Трехручный меч - Юрий Никитин

Челюсти мои сжались до хруста в висках. Я сам вообще-то, если честно, такое же говно, и хотя стены матюгами не расписываю, но не люблю правил, даже правил этикета, достали меня все эти учителя, воспитатели, тренеры, духовные вожди. Я хочу быть таким, каков я есть, и еще хочу, чтобы все воспринимали меня таким, какой я есть… и даже принимали меня таким, какой я есть. Это и есть свобода… По крайней мере, я так считаю…

…считал, потому что сейчас вот — времечко нашел для рефлексий! — усомнился несколько, самую малость. Все мы сползаем в эту свободу, я вот уже даже рыгать и пердеть в обществе научился, все так начинают делать, еще немного — Начнем срать на улицах посреди тротуара. Все бы хорошо, но это когда буду срать я, но не хочется вляпываться в чужое сранье. А какому-то идиоту не захочется вляпываться в мое… ладно, стерпит, мы же пердим в обществе? Ничего, нюхаем, еще и ржем, кто громче. В смысле, кто громче заржет. Да кто раскатистее и дольше пропердит.

Над головой прогрохотало. Тучи двигались черные, тяжелые, как горные цепи, давящие. В них грозно потрескивало, словно лопался камень, треск катился внизу по камням, сшибая углы и превращаясь в обкатанный рокот, все еще грозный, но не такой свирепый. Края туч из черных вдруг стали алыми, по ним прошел отсвет, словно раскрылись двери кузницы, а когда огонь погас, края остались грязно-серыми, словно пена на удилах загнанного коня.

Грохнуло сильнее, пронесся свежий ветер. Вдали встала стена ливня, что приближался в нашу сторону с большой скоростью.

— Отлично, — прошептал я. — Как только гроза разразится… как следует, попробуем прорваться!

Волк спросил недоверчиво:

— В дождь?

— В ливень? — каркнул ворон.

Даже Рогач посмотрел на меня как на умалишенного, я ощутил снисходительную жалость, они из мира, когда еще надевали яркие мундиры и шли в атаку колоннами. Зимой и в плохую погоду, ессно, не воевали. А я из мира, где даже обыкновенный ОМОН вымазывается в гуталине, когда разгоняет старушек у метро, торгующих семечками.

Ветер налетел холодный и режущий лицо, а следом с небес обрушились сотни тонн воды. Я вытащил меч, молча указал направление. Грохот падающей воды заглушал все звуки, хотя Рогач, как нарочно, топал по камням, едва не высекая искры.

Мы прошли буквально по спинам вжавшихся между камней героев, что даже головы понакрывали одеждой, спасаются, видите ли. Было бы желание, всем бы перерезал глотки, как хорь курам ночью, когда те ни черта не видят.

Рогач пустился вскачь, едва я позволил, но, как я подозревал, спасался не от врагов, а от ливня. Волк и ворон, мокрые и сердитые, добрались наконец до леса, вместе влетели под самое раскидистое дерево с густыми ветвями, его видно по обширному кругу сухой земли, прижались к стволу, растерянные и ошалелые.

— Ну и что, — сказал я, спрыгивая с Рогача, — зато живые

Волк спросил:

— Но как же… бой?

— Дадим, — пообещал я — Но дадим на своих условиях!

Прозвучало гордо и красиво, сам заметил, даже грудь выгнулась и плечи пошли вширь, но на самом деле внутри трусливо дергается жалкий червячок моей все уменьшающейся отваги.

* * *

Ливень прошел, небо очистилось, только там, на западе, все те же угольно-черные тучи, даже синеватые, объемные, а в недрах слабо поблескивают зарницы. Я вывел Рогача из-под веток, волк и ворон уже высохли, деревья расступились, далеко-далеко на покатой горе темнеет огромный замок. Тяжелые тучи над ним проседают под неимоверной тяжестью, в недрах уже не зарницы, а непрерывные молнии, иные прорывают ткань туч и свирепо бьют в землю.

Отдохнувший за время ливня Рогач пошел галопом, я всматривался изо всех сил, различил наконец, что молнии бьют вокруг замка, но ни одна не попадет в высокие башни, хотя те сами напрашиваются под удар.

Волк тоже заметил, проворчал на скаку:

— Не нравится мне это…

— А вот я ликую, — ответил я саркастически.

— Правда? — удивился он.

Я не ответил, издевается, чувство юмора у него повыше, чем даже у мудрого ворона. Копыта стучат звонко, будто подковы, что значит, единорог, не какой-нибудь простой боевой конь, тем более — лошадь, ветер в лицо, затем я ощутил, что ветер вроде бы сильнее, резче, хотя мы вовсе не мчимся, как ракетные снаряды. Плечи сами по себе передернулись зябко, будто на морозе, я вслушался и ощутил, что похолодало на самом деле.

Ворон держался впереди, а когда мы его догнали, прокричал сверху:

— Мой лорд, не переждать ли встречный ветер?.. Больно холодный!

Я помотал головой:

— Вряд ли стихнет. Впереди — замок Черного Властелина.

А волк рыкнул:

— Взгляни на тучу, пернатое!

Ворон каркнул:

— И что?

— Она не уйдет.

* * *

Продолжая укрываться за деревьями, мы приближались к замку, я уже видел, что высокий холм явно насыпан вручную, замок сложен из таких огромных глыб серого гранита, что просто не понимаю, как и встащили на холм и откуда привезли. Сам замок возвышается победно над необъятной равниной, где ни единого холмика, возвышается над всем миром. От нашего укрытия и до стены, окружавшей замок, все вырублено, выжжено, вытоптано, мышь не подберется незамеченной.

Замок на вершине холма, три стены вокруг, все три толстые, высокие, с укрытиями для стрелков, высокими каменными башнями по углам и даже по длине стен. Из-за того, что стены опоясывают холм, каждая выше предыдущей, что очень удобно для защитников: если на первую сумеет враг взобраться, его можно обстреливать с двух внутренних, а если заберутся на вторую, то подключатся лучники на крыше и башенках замка.

Захлопали крылья, ворон опустился на пенек, почистил клюв, придирчиво осмотрел лапы, переступая с одной на другую.

— Цену набивает, — объяснил мне волк уязвлено. — Артист, видите ли! Аплодисменты ждет. Перья повыдергивать надо, а не аплодисменты!

Ворон посмотрел надменно на серую лесную тварь, обратился ко мне:

— Там глубокий ров, сэр. От реки сделали отводок, так что ров заполнен водой до краев. Хуже того, еще один ров между внешней стеной и первой внутренней. Такой же глубокий, а в дно вбиты колья, обломки кос остриями вверх. Через такой ров никому не перебраться, сэр.

Я невольно передернул плечами, на холм подняться просто невозможно, уже заметил, что даже ворота в стенах поставлены не друг против друга, а устроены таким образом, что, как только минуешь их, приходится поворачивать и двигаться между двух высоких стен под прицелом лучников на стенах. Когда минуешь вторые ворота, тоже с обязательным подъемным мостом и подниманием железной решетки ворот, поворачивай и езжай точно так же между двух стен к третьим воротам. А там тоже надо дождаться опускания подъемного моста, поднятия железной решетки.