на предложения Родзянко.

В 22 часа 30 минут генерала Алексеева по прямому проводу вызвал великий князь Михаил Александрович[898].

Правда, Лукомский пишет, что этот прямой провод великого князя был в 12 часов дня[899], но большинство свидетельств говорят о том, что великий князь связывался со Ставкой поздно вечером.

Весь вечер 27-го февраля в Петрограде великого князя Михаила Александровича усиленно обрабатывал Родзянко, убеждая его подействовать на Государя о введении «Ответственного министерства» и назначении нового главы правительства. По мере развития событий в Петрограде, Родзянко уже предлагал великому князю совершить прямую измену своему державному брату и захватить власть в стране. Михаил Александрович от участия в государственном перевороте отказался, но позвонить в Ставку согласился.

Текст переговоров приводит в своей книге полковник Б. В. Никитин с сохранившихся копий с подлинных лент. Великий князь просил Алексеева доложить императору, что, по мнению Михаила Александровича, для успокоения ситуации необходимо срочно уволить весь состав Совета министров и назначить во главе правительства лицо, облечённое доверием императора и пользующегося уважением в широких слоях населения, поручив ему составить кабинет по его усмотрению. Это решение должно быть объявлено Высочайшим манифестом. При этом великий князь просил передать, что, по его мнению, таким лицом в настоящий момент мог быть князь Львов.

Ответ Николая II был передан Алексеевым довольно быстро. Вот его суть: «Государь Император повелел мне от его имени благодарить Ваше Императорское Высочество. […] Все мероприятия касающиеся перемен в личном составе Его Императорское Величество отлагает до времени своего приезда в Царское Село. Завтра отправляется в Петроград генерал-адъютант Иванов в качестве главнокомандующего Петроградского округа, имея с собой надёжный батальон. С завтрашнего дня с Северного и Западного фронтов начнут отправляться в Петроград из наиболее надежных частей четыре пехотных и четыре кавалерийских полков»[900].

Передав великому князю Михаилу Александровичу ответ императора, Алексеев добавил уже от себя: «Позвольте закончить личной просьбой о том, чтобы высказанные Вашим Императорским Высочеством мысли в предшествовавшем сообщении вы изволили настойчиво поддержать при личных докладах Его Величеству, как относительно замены современных деятелей Совета Министров, так и относительно способа выбора нового Совета, и да поможет Вашему Императорскому высочеству Господь Бог в этом важном деле. Генерал Алексеев»[901].

Этими словами Алексеев ещё раз продемонстрировал, что линия Родзянко является и его, генерала Алексеева, линией. Последними словами Алексеева, переданными по телеграфу великому князю, были: «Завтра при утреннем докладе ещё раз доложу Его Императорскому Величеству желательность принять теперь же некоторые меры»[902].

Вслед за телеграфными переговорами с великим князем, на имя Николая II около 22 часов 45 минут пришла телеграмма председателя Совета министров князя Голицына. Телеграмма начиналась словами: «Длящиеся четвёртый день уличные беспорядки сегодня приняли характер военного мятежа»[903].

Глава правительства сообщал царю о введении в Петрограде осадного положения и просил Государя направить для подавления бунта популярного генерала. Всё остальное в телеграмме удивительным образом напоминало другие сообщения 27-го февраля. Голицын умолял немедленно отправить в отставку всё правительство, в первую очередь министра внутренних дел Протопопова, и назначить главою правительства лицо, пользующееся доверием в стране.

Император ответил Голицыну жёсткой телеграммой, которая была направлена из Ставки в 23 часа 25 минут: «Председателю Совета Министров. О главном военном начальнике Петрограда мною дано повеление начальнику моего штаба с указанием немедленно прибыть в столицу. То же и относительно