Иван-Царевич и С. Волк - Светлана Багдерина

Фарух осторожно принял сидячее положение, поджал под себя ноги, подпер щеку рукой, и теперь с изумлением внимал сбивчивому рассказу и.о. джина.

— …Теперь ты понимаешь, почему я обязан там быть как можно скорее, — с отчаянием в голосе закончил Иванушка.

Фарух задумался.

Оказывается, если на лотерейном билете слегка карандашиком подправить одну маленькую циферку…

— Тогда, когда вы снова поменяетесь местами, я смогу получить настоящего джина?

— Н-ну да… Наверное… Я не знаю, какие у него планы на будущее…

Фарух посмотрел на Ивана как на слабоумного или на иностранца.

— Джины не могут иметь планов на будущее. Они существуют, только для того, чтобы выполнять желания хозяев. Это все равно, как если… если бы… если бы устрица за ужином заявила, что у нее другие планы на вечер!.. Никто и никогда не читал и не слышал предания, в котором бы джин не явился на зов потому, что ему было некогда!

— Ну, если у них работа такая… — пожал плечами Иванушка. — Я не знаю…

— Естественно! Это так здорово — иметь своего собственного…

Но, вспомнив кое-что, Фарух снова помрачнел.

— Все равно нам отсюда не выбраться…

— А, может, нас возьмет вон тот корабль?..

— Какой ко… Люди!!! Люди!!! Сюда!!! Помогите!!!.. — запрыгал и завопил начинающий купец, что было мочи.

— Ну, ладно, я пошел, — похлопал его по руке Иван перед тем, как исчезнуть обратно в кувшин. — Если что — зови. Я буду дома.

— …Конечно, мы возьмем тебя с собой, о, незнакомый отрок, — развел ухоженными руками самый важно-выглядящий пассажир корабля в ответ на горячую мольбу Фаруха. — Как же мы можем оставить земляка в беде! Но скажи мне…

— Фарух, — подсказал юноша.

— Семьбаб — мореход, — представился в ответ пассажир, слегка поклонился, и снова сложил на толстом, обтянутом парчой животе короткие ручки. — Купец. Так скажи мне, уважаемый Фарух, как оказался ты на этом затерянном в просторах моря необитаемом острове?

— Я — тоже купец. Мой корабль потерпел кораблекрушение в этих водах, и шторм выбросил меня на сей дикий берег, — скроив печальную мину, соврал Фарух, понимая всей своей предпринимательской сущностью, что правда в его положении — товар неходовой.

— Ай-яй-яй… — сочувственно покачал головой купец. — И давно это случилось?

— Я потерял счет дням, — осторожно ответил Фарух.

— Ай-яй-яй… — снова покачал головой Семьбаб. — А этот кувшин?

— Это единственное, что осталось от моего судна, — жалобно заглядывая купцу в глаза, ответил Фарух.

— Все потонуло, кроме медного кувшина? — сочувственно-подозрительно продолжал свой допрос Семьбаб, и не известно, чем бы все это закончилось, если бы с корабля кто-то не закричал:

— Безумцы!!! Перестаньте!!! Что вы делаете!!!..

— А что мы делаем? — озадачено нахмурился купец, но быстро понял, что полный ужаса вопль адресовался не ему.

А кому тогда? — завертел он головой, и сразу увидел: На самой вершине горы моряки, отчаявшиеся, суда по всему, найти что-нибудь более интересное на долгожданной, но такой негостеприимной земле, баграми колотили по гладкому безлесному, похожему на яйцо куполу.

— А что они делают? — заинтересовался Семьбаб, но капитан корабля — похоже, это именно его довели до предынфарктного состояния действия команды — не удостоил их ни малейшего внимания.

— Все назад!!! Возвращаемся на корабль!!! Отплываем немедленно!!!.. — как оглашенный, орал он.

— Да что случилось?.. — напуганный, помимо воли, Семьбаб развернулся и грузно затопал по трапу вверх. Фарух, нервно оглядываясь на неприветливую ранее, и ставшую открыто враждебной сейчас, гору, без промедления последовал за ним, едва не подталкивая купца в спину для увеличения скорости.

Раздробленные кости волов и прочих верблюдов весьма кстати пришли ему на память.

— Что случилось, капитан Махмуд? — воздев руки к небу, вопрошал запыхавшийся Семьбаб.

— Все на корабль!!! Это гнездо!!! Это яйцо птицы Рух!!! Она сейчас вернется, и мы все погибнем!!! — хватался за бритую голову старый моряк.

Те члены команды, которые услышали последний вопль своего капитана, побросав багры, что было духу, припустили вниз по склону.

Откуда-то издалека донеслись звуки, как будто кто-то с балкона вытрясал гигантское одеяло.

— Птица Рух летит!!!

У моряков у самих как будто выросли крылья, и вся команда мгновенно оказалась на борту.

Капитан сбросил сходни, матросы побежали на реи ставить паруса, гребцы налегли на весла, и корабль испуганным верблюдом (присутствие на острове костей которых теперь так легко объяснялось) рванулся прочь.

Но было слишком поздно.

Огромная тень, закрывающая полнеба, легла на остров, и мамаша, (или папаша?) Рух увидели ущерб, причиненный людьми их гнезду.

Со злобным криком подхватила она в когти камень величиной с маленький дом и нашла круглым птичьим оком поспешно удаляющийся корабль.

Пара взмахов бескрайних крыльев — и она уже заходит в пике.

А-а-а-ах!!!…

Плюх!

Кр-ра-а?!

Не торопясь развернувшись, Рух улетела за вторым камнем.

Он упал совсем рядом, и поднявшаяся волна накренила корабль так, что с мачты сорвалось несколько матросов.

— Она полетела за третьим!..

— Мы погибли!..

— Какому сыну шакала, обиженному разумом, пришла в его булавочную головку мысль разбить яйцо?!..

— Откуда я знал, что это яйцо?! Оно было просто похоже на яйцо, и я подумал…

— Оно было похоже на яйцо, потому, что это и было яйцо!…

— Тебя-то никто не заставлял его бить!

— Я посмотрел на тебя, придурка…

— Сам придурок! И сын шакала тоже!..

В пылу перепалки, когда проявилось самое примечательное из человеческих качеств — в беде искать виноватого, вместо того, чтобы искать выход — даже любопытный Семьбаб забыл про Фаруха и его странную непотопляемую кухонную утварь.

Скрючившись, присев на корточки и убедившись, что его не видно из-за пузатых тюков с товаром, Фарух быстро потер свой кувшин и зашипел:

— Джин, выходи!

Иван, как и в прошлый раз, появился без предупреждения, встал в полный человеческий рост и недовольно скрестил руки на груди.

— Что, уже приплыли?

— Приплывем сейчас!.. На дно!.. На нас нападает птица Рух!!!

— Птицерук? — переспросил царевич.

— Птица Рух!!! Это гигантская птица!!! Она сбросит на нас камень, и все потонут!..

— А при чем тут я?

— Ну, ты же джин! Сделай же что-нибудь!!!

— Сколько раз тебе можно повторять, что никакой я не… Батюшки-светы!.. — Иван увидел стремительно приближающуюся птицу. — Ёже-моёже, как сказал бы отрок Сергий!..

— Видишь?.. — теперь уже чуть не подвывал от ужаса Фарух. — Сделай же что-нибудь!!! Сделай!!! Семью премудростями Сулеймана заклинаю тебя!!!..

— Что сделать?.. — Иванушка запаниковал и сам. Провести века и тысячелетия на дне морском, пока его не выловит какой-нибудь глубоководный тральщик или ныряльщик-пионер, в его планы далеко не входило.

— Хоть что!.. Прогони ее!!! Прогони!!!.. Джин!..

Такого птица Рух — ужас прибрежных сел и городов, кошмар морей, напасть горных деревень — не видела никогда.

К ней обращались с мольбами, проклятьями и просто с очень короткими нечленораздельными вскриками, но ТАКОГО ей никто и никогда еще не говорил.

— Кыш!!! Кыш!!! Кыш!!! — сердито загудело в поднебесье.

Из уст человека в ее адрес это звучало бы смешно, не будь этот человек нескольких сотен метров высотой, и не размахивай он перед собой курткой размером с арбузное поле.

Надменная Рух, безжалостная Рух, мстительная Рух первый раз в жизни почувствовала себя вамаяссьским воробьем.

Выпустив из когтей небольшую скалу и едва увернувшись от рукава исполинской куртки, она, нарушая все законы аэродинамики и анатомии, поджала хвост, втянула голову в плечи, развернулась и, едва удерживаясь, чтобы не зачирикать, во все лопатки припустила домой.

— Что это было? — уперев руки в боки, затребовал объяснений Семьбаб почему-то именно у Фаруха.

— Что — это? — слабо попытался удивиться Фарух.

— ЭТО, — выговорил купец с таким видом, что Фарух понял, что уловки его не пройдут. Но, тем не менее, сделал еще попытку.

— Массовая галлюцинация?

— Не старайся казаться умнее, чем ты есть! ЭТО! ЯВЛЕНИЕ!

— Джин-хранитель, семейный талисман. Он не продается, — быстро добавил он еще до того, как Семьбаб успел открыть рот.

— Ах, не продается… — оценивающе прищурился купец. — А как насчет оплаты проезда?

— Когда мы прибудем в Шатт-аль-Шейх, моя семья заплатит тебе столько, сколько ты запросишь, — снисходительно соврал Фарух, стараясь не думать о матери, перебивающейся с купленных в долг бобов на принесенную в соседском ведре воду.

— Я без предоплаты не вожу, — любезно сообщил Семьбаб.