В мире фантастики и приключений. Выпуск 8. Кольцо обратного времени. 1977 г. - Сергей Снегов

Но, может быть, причиной того, что Жиль не решался уехать, был Сим Консельюш.

Они встретились с Симом возле гаражей. Жиль только что, покачиваясь, вышел из-за угла, куда доставил его шофер герцога-министра. Покачивался он от впечатлений: не каждый же день тебя похищают. Но Сим понял иначе:

— Не разыгрывайте пьяного, Жиль. Я не намеревался вас расспрашивать.

Он отвернулся, как бы демонстрируя Жилю свое безразличие. Жиль подошел ближе.

— А я вот намереваюсь. — Он вытер вспотевший лоб. — Я хочу знать, Сим, что вы имеете в виду: ведь вы же, наверное, знаете, о чем не хотите спросить?

— Ну что ж. Если вы настаиваете… Я полагал; вы чего-то достигли. Вы и профессор.

— И вам известно, чем мы занимались?

— Для людей, пользующихся общим опытным цехом, не может быть больших тайн… Вы, ди Эвор и Гло занимались, видимо, массовым гипнозом. А потом профессор Эвор решил, вероятно, не опубликовывать результат…

У Жиля буквально подкосились ноги.

— И это знают другие?.. Браганс?..

Пересохшее горло хрипело. Сим улыбнулся:

— Браганс не шпион… Да вы не волнуйтесь, может быть, он и не знает. Он в последнее время не заказывал ничего в цехе. А я как раз делал там два макета и невольно видел ваши передатчики, приемники… Трудно было не догадаться.

Жиль молчал. Безобразный рефлекс на душевные потрясения — самая вульгарная икота вставала откуда-то из живота. Он задержал дыхание, стараясь подавить ее в самом начале. И ему это удалось.

— Профессор вынужден скрывать все то, что вы здесь сказали, — быстро произнес он. — Послушайте, Сим, вы должны все забыть… Эта тайна имеет стратегическое значение…

— Дорогой Жиль! По-моему, вы преувеличиваете важность ваших тайн. Господа наверху заинтересовались гипнозом? Ну так в конце концов пусть они его и получат.

И тут икота все-таки взяла верх.

— Это, надеюсь, шутка… ик!

— Ничуть. По-моему, вы начитались плохих романов. Не беспокойтесь, что бы вы ни вручили этим чинушам — человечество останется невредимым.

— Но…

Жиль мотал головой. Икота одолела его, он не мог произнести ни слова. Какое обидное, унизительное свойство… И что еще должен он объяснять этому Симу? В конце концов он, Жиль, слабый человек, он боится пыток, средневековых пыток, которые нынешняя этериуанская полиция прекрасно, говорят, электрифицировала… Но он, может быть, еще и выдержит; во всяком случае, пока он еще ничего не выдал. А этот Сим — уважаемый самим ди Эвором философ. Должен же он понимать! Средства массового гипноза попадут в руки какого-нибудь министра-герцога или Советника, и вот весь Этериу, королевство, мир замаршируют цыплячьим шагом…

— Неужели вы еще не уяснили, коллега? Эти бестолочи — наша победная конда абсолютно, по существу, беспомощна. Я имею в виду — в плане технического прогресса. Это же не правительство — шайка бандитов. — Сим сморщил свое полное лицо. — Конда ничего не сможет организовать. Допустим, она получит схему передатчика чувств… Ну и что же? Во-первых, схема — это еще не сам передатчик, тем более не сотни передатчиков, а ведь для применения в войне или даже в политике потребуются именно сотни; может, и тысячи… Во-вторых, получить даже десяток таких приборов при нынешнем состоянии страны почти невозможно. Вы же знаете, с тех пор как конда захватила власть… В общем, денег в королевстве давно нет, кадры деморализованы… о создании принципиально новой технологии нечего и думать…

Жиль старался оценить эту неожиданную точку зрения.

— Ну а если они все-таки изготовят? — спросил он.

— Эффект будет не так уж велик. Влияние эмоций в конце концов не абсолютно. Воспитанный ребенок с двух лет преодолевает желание съесть чужую конфету… Но до этого не дойдет: наши правители передерутся из-за гипноза, как вороны из-за корки…

Это было похоже на правду.

— А если нет?..

— Послушайте, Жиль. Закрыть открытие невозможно. Раз трансляция эмоций существует, значит она будет открыта.

— Если бы вы видели бедных сгрудившихся зайцев, Сим. Мы собрали их вокруг передатчика, и лисы могли бы есть их, просто откусывая куски.

— Но для этого не нужно было изобретать ваши приборы. Вы видели сегодня толпу, возбужденную газетной шумихой?

Довод был убийственный.

— Однако шеф хочет скрыть… — неуверенно пробормотал Жиль.

