Сетевые публикации - Максим Кантор

В дальнейшем благотворительность заканчивается: дом должен перейти на самообеспечение. Требуется возвести такой дом, который может жить сам по себе. Все жители дома должны работать над тем, чтобы это сообщество продолжало расти и быть жизнеспособным.

Можно сказать, что это утопия. Но это не в большей степени утопия, чем гражданское общество в стране, где все воруют. Мне представляется очевидным, что создание такого дома станет прецедентом, необходимым обществу в целом.

Чего опасаться? Опыта латиноамериканских фавел — с криминальными паханами, использующими нищих. Опыт отечественных лагерей — с бездельниками-блатарями, живущими за счет работяг. Опыт чиновного ворья, получающего деньги на строительство и кладущего их в карман. Опыт сквоттеров — захватывающих пустующую территорию для создания лежбищ наркоманов. Вывод простой. Только реальный 8-часовой труд есть условие нахождения в доме. Это монастырский устав, или, если угодно, — казарменный, или тюремный. Работа каменщиком 8 часов и получасовой перерыв на обед. Никакого вознаграждения. Принципиальное отсутствие денег на всей территории. Принципиальное участие в общих образовательных программах — 8-часовой рабочий день + 4-часовое обучение.

Думаю, что если тысяча человек захотят принять участие в таком деле, то собрать миллион долларов на возведение фундамента и коммуникаций можно быстро. А если усилиями 5 тысяч человек мы найдем возможность возвести такой простой дом и следить там за порядком — то это станет уроком всему государству. В условиях мертвой общественной морали это будет точкой роста нового гражданского сознания. Десяток таких коммун создаст альтернативную систему общественного договора, вынудит учитывать фактор инициативы. Полагаю принципиальным разрешение всем бездомным принять участие в строительстве данного дома — с нулевого цикла.

Условием участия в строительстве является добровольный труд — здесь не предусмотрено иного вознаграждения, нежели членство в коллективе: тот, кто возводит дом, получает право в нем жить, причем только до тех пор, пока продолжает его строить. Это общественный вечный двигатель.

Да, возможны ошибки. Безусловно, это утопия. Возникновение ее оправдано отчаянным общественным положением. Без ошибок не бывает. А пробовать и строить необходимо.

«Единая Россия» — «Зенит»: 1:1 (09.01.2012)

Требовать честных выборов можно: политика — такой же спорт, как футбол

Демократия в тупике, это очевидно всем. Беда не в том, что прошедшие выборы фальшивы, беда в том, что фальшивы любые выборы в принципе — и лучше не будет ни при каком раскладе. Какая бы партия ни победила, для населения это не изменит жизнь никак. Просто потому, что партии представляют не людей, а политические кланы, финансовые семьи, системы договоренностей. Так происходит повсеместно — любая демократическая система демос давно не представляет. И американская система выборщиков, и российская система голосования за кандидата партии — не принимает во внимание тех, кто находится вне политических программ. А вне политических программ находится всё население мира — люди просто живут, людям хочется именно этого.

Все мастерство политика (и трибунного энтузиаста) направлено на то, чтобы убедить отчаявшихся граждан, что один политик честнее, нежели другой. В ситуации, когда программы партий ничем практически не отличаются и партии сменяются часто, — никакие обещания значения не имеют. С народом будет то же самое всегда. Одни партии дают «прав» больше, нежели иные. Однако человеческая жизнь слишком коротка, чтобы ставить слово «права» на первое место.

Права — это то, чем пользуются в будущем. Но жизнь происходит сегодня. Президент Медведев пообещал дать жилье всем ветеранам Великой Отечественной войны в 2013 году. Но дадут им жилье (наверное) в тот год, когда самому молодому — тому, кто пошел на фронт 9 мая 1945 года в возрасте 17 лет, — будет 86 лет. А право на жилье он имел раньше, просто жилья не было. Построили жилья очень много — и продали задорого. Но вот ему жилья нет. А право есть.

Жизнь — это жилье, медикаменты, пенсии, чистый воздух, защита от насилия, забота о маленьких, опека стариков. Причем все вышеперечисленное нужно не завтра — а сегодня. На эти вещи не требуется прав. Это то, что делает общество обществом. Если этих слагаемых в организации общежития нет, то значит, речь идет о стае, казарме, стаде — но не об обществе. И очевидно, что описывать данные вещи как гипотетические права — цинично, во всяком случае, для государства с ракетами.

Однако современная парламентская система этого не позволяет. Не только потому, что депутаты коррумпированы, а многие из них бандиты или в прошлом бандиты. Не только потому, что правящая партия — партия гэбэшников. Но потому, что любые дебаты политиков не имеют никакого отношения к реальности. В условиях демократии — это уже давно параллельная реальность.

Требовать честных выборов можно: политика — такой же спорт, как футбол, где приветствуется объективное судейство.

Но полагать, что от победы «Яблока» или «Справедливой России» изменится жизнь людей, — примерно так же осмысленно, как полагать, что от победы «Зенита» над «Спартаком» улучшится медицинское обслуживание в микрорайоне.

Футбол и политика своим чередом — а жизнь своим чередом.

Следует в принципе реорганизовать парламентскую, а вместе с ней и политическую системы. От политической борьбы в парламенте надо отказаться. Депутаты должны представлять профессии и социальные страты. Следует выбирать депутатов от врачей, учителей, судей, моряков, летчиков, солдат, учеников старших классов, студентов, матерей, пенсионеров и так далее.

Общество должно вспомнить, что прежде всего это союз людей, отвечающих друг за друга. Солдат защищает врача, а врач лечит юриста — у них есть дети и родители, — и эта междисциплинарная связь для общества важнее тех гипотетических «прав», которые им обещает политик. Между профессиями и социальными группами существуют определенные отношения: жизнеспособность этих отношений — гарантия того, что организм живет. Прежде мы передоверяли посреднические функции между социальными стратами политикам, но практика показала, что политика стала представлять особую отдельную касту, не выражающую интересов всего общества.

Думаю, что политики должны быть представлены в парламенте наряду с врачами, и только. Это не ущемляет государственную власть, не подрывает внешнюю политику: речь идет о нижней палате парламента.

Роль верхней палаты (очищенной от ворья) будет заключаться в контроле над решениями Законодательного собрания, над распределением бюджета.

Но это дает возможность народу делегировать в парламент не того, кто обещает, но того, кто делает. Это позволяет видеть, куда идет бюджет — в медицину или на ракеты. Наконец, это возвращает смысл термину «демократия».

Слава пеплу (14.02.2012)

В Музее личных коллекций ГМИИ им. Пушкина открылась выставка книг, проиллюстрированных великими художниками

Поразительно то, что человечество, осудившее книжные костры в Берлине, с радостью приняло глобальное уничтожение книг.

Оказалось, что книги не обязательно жечь, как то практиковали халиф Омар и Геббельс, — куда эффективнее объявить существование книги ненужным.

Именно радикальный способ описал Брэдбери в антиутопии «451 градус по Фаренгейту»: книги заменил прогрессивный телеэкран; а тот, кто читает Данте и Марка Аврелия, — отныне враг развитого общества.

С непонятным удовлетворением мы произносим приговор гуманистической культуре: «Скоро потребность в бумажных изданиях отпадет». Аплодируем убийству книги — хотя осуждаем сожжение Александрийской библиотеки. Славим создателя компьютерных программ как современного гуманиста, хотя сделанное им прямо противоположно идее гуманизма.

Сегодняшний халиф Омар говорит: если то, что есть в книгах, — есть и в интернете, то книги не нужны; а если этого в интернете нет — тогда зачем эти книги?

Едва объем информации превышает размер, удобный для быстрого употребления, как вылезает мурло интернетного комиссара: «Слишком многабукаф!»

Этот окрик серьезнее, нежели хрестоматийное «Караул устал!» — те матросы действительно пытались слушать заседание Учредительного собрания, затянувшееся до полночи и не решившее ничего; сегодняшний матрос интернета рассуждение не воспринимает вообще.

Это началось не вчера: краткое изложение «Илиады», дайджест из «Государства» Платона, тезисы Гамлета — это реальность современного сознания. Масштаб сегодняшних разрушений превосходит былые, но основания те же; книги уничтожали всегда с одной целью — ради унификации общества, удобства управления.