Достояние леди - Элизабет Адлер

Выбежав с кладбища, Мисси села в вагон надземки и доехала до Второй авеню, где поймала такси. Неожиданно для самой себя она попросила шофера проехать мимо Новоамстердамского театра: с афиши на нее смотрели знакомые лица, только вместо «несравненной Верити Байрон» появилась новая «неподражаемая» звезда… Должно быть, о Верити на Бродвее уже успели позабыть: конечно, всех этих красавиц из шоу-программ, повыскакивавших замуж за миллионеров, просто не упомнишь.

В сумочке у Мисси лежало две тысячи четыреста долларов – довольно солидная сумма, если тратить деньги с умом. Впрочем, что-что, а экономить Мисси научилась. Теперь ей нужно было найти новый способ зарабатывать на жизнь, постоянно помня при этом о смертельной опасности, преследовавшей ее по пятам. К сожалению, за те годы, что прошли со времени бегства из России, опасность не уменьшилась – напротив, врагов стало больше. Раньше она боялась лишь ЧК, теперь ей угрожал и бывший муж, а по сути дела – коварный соблазнитель– Эдди Арнхальдт. За два месяца, Проведенных в Хаус-Арнхальдте, Мисси достаточно хорошо изучила нравы семейства «стального барона» и знала, что для достижения своих целей эти люди ни перед чем не остановятся…

Именно Голливуд был тем местом, где можно было спрятаться от всех врагов: ведь артисты придумывали себе новые имена и новые биографии. Мисси решила отправиться в Калифорнию.

ГЛАВА 34

Голливуд

Голливудские «апартаменты» Розы Перельман мало чем отличались от нью-йоркских: одна комната вместо двух, кое-какая мебель, одна-единственная кровать, на которой они спали все вчетвером валетом, кухня, которую приходилось делить с соседями, да еще ванная комната в коридоре. Вся разница заключалась в том, что новое пристанище выброшенной из дома женщины находилось теперь не в самом центре Нижнего Ист-Сайда Нью-Йорка, а на первом этаже небольшого, давно не крашенного домишки неподалеку от голливудского кладбища. Домишко этот был расположен на Гауэр-стрит, где бульвар Сан-Сет переходит в Санта-Монику.

У нового жилища были крупные недостатки: летом здесь было душно и жарко, как в аду, а зимой, которая, вопреки ожиданиям Розы, все-таки наведывалась иногда в Калифорнию – слишком холодно и сыро. Впрочем, было у нового жилища одно свойство, неизменное и зимой и летом – здесь было мрачно и неуютно.

Что же касается преимуществ переезда в Голливуд, то они, главным образом, заключались в смене пейзажа. Если раньше из окна нью-йоркской квартиры можно было увидеть лишь кусочек грязной и шумной Ривингтон-стрит, то теперь каждый день взгляд Розы отдыхал на поросших цветами склонах Голливудских холмов, незаметно переходящих в гряду пурпурно-бронзовых гор. На протяжении дня пейзаж значительно изменялся: с утра, в молочно-нежном свете восходящего солнца, горы и холмы выглядели по-другому, чем в полдень или вечером, когда багрово-красный диск солнца медленно склонялся к Санта-Монике. Роза любила наблюдать за голливудским небом: ей иногда казалось, что она присутствует на киносеансе и смотрит какой-то фантастический фильм.

Роза полюбила Голливуд с первого взгляда. Увы, она не была уверена, что он отвечает ей взаимностью. Ей так нравились эти пальмы и перечные деревья, олеандры и гибискусы; яркая растительность Голливуда заставляла ее ощущать и себя каким-то тропическим растением, наконец-то попавшим в благоприятные условия для роста и цветения.

Почти каждый день Роза становилась свидетельницей съемок очередного фильма: по пыльным улочкам бегали свирепого вида «хулиганы», наводя страх на очаровательных черноглазых «барышень», а проворные операторы едва успевали менять кинопленку в своих камерах.

Розе так нравилось каждый день встречать в аптеке, куда она устроилась на работу, знаменитых на всю страну киноактеров: раньше она и подумать не могла, что эти легендарные мужчины и женщины могут так просто выбирать товар, расплачиваться, говорить о погоде, смеяться, пить содовую, садиться в роскошные «Роллс-Ройсы» и «Бугатти». Однажды она удостоилась чести обслуживать горничную самой Мэри Пикфорд, которая пришла в аптеку купить любимый крем знаменитой актрисы.

Но больше всего радовалась Роза при виде того, как весело играют на залитом солнцем газоне ее девочки – вдали от смрадного воздуха Нижнего Ист-Сайда, не рискуя попасть под колеса машины или тележки уличного торговца. Возможно, им так и не придется разбогатеть, зато дети будут здоровее и счастливее – не в последнюю очередь потому, что наконец-то из их жизни ушел Меер Перельман. Каждый вечер Роза садилась на крыльцо своего нового жилища, любовалась закатом и – к своему великому удивлению – вновь ощущала себя женщиной, молодой, полной сил и энергии.

Девочкам тоже, судя по всему, Голливуд понравился. Соня мечтала поступить в местный колледж и стать учительницей; правда, оставался открытым вопрос, где раздобыть деньги на учебу. Что же касается Ханны и Рэчел, то они, как и сама Роза, просто бредили кинематографом. Целыми днями они болтали только об актерской карьере, а Роза как настоящая любящая мать делала все от нее зависящее, чтобы мечты девочек не были напрасны. В свободное от дежурств по аптеке время она ходила с Рэчел и Ханной, одетыми в лучшие платьица и аккуратно причесанными, по окрестным киностудиям. За короткое время они успели побывать в «Метро» – на улице Ромэн, «Плейерс-Лэски» на улице Селма, «Чаплин» на улице Ла-Бреа и «Гриффит» на Закатной. До остальных кинокомпаний Перельманы не добрались, поскольку туда надо было добираться на общественном транспорте, а денег для этого у Розы не было.

Девочки росли похожими на мать – такие же симпатичные, темноглазые, кудрявые. Их очаровательные невинные личики вскоре приглянулись некоторым режиссерам, и они получили «роли» в массовках. Конечно, настоящими ролями назвать это было сложно – надо было просто пройтись от одного фонарного столба к другому, но девочки становились известными. Рано или поздно их могли пригласить на настоящую роль. В Голливуде все было основано на счастливом случае: сегодня ты никто, завтра – звезда первой величины! Как же хотелось Розе, чтобы счастье улыбнулось ей и ее девочкам!

А пока этого не произошло, Розе приходилось зарабатывать хлеб насущный, трудясь в аптеке… Конечно, много здесь не платили, но ощущение того, что удача прячется где-то за углом, не давало унывать. Голливуд вскружил голову Розе.

Ей так нравилось сидеть на пороге своего дома! Время от времени мимо проносился автомобиль, но, как правило, тишину нарушали лишь песни птиц и стрекотание цикад. Соня занималась уроками, а младшие девочки играли с соседскими детьми – чаще всего на четырех акрах Голливудского кладбища.