Полное собрание стихотворений и поэм. Том 1 - Эдуард Вениаминович Лимонов

из меня пошла тогда б был счастлив Ликую что жив. что гляжу. что глаза я имею. И что вижу её. Достойно как видеть её Что не умер не счас что красивая будет могила если будет что в русской истории нравом и танцами и языками я — мужчина — соперничаю с королевой Елизавет. Эх — Элизабэт — сизокрылая птичка Взять бы за головы твоих рабов и об стенку. Ох забылся — ведь я мирный житель. Ах если б немирным побыть какие бы трюки придумал. но молча. С шапкой седых волос стою на Красной площади. Льют дожди. В сердце — память смех. всякие Голгофы и Галилеи. И на сердце собственно а не где иначе сидит птичка прыгает и так приятно Нет вложу-ка я своё счастье в ножны и пойду воровать у Елены виноватые взоры Ах накроешь ты меня наконец юбкой! той заветною юбкой твоей Эх исчадие модного магазина и хохота бритых актёров с зубами. Именно за это и любовь. Она не испаряется канительная от моего имени. положения. местоимения Я которое заключает меня такое нелепое создание в скобки и смеётся над ним. а создание ругается брыкается Не тащите меня в постель. Я уже был! Действительно чего вы его тащите. Он и так пойдёт. Идёт дождь. Я хочу есть мяса. Но как мне выйти вдруг она позвонит по штуке называемой телефон и скажет. А сегодня вечером я накрою тебя юбкой именно такая у меня есть. А я крикну: не забудь широкополую шляпу и иголку и ленту. конфету и выбрось из сердца Петра или Павла… а мама… что ж мама. Мама мамой а длинные дни на Голгофе одному и с разбойниками по бокам. Обрамление Бедные бедные дети мы Я лежал во внутренностях дома Как ребёнок виноватый чем? 23 июня 1971 года

Золотой век. Идиллия

(1971)

Мои знакомые самых различных времён сидели за столами

Они спутались и смешались как волосы влюблённых или как песок или как что то

Нравились друг другу удивительно разные люди

Подпрядов беседовал с Сапгиром рассказывал ему как он вытаскивает утопленников

Сапгир слушал его и с восхищением бил себя руками по животу. К их беседе прислушивался Брусиловский рядом с которым сидела Вика Кулигина и умильно смотрела на него льстивым преклонным взором. круглыми коленками

На дереве олеандр сидел замаскированный художник Миша Басов с лицом лося или Александра Блока и вслушивался в шум олеандровых деревьев

Из пещеры на склоне горы выходил голый серьёзный задумчивый Игорь Холин. Его губы двигались. очевидно он говорил стихами

Вдруг по центральной аллее с криком гиканьем проскочил верхом на белом коне художник Михаил Гробман. За ним ехала коляска где сидела разомлев от жары жена Гробмана — Ира — его сын Яшка и что то завёрнутое

Улеглась трава. из за облака вышло солнце и берег моря усеялся гуляющими. С большим белым зонтом в сопровождении испуганного поэта Лимонова вышла погулять несравненная очаровательная Елена. Она шла важно и прямо и волны лизали её ноги. Далеко отлетал её дикий шарф

За большим зелёным камнем на сухом песочке сидел Цыферов и протирал очки. он посмотрел на Елену и поэта Лимонова и Цыферов улыбнулся. Он подумал о какой то сказке которую он ещё не успел написать

Влево от моря в зелёных зарослях был виден угол небольшого питейного заведения где тихо расположившись с бутылками ел котлеты поэт Владимир Алейников. Рядом с ним отвернувшись к сиреневой девице с живописным лицом сидел художник Игорь Ворошилов и говорил «Признайся ты же меня хочешь!» Бедный художник! Он был уже изрядно пьян. Его нос шевелился

За клумбою с деревенскими ситцевыми цветами прогуливалась румяная Наташа. на ступеньках питейного