Город Антонеску. Книга 2 - Яков Григорьевич Верховский

костюме, в белой рубашке с галстуком. В левой руке его черная фетровая шляпа, а из верхнего кармашка пиджака кокетливо выглядывает край платочка.

Это мамочка Кириакица и жена Мария постарались «приодеть» его перед смертью.

Обе женщины притащились в тюрьму и простились с Ионикой, а вот Веттурия Гога не снизошла, хотя именно она, наверное, была ему особенно нужна.

Вслед за маршалом – «милый друг» Михай.

Он немного «уменьшился» в размерах, но, как всегда, затянут в светлый нарядный пиджак, и шляпа, элегантная светлая, в тон пиджаку, шляпа тоже присутствует.

Что-то странное с этими шляпами – ну зачем, скажите на милость, тащить эти шляпы на казнь?

Третьим идет Алексяну.

Вот он изменился до неузнаваемости – похудел, полысел, костюмчик дешевенький, шляпы нет. Не захотела, видно, разводка его, Меланья, «экипировать» бывшего мужа в последний путь.

Замыкает шествие генерал Пики Василиу.

В гражданском костюме главный жандарм, на совести которого сотни тысяч человеческих жизней, панически боится своей собственной смерти. Он даже специально надел на шею шарф, чтобы в последнюю минуту завязать им глаза и не видеть нацеленных ружей расстрельной команды.

Идут…

А в «Долине персиков» все, как положено – начальник охраны тюрьмы, полковник Приставу, представитель Народного Трибунала, журналисты, фотографы, кинооператоры, адвокат, врач и… расстрельная команда.

18:03…

Преступники у расстрельных столбов, и каждый из них по-своему готовится к смерти.

Михай ощутимо нервничает, оглядывается вокруг – ищет куда бы пристроить шляпу и наконец, изогнувшись, аккуратно бросает ее на траву.

Алексяну, в отличие от Михая, уже в «отключке» – ему-то, правда, и беспокоиться не о чем – у него же нет шляпы.

А вот генерал Василиу, вопреки всякой логике, все еще на что-то надеется. Кричит о своей невиновности, молит не стрелять, молит Бога спасти его и наконец, отчаявшись, просит привязать к столбу и завязать глаза.

И только один из всех, Ион Антонеску, которого всегда считали трусом, ведет себя, как настоящий мужчина. Он один адекватен и в полном сознании проживает последние минуты своей жизни.

Требует, чтобы ему не завязывали глаза, кричит, что хочет «посмотреть своей смерти в лицо». Требует заменить жандармов расстрельной команды солдатами, кричит, что «не смеют жандармы стрелять в генерала».

18:06…

Прокурор Петреску зачитывает приговор.

Антонеску поднимает вверх руку со шляпой, кричит: «Канальи!»

Раздается команда: «Огонь!»

18:10…

Тюремный врач, толстяк Ионеску, подбегает к упавшим, чтобы удостовериться в их смерти. Вот он подскочил к Антонеску, поднял с земли его черную шляпу и, не выпуская ее из рук, склонился над маршалом и… и тотчас отпрянул.

Тюремный врач испугался – глаза Антонеску были открыты, и окровавленный рот прохрипел: «Я жив! Стреляйте еще раз!»

18:15…

Все кончено…

Заходящее солнце последним своим багряным лучом осветило «Долину персиков» и как будто забрызгало кровью четыре трупа, проливших так много невинной крови.

Трупы эти теперь сожгут, а оставшийся от них пепел развеют.

Антонеску недаром сказал тогда на Процессе, что от него не останется даже пепла.

Он тогда уже это знал.

Знал, что пепел его развеют, не дадут и последней милости – успокоения в земле.

Знал и то, что город его, «Город Антонеску», который в мечтах его должен был вечно славить его звучное имя, провалился в тартарары.

«Город Антонеску» просуществовал всего два с половиной года, но нам это показалось вечностью, потому что каждый день из этих двух с половиной лет, каждый час и каждую минуту над нашими детскими головами витала смерть.

«Город Антонеску» – странное виртуальное чудовище…

Вы нигде не найдете декрета о переименовании Одессы в «Город Антонеску».

Но и без этого официального переименования наш город в течение двух с половиной лет не был, не мог быть Одессой.

Это был совершенно другой город.

У этого города были хмельные глаза, кривящийся в скабрезной улыбке рот и липкие алчные пальцы рук.

В этом городе люди служили чужим богам, пели чужие песни и жили в домах, хозяева которых были выброшены из окон на синие базальтовые плитки тротуаров.

В этом городе люди спали на чужих пуховых подушках, сохранявших тепло ушедших поутру «на регистрацию» на Дальник.

В этом городе женщины носили на пальцах чужие обручальные кольца.

В этом городе дети играли в чужие игрушки.

В этом городе улицы и бульвары были залиты кровью, деревья белой акации испоганены повешенными, а души людей исковерканы.

В этом городе были расстреляны, повешены и сожжены живыми более 155 тысяч евреев, взрослых и детей, и только чудом мы, двое еврейских детей, Ролли и Янкале, остались в живых.

«Город Антонеску» провалился в тартарары, но люди должны о нем знать и помнить, потому что не помнящие своего прошлого осуждены на то, чтобы его повторить.

«Тот, кто не помнит своего прошлого,

осужден на то, чтобы его повторить…»

Американский философ, Джордж де Сантаяна, 1950

Примечания

1

 Здесь и далее тексты румынских документов даны по материалам, приведенным в книге: Carp Мататias CARTEA NEAGRA. Bucuresti, 1947.

2

 Здесь и далее все сведения о «Куртя-Марциалэ» являются личными воспоминаниями Валентины Тырмос, проведшей в стенах этой тюрьмы более пяти месяцев 1942–1943 годов.

3

 Ancel Jean. Transnistria. Bucuresti: ATLAS, 1987.

4

 Верховский Яков, Тырмос Валентина. Жизнь, поставленная на перфокарту. Израиль, 2009.

5

 Боровой С. Я. Гибель еврейского населения Одессы во время фашистской оккупации // Iсторичнi зошити. К. № 4, 1991.

6

 Сушон Леонид. Транснистрия: евреи в аду. Одесса, 1998.

7

 Из неопубликованных воспоминаний Любы Шиссель. Израиль, Нетания, 2006.

8

 Черчилль Уинстон. Вторая мировая война: в 6 томах. М.: ТЕРРА, 1997.

9

 Баур Ганс. Личный пилот Гитлера. М.: ЦЕНТРОПОЛИГРАФ, 2006.

10

 Верховский Яков, Тырмос Валентина. Жизнь, поставленная на перфокарту. Израиль, 2009.

11

 Сушон Леонид. Транснистрия: евреи в аду. Одесса, 1998.

12

 Черная книга. Запорожье: Интербук, 1991.

13

 Верховский Яков, Тырмос Валентина. Жизнь, поставленная на перфокарту. Израиль, 2009.

14

 Die 12 Nurnbergtr Nachfolgt-Prozesse, 1946–1949. Berlin, CHRNOS, 2000.

15

 Верт Александр. Россия в войне 1941–1945. М.: Прогресс, 1967.

16