Спаси меня - Samayel

И все-таки Гарри этого хотел. Соответствующие образы так часто скользили в его сознании, вопреки желанию вообще не думать о сексе. Среди них было много того, чего он никогда раньше не делал. А многого у него не было и шанса попробовать… но Драко поправлялся… по крайней мере внешне. Нездоровой бледности больше не было, вернулся нормальный цвет лица, костлявость исчезла, и он стал выглядеть вполне привлекательно, только был немного худым. Его ребра больше не выступали, он отмылся, принарядился и казался теперь довольным, лишь немного задумчивым. Его кожа почти вся была гладкой, осталось лишь несколько шрамов, но от них, по-видимому, вряд ли удастся избавиться. Наверно, он подвергался воздействию Темной магии, когда эти раны были инфицированы, хотя от всех остальных травм не осталось и следа. Драко становился очень красивым… и Поттер больше не мог с легкостью игнорировать это.

Что подумал бы блондин… если бы узнал, что Гарри, несмотря на внешнее спокойствие, хочет почувствовать себя внутри его тела, заняться с ним любовью? Будет ли он достаточно здоров, чтобы когда-нибудь позволить ему взять себя? Захочет ли он этого вообще? Что если он хочет того же самого, что и Гарри? Мысль о том, чтобы заняться с Драко любовью, была одновременно и соблазнительной и смущающей, но мысль о том, чтобы Малфой сделал то же самое с ним, пугала его не меньше. Был ли Поттер ненадежным… или страшным человеком только потому, что не хотел для себя того же, что и для бойфренда? Последнее соображение больше всего нарушало спокойствие экс-гриффиндорца.

Хуже всего было видеть, что раны заживают медленно. Гарри бывал ранен… в том числе и тяжело. У него были шрамы. Хотя и не такие. И не там… И у него не было повреждений в таких интимных местах, что щеки начинали гореть, когда он прикасался к ним во время лечения. Драко пытали многