ДЕТИ ЛИНЗЫ - Э.Э. "Док" Смит

— Ты можешь поручить мне. Я сам займусь ими, когда буду просматривать ленту.

— Согласен. Не думаю, что ты много слышал о необычных препятствиях судоходству, с которыми мы сталкивались, особенно во Второй галактике?

— Только слухи, сплетни. Так что рассказывай.

— Это все записано на пленку, и я лишь отмечу главное. Потери на четверть выше обычных. Найдены пять очень странных брошенных кораблей — похоже, что их разломали сумасшедшие. Исчезли все следы идентификации. Мы не можем даже установить порты выхода и назначения, поскольку обычные исчезновения происходят в четыре раза чаще необычных. На пленках это записано вместе с другими психозами. Но сегодня утром обнаружен покинутый корабль, на пульте которого главный пилот нацарапал "БЕРЕГИСЬ АДСКОЙ ДЫРЫ В ПР…". Вряд ли здесь есть связь с другими брошенными кораблями. Если пилот был нормален, когда писал послание, то оно может оказаться важным. Если же он сошел с ума, то оно значит не больше, чем дюжина явно бессмысленных — прошу прощения, надо бы сказать "вроде бессмысленных" — других сообщений.

— Хм-м… Интересно. Я запомню и запишу на пленку в соответствующем месте. Но что касается странных вещей, я хочу рассказать тебе кое о чем. Когда я получил увольнение, то испытал такой сильный шок, что почти забыл обо всех странностях. Я докладывал о них, но никто не придал моим словам значения. Может быть все действительно не так важно. Настрой свой разум до самого верхнего предела! Ты когда-нибудь слышал о расе, которая думает на таком уровне?

— Никогда — он практически недостижим. А ты слышал?

— И да и нет, только один раз. Скорее произошла вспышка: как будто взорвался какой-то ограничитель в мозгу или само существо мгновенно погибло. Этого было недостаточно, чтобы взять направление, а больше мне не удалось ничего обнаружить.

— Какие-нибудь характеристики? Вспышки могут многое прояснить.

— Все произошло во время моего последнего глубокого рейда во Вторую галактику, вдали от Фралла — примерно здесь, — Кит указал место на карте. — Высокоразвитый разум, но вероятно, у него полностью отсутствуют социальные запросы, поскольку планета напоминала раскаленную голую пустыню. Ни следа, городов, никакой воды, хотя, возможно, они и существовали, но не проявились во вспышке разума. Структура тела существа была RTSL — по первым четырем пунктам. У него нет пищеварительного тракта; возможно, источником питания служит атмосфера или развита способность использовать энергию. Солнце — голубой гигант. Конечно, никаких спектральных данных, но я бы грубо оценил где-то между В5 и АО. Это все, что удалось получить.

— Для одной вспышки немало. Сейчас для меня это ничего не значит… но при случае я постараюсь воспользоваться такими сведениями.

Как они были небрежны, решив, что загадочная вспышка мыслей не имеет значения! Но если бы они даже знали тогда, что описание точно соответствует физической форме, принимаемой обитателями ядовитой планеты Плур летом, когда климатические условия там становятся совершенно невыносимыми, эти сведения все равно не заинтересовали бы их.

— Нам надо еще что-то обсудить сегодня? — спросил старший линзмен.

— Насколько я знаю, нет.

— Ты сказал, что увольнение явилось для тебя шоком. Сейчас будет второй!

— Я готов. Давай!

— Ворсел, Тригонси, Надрек и я увольняемся со своих постов и опять становимся вольными линзменами. Нашей главной целью в жизни будет поспешить к тебе, как только ты позовешь.

— Да, сэр, это шок… Спасибо… Не ожидал такого — известие действительно ошеломляет. Но ты что-то говорил о соболезновании? — Кит поднял голову с копной рыжих волос — все дети Клариссы наследовали ее изумительные волосы, — и взгляды двух пар серых глаз встретились.

— В каком-то смысле. Поймешь позже… Ладно, отправляйся-ка к матери и девочкам. Когда сборище закончится…

— Надо постараться поскорее покончить с этим, верно? — спросил Кит с готовностью. — Ты не думаешь, что будет лучше, если я стартую прямо сейчас?

— Ни в коем случае! — возразил Киннисон без колебаний. — Хочешь, чтобы банда рыжих выдрала у меня всю шевелюру? День и вечер ты проведешь в обществе львиц, так что будь мужчиной! Что я хочу сказать — как только балаган закончится, мы все соберемся на борту "Неустрашимого" и полетим к Кловии, где приготовим для тебя снаряжение. До тех пор, сынок… — Киннисон протянул сыну руку.

— Но мы увидимся в Холле! — воскликнул Кит. — Ты не можешь…

— Да, я не могу пропустить твой старт, — усмехнулся Киннисон, — но мы не будем в запертой и экранированной комнате. Так что, сынок… я горжусь тобой!

— И я тобой, папа, — и миллион "спасибо"! — Кит вышел; через несколько минут координатор последовал за ним.

На "балагане", который был главным событием теллурианского года, присутствовали все Киннисоны. Затем "Неустрашимый" отправился обратно к Кловии. Закончились приготовления. Были выработаны планы, по необходимости гибкие и приспособленные к любым неожиданностям.

Двое крупных, одетых в серое линзменов стояли на пустынном космодроме между двумя черными недетектируемыми скоростными кораблями. Киннисон-старший был уверен в себе и проявлял спокойствие, которое дают зрелость, опыт и власть. Кит — широкоплечий, с тонкой талией — был собран и напряжен; ему не терпелось схватиться врукопашную с врагами Цивилизации.

— Помни, сын, — сказал Киннисон, когда они пожали руки, — мы, четверо стариков, прошедших через мясорубку, будем ждать от тебя сигнала каждую секунду. Если понадобится кто-нибудь из нас или все мы, не жди — давай сигнал.

— Я знаю, папа… Спасибо. Четверо самых лучших. Один из вас может нанести удар раньше меня. Возможно, это будешь ты — с твоим опытом и знаниями; тысячи путей лежат перед нами. И помни, что если я понадоблюсь кому-либо из вас, то вы дайте сигнал.

— Хорошо. Мы будем поддерживать контакт. Чистого эфира, Кит!

— Чистого эфира, папа! — насколько многозначительным был этот обычный обмен пожеланиями счастливого пути!

Несколько минут, пока его спидстер мчался через космос, Киннисон думал только о своем мальчике. Он точно знал, что тот чувствовал; он воскресил в памяти незабываемые моменты своего первого полета в космос в качестве Серого линзмена. Но у Кита есть нечто, о чем он, Кинни-сон, никогда ничего не знал; а у него была собственная работа, и он методично, как надлежало старому воину, принялся за нее.

Глава 2

ВОРСЕЛ И ПРАВИТЕЛИ ДЕЛЬГОНА

Велантиец Ворсел, мужественный и выносливый долгожитель, как и все велантиицы, за двадцать теллурианских лет почти не изменился. Поскольку он был первым Носителем Линзы и единственным линзменом второго уровня в своей расе, прошедшие годы были для него полностью заняты.

Ворсел решал различные технологические и административные проблемы, связанные с вхождением Велантии в систему Цивилизации. Он работал над многими задачами, которые, по мнению Галактического совета, соответствовали его личным талантам. В "свободное" время он рыскал по обеим галактикам и безжалостно убивал разбросанных повсюду правителей Дельгона.

Однако Ворсел постоянно интересовался детьми Киннисона, особенно Китом и младшей дочерью, Констанс, обнаружив в девочке склад ума, удивительно похожий на его собственный. Когда пришел вызов Киннисона, он ответил на него. Сейчас Ворсел был в космосе — но не на "Неустрашимом", а на собственном корабле. И что это был за корабль! В команду "Велана" входили только существа его расы. На борту были велантийские атмосфера, температура и давление. Кроме того, "Велан" обладал прочностью и мощностью, достаточными для инерционного маневрирования с огромными ускорениями, которые велантиицы используют в своей обычной жизни. Ворсел любил свой корабль.

Он добросовестно и небезуспешно работал с Киннисоном и другими представителями Цивилизации. Однако все знали, что он мог бы работать более эффективно в одиночку или с другими представителями своей расы. Поэтому, за исключением чрезвычайных ситуаций, он так и делал и собирался делать дальше.

Находясь в глубоком космосе, Ворсел обвился, согласно велантийским представлениям о комфорте, запутанной серией восьмерок вокруг пары параллельных брусьев и расслабился, погрузившись в раздумья. Киннисон говорил о какой-то скрытой чертовщине. Недовольство, психозы, массовые истерии и — о, какое счастье! — галлюцинации. А также кое-какие революции и восстания, которые могли быть связаны с исчезновением многих весьма значительных лиц. Но Ворсел с Велантии ими не интересовался. Он знал, хотя никто этого не говорил, что такими явными проявлениями враждебной деятельности займется Киннисон. А сам он станет работать над тем, что гораздо больше ему по вкусу.

Галлюцинации — вот излюбленная тема Ворсела. Он был рожден меж галлюцинаций и воспитан в их атмосфере. То, чего он не знал про галлюцинации, могло быть написано большими буквами на самой маленькой из его чешуек.