Прекрасный дикарь - Каролайн Пекхам

а сердце забилось в диком ритме, когда я резко встал, переместив хватку на заднюю поверхность ее бедер и подняв ее с пола. Я распахнул дверь в туалетную кабинку рядом с нами и занес ее внутрь, закрыв дверь щелчком пальцев, прежде чем впечатать ее спиной в стену. Мои губы встретились с ее губами в пылком, отчаянном, грязном поцелуе, в котором были и язык, и зубы, и потребность.

Ее ноги плотно сомкнулись за моей спиной, и я обхватил ее задницу одной рукой, чтобы удержать ее, а другой провел между нами и застонал, обнаружив, что ее трусики насквозь промокли.

Я отодвинул промокшую ткань в сторону, встретившись с горячим, влажным жаром ее киски, и ввел два пальца глубоко внутрь нее, заставив ее вскрикнуть.

Я поцеловал ее еще раз, почувствовав вкус крови, когда она прикусила мою нижнюю губу, и я безжалостно вводил и выводил свои пальцы из нее, большим пальцем нажимая на ее клитор, когда ее бедра сжались вокруг меня, а ее ногти впились в мою спину.

На четвертом глубоком толчке моих пальцев ее киска плотно сжалась вокруг меня, и она закричала мне в рот, только жестокость моего поцелуя не дала ее голосу разнестись эхом по всему туалету.

— Черт, детка, когда ты в последний раз испытывала оргазм? — обвиняюще произнес я ей в губы, расстегивая брюки и давая ей время прийти в себя. Потому что если она думала, что это было сильно, то она понятия не имела, чего я от нее хочу.

— Я думала об этом все время, — вздохнула она. — Я даже пыталась прикасаться к себе, думая о тебе и вспоминая нас двоих вместе. Но тот дом, в котором он держал меня, был похож на тюрьму, как будто я оказалась заперта так же, как и с Пятеркой, и я просто не могла расслабиться настолько, чтобы найти освобождение.

— Похоже, мне придется кое-что исправить, — прорычал я, освобождая свой член из брюк и направляя его к ее сердцевине.

Она стонала, пока я терся об ее отверстие, покрывая головку свидетельством ее желания и глядя в ее зеленые глаза, в то время как она извивалась в моих руках, умоляя меня сделать это.

— Скажи мне, куколка, — прорычал я, сдерживая себя чистым усилием воли, так как мой член болел от ощущения того, насколько тугой, как я знал, она будет, когда я проникну в нее. — Ты сможешь молчать?

Ее глаза расширились, когда она подумала об этом, и она медленно покачала головой, разочарование наполнило ее взгляд, как будто она думала, что это может означать конец.

Я ухмыльнулся, отпустив член, оставив головку прижатой к ее отверстию и слегка выгнув бедра так, что он оказался на грани того, чтобы войти в нее но не войти. Я ослабил галстук и вытащил его из воротника, намотал в кулак и сунул ей в рот, когда ее глаза расширились от возбуждения.

В тот момент, когда ее рот был полон, я вонзился в нее, мои пальцы впились в ее задницу, а ее крик был заглушен моим галстуком.

Я не дал ей ни секунды на адаптацию, одной рукой держась за верхнюю часть туалетной кабинки, а другой удерживая ее, толкаясь бедрами вперед снова и снова, пока ее крики не стали настолько громкими даже через кляп, что я был почти уверен, что нас услышат.

Я хрипел, когда ее киска обхватила мой ствол, доя меня и подталкивая меня вперед, укусы ее ногтей на моей спине умоляли о большем и большем, независимо от того, насколько сильно я входил в нее.

Она снова вскрикнула, когда очередной оргазм прорвался через нее, и я застонал, когда ее мышцы железной хваткой обхватили мой член, умоляя меня последовать за ней в небытие, но я еще не закончил. Мне нужно было больше, чем это, больше ее.

Я опустил ее ноги на пол, выходя из нее, крутанул ее, прижав к стене и раздвинув ее ноги, и снова вошел в нее. Я скользнул рукой между ног, провел пальцами по ее клитору и начал безжалостный темп, а другой рукой закрыл ей рот поверх кляпа, когда она снова начала кричать.

Я был уверен, что сюда никто не войдет, учитывая табличку на двери, но если Рамон искал ее, мы не могли рисковать, что он услышит ее здесь. Наверное, мне следовало остановиться, но она была мне так чертовски нужна, что я не смог бы даже при малейшем желании.

Ее бедра выгибались навстречу моим движениям, ее задница терлась о мое тело, когда я вгонял себя в нее так сильно, как только мог. Но я хотел видеть ее, смотреть в ее глаза, когда я доводил ее до разрушения, и знать, что я действительно владел каждой ее частичкой, когда занимался этим.

Но здесь не было места, чтобы иметь ее так, как мне хотелось, и мне нужно было больше.

Я выругался, когда снова вытащил свой член из нее, щелкнул замком на двери и потащил ее за собой, прежде чем наклонить ее над раковиной, чтобы я мог видеть ее в зеркале. Когда мой взгляд упал на наше отражение, я понял, что на мне все еще была эта чертова маска, но как только я потянулся за ней, Уинтер покачала головой, вырвав галстук изо рта, чтобы она могла говорить.

— Оставь ее, — вздохнула она, прикусив губу, когда ее взгляд встретился с моим в отражении, и она снова прижалась попкой к моему члену с голодным стоном.

Я мрачно рассмеялся, оставив маску на месте, обхватил свой член и направил его к её центру, ожидая, пока она засунет галстук обратно в рот и крепко схватится за раковину в предвкушении.

— Готова, куколка? — спросил я, когда она оглянулась на меня, ее глаза были двумя изумрудными лужами вожделения, а зубы сжимали красный галстук.

Я не сводил с нее взгляда, обхватил ее бедра и снова вошел в нее, новая позиция позволила мне проникнуть еще глубже, она снова вжалась в меня попкой, ощущая каждый дюйм с голодным стоном, от которого мой член стал еще тверже.

Мои руки крепко сжались вокруг ее бедер, и я знал, что собираюсь поставить ей синяки, но следы, которые я собирался оставить, были следами преданного слуги, поклоняющегося своей королеве.

Я отстранился и снова погрузился в нее, застонав от того, насколько она была тугой, насколько идеальной по ощущениям, а выражение ее глаз, когда она принимала каждый дюйм меня, почти заставило меня уже