— Шефу все осточертело. Он просто считает, что наука в нашем государстве — слишком большая роскошь…

Жиль сидел на сиденье, подняв воротник, подогнув под себя ноги. В этой позе, которую так любят женщины, ноги не мерзли, но зато мешали: они были слишком длинны.

Значит, если верить Симу, особо охранять гипноз не стоило. Ну а выступать сообщником всей этой полицейской администрации, пусть даже это не принесет особо печальных последствий?

Но, с другой стороны, если предположить, что они с Ани все-таки уедут, и уедут не куда-нибудь — в свой Ирпаш, и допустить даже самое невероятное — ребята министра их там не достанут. Что тогда? Тогда министр, Советник (и кто там еще?) найдут себе другого Жиля. И все равно получат то, что хотят. И тогда они, конечно, "хлопнут" профессора…

И еще: куда бы он. Жиль, теперь ни уехал, всюду он повезет за собой славу предателя, а возможно, и убийцы Нормана ди Эвора!

Сигареты давно кончились. Там, у гаража, на месте похищения, он нашел потом свою выпавшую из кармана пачку. Но теперь она кончалась. Жиль выдвинул пепельницу, старательно выбрал окурок. Размял его в пальцах.

"И что еще?" — спросил он себя… Что-то там было еще. Что-то вызывающее боль… Ну да, так и есть, именно так: слава убийцы будет справедливой.

Действительно, бросить все дело вот так, сейчас — разве это не означает убить профессора? Пресса подготовила почву, прокуратура "на взводе". И только одна крошечная ниточка — Жиль сдерживает пока эту лавину…

А сам Норман ли Эвор? Эвор не знает ничего. Министр с ним не беседовал, газет он как будто не читает. А с четверга сидит в Запесчанье… Возжается, должно быть, со своими буглерами… Брр!

Но в понедельник он оттуда выйдет, и тогда будет очень нужно, чтобы он был готов к событиям.

Глава 12

Он подогнал машину вплотную к кустам. Потоптался у запертой калитки. При дневном освещении перепрыгивать забор было неловко. Вдали кто-то прошел, проехали два самосвала…

Стена сарая хорошо просматривалась с дороги. Она была темная, стояла чуть перекосившись назад… Замерев у знакомого уже проема, Жиль пережидал прохожего: нельзя же было исчезать прямо при нем… Видимо, Эвор проходил в свою страну только ночью. Но Жилю выбирать не приходилось.

Выбирать ему не приходилось. Путешествие в Запесчаный порт — единственное, что еще оставалось, что можно было еще сделать. "Только бы не встретить этих… браконьеров, только бы не запутаться и в этом", — он почти молился.

И все-таки почему он кинулся именно сюда? Несся но пустынному шоссе, перекрывая рекорды авторалли… Хотел предупредить ди Эвора? Да. Конечно. Хотел. Хотел встретить профессора в понедельник утром, остановить в институтском холле…

Он сидел в машине у дома Ани и обдумывал эту встречу. Обдумывал встречу, ждал Ани и мерз в застывшей машине. Когда он закоченел в ней совсем, в ветровое стекло постучали: "Ваши права!"

Это была обычная проверка. Время от времени полиция проверяла документы проезжих, прохожих…

"Так-с, Смльвейра… Господин ассистент Жиль Сильвейра?" — Полицейский взял под козырек и протянул книжку прав в окно. Жиль принял ее негнущимися пальцами, хотел убрать в "барчик". В книжке что-то белело. Поперек клочка очень белой глянцевитой бумаги было написано: "Берегись, Жиль! У такого псаря, как я, ищейки двоим не служат". Внизу стояла подпись: "Я — Мак".

Он сунул записку в карман, включил зажигание. Машина дернулась, понеслась… "Я — Мак" — Жиль слышал уже, знал: это была кличка Советника…

Теперь наконец шоссе опустело. Жиль огляделся, крадучись двинулся вглубь…

…Время в Запесчанье как будто забегало вперед. С этериуанским оно, во всяком случае, не совпадало, он заметил это еще в тот раз. Сейчас в Запесчаном порту был уже вечер.

Был вечер. Видимо, еще не поздний. Окна домов светились. Желтоватый свет преломлялся в белом тротуаре, сверкал на глянцевитых плитках фасадов. А на всех остроконечных вытянутых вверх крышах, на каждой причудливой островерхой башенке горели фонарики всех цветов радуги. Люди шли веселыми толпами, стояли у входов, свешивались с балконов.

Жиль вспомнил ночной профессорский рассказ… Эвор прав: и город и люди были действительно прекрасны. Здесь было теплее, чем в Этериу, поэтому многие совсем не носили плащей… Известно, упразднить моду невозможно, но здесь царила самая свободная мода в мире. Дама в кринолине беседовала с клетчатым американцем, к ним подошла эллинка в легкой тунике… Он думал сперва, что это карнавал; из окон лилась музыка, везде пестрели цветы… Но для карнавала люди вели себя уж слишком естественно.