Дом Цепей (litres) - Стивен Эриксон

Резчик вновь почувствовал свои ноги, от одежды начал подниматься пар. Юноша неуверенно сел.

— Спасибо, сэр, — проговорил он по-малазански.

— Обломки твоего челна заполонили водоём, — ответил незнакомец. — Полагаю, ты захочешь что-нибудь выловить.

Резчик извернулся так, чтобы взглянуть на воду, но ничего не смог разглядеть.

— Со мной была спутница…

— Ты попал сюда один. Вероятно, спутница твоя утонула. Только одно течение приносит жертв сюда. Остальные ведут лишь к смерти. На самом острове есть только одно место, где можно причалить, и вы его не нашли. В последнее время здесь мало трупов, учитывая, что мы сейчас далеко от обитаемых земель. И прекратили торговлю.

Старик говорил с заминками, словно позабыл, как это — пользоваться словами. Стоял он тоже несколько неуклюже.

Утонула? Скорей уж, выбралась на берег. Жалкая смерть, которой я чудом избежал… нет, это не для Апсалар. Хотя… Она ведь ещё не стала бессмертной и оставалась столь же уязвимой для жестокого равнодушия этого мира, как и все прочие. Эту мысль юноша попытался отодвинуть подальше.

— Ты оправился?

Резчик поднял глаза:

— Как ты меня нашёл?

Старик пожал плечами:

— Таков мой долг. Ныне, если можешь идти, нам пора.

Даруджиец рывком поднялся. Одежда на нём уже почти полностью высохла.

— Ты обладаешь необычными дарованиями, — заметил юноша. — Меня зовут… Резчик.

— Можешь звать меня Даристом. Нам не следует мешкать. Одного лишь присутствия жизни в этом месте может оказаться довольно, чтобы разбудить его.

Древний тисте анди повернулся к скальной стене. По его жесту возникла дверь, за которой вилась вверх лестница.

— Всё, что уцелело после крушения твоего челна, ждёт наверху, Резчик. Идём же.

Даруджиец пошёл следом за стариком.

— Разбудить? Кого разбудить?

Дарист не ответил.

Потянулась практически бесконечная череда истёртых и крутых, покрытых слизью ступеней. Ледяная вода высосала из Резчика все силы, поэтому юноша карабкался по ним всё медленнее. Снова и снова Даристу приходилось останавливаться и ждать юношу, но тисте анди хранил молчание и невозмутимое выражение лица.

В конце концов они вышли в ровный коридор, обрамлённый по сторонам колоннами из грубо обтёсанных кедров. Во влажном и пыльном воздухе разлился острый запах древесины. И ни одной живой души вокруг.

— Дарист, — спросил Резчик, пока они шагали по коридору, — мы всё ещё под землёй?

— Да. Но мы пока что и не будем подниматься на поверхность. На острове враги.

— Как? Кто? И что с Престолом?

Дарист резко остановился, развернулся, глаза его загорелись ярче:

— Вопрос безрассудный и непрошеный. Что привело тебя, человек, на Плавучий Авали?

Резчик помедлил. Отношения между теперешними правителями владений Тени и тисте анди никогда особо тёплыми не были. И Котильон даже не намекал, что придётся иметь дело с Чадами Тьмы. Их ведь поселили здесь именно ради того, чтобы никто не занял истинный Трон Тени.

— Меня прислал один маг — учёный. Исследования заставили его счесть, что остров — и то, что на нём находится, — под угрозой. Он желает узнать природу этой угрозы.

Дарист некоторое время молчал, его морщинистое лицо по-прежнему оставалось невыразительным. Затем тисте анди спросил:

— Как же зовут этого учёного?

— Эм-м, Барук. Знаешь его? Он живёт в Даруджистане…

— Мир за пределами этого острова меня не беспокоит, — отозвался Дарист.

Вот поэтому, старик, вы и попали в беду. Котильон был прав.

— Тисте эдур вернулись, да? Чтобы забрать Трон Тени. Но вас здесь оставил Аномандр Рейк, чтобы…

— Он ещё жив, верно? Если возлюбленный сын Матери Тьмы недоволен тем, как мы справляемся со своим заданием, пусть уж изволит прийти и сказать нам об этом лично. Тебя ведь прислал сюда не какой-то там смертный чародей, да? Ты преклонил колени перед носителем Драгнипура? Что же, он вновь претендует на кровное родство с тисте анди? Отрёкся от своей драконьей крови?

— Откуда мне знать?..

— Выглядит он ныне стариком — куда старше меня? А, вижу, ответ ясно написан на твоём лице. Не отрёкся. Что ж, можешь вернуться к нему и сказать, что…

— Постой! Не служу я Рейку! Да, я его видел, лично и не очень давно, и выглядел он тогда молодо. Но я перед ним не падал на колени — видит Худ, он тогда всё равно был слишком занят! Слишком занят дракой с демоном, чтобы со мной разговаривать! Мы только встретились, и всё. Я не понимаю, о чём ты говоришь, Дарист. Извини. Так что я уж никак не смогу его найти и передать, что бы ты там ни хотел ему сообщить.

Тисте анди ещё некоторое время разглядывал Резчика, затем развернулся и продолжил путь.

Даруджиец зашагал следом. В мыслях его царил полный разброд. Одно дело — принять поручение от бога, но чем дальше он продвигался по этому жуткому пути, тем более незначительным, неважным себя чувствовал. Раздор между Аномандром Рейком и тисте анди с Плавучего Авали… это ведь, в общем-то, не его дело. По плану нужно было незаметно пробраться на остров и никому не показываться. Проверить, правда ли то, что эдур отыскали это место. Хотя кто скажет, как Котильон распорядится таким знанием?

Вот об этом мне стоит подумать, наверное. Проклятье, Резчик! У Крокуса сразу бы возникли вопросы! Видит Маури, он бы куда дольше колебался, прежде чем принять такой договор с богом. Если бы вообще его принял! Да, новая личина давала некоторое чувство порядка — он думал, что так обретёт бо́льшую свободу. Но теперь, похоже, выходило, что по-настоящему свободным был как раз Крокус.

Свобода, впрочем, не приносила счастья. Более того, быть свободным означало жить в отсутствии — ответственности, преданности, давления, порождённого чужими ожиданиями. Эх, невзгоды помутили мой взор. Невзгоды и угроза истинного горя, которая подбирается всё ближе — нет! Наверняка она жива! Где-то там, наверху. На острове, на который напали…

— Дарист, пожалуйста, подожди чуть-чуть.

Высокий тисте анди остановился.

— Я не вижу причин отвечать на твои вопросы.

— Меня беспокоит… моя спутница. Если она жива, она оказалась где-то над нами, на поверхности. Ты сказал, что на острове враги. Я боюсь за неё…

— Мы чувствуем присутствие чужаков, Резчик. Над нами тисте эдур. Но никого более. Она утонула, эта твоя спутница. Не стоит держаться за надежду.

Даруджиец вдруг сел на пол. Его замутило, сердце сбилось с ритма от боли. И отчаяния.

— Смерть — не самая жестокая участь, — проговорил сверху Дарист. — Если она была тебе другом, ты будешь тосковать по её обществу, и в том — истинная причина твоего горя. Ты жалеешь себя самого. Мои слова могут тебе не понравиться, но они рождены опытом. Я пережил смерть многих своих сородичей и скорблю о пустоте в жизни, которую они прежде заполняли. Однако эти потери лишь помогают смириться со своей собственной неизбежной гибелью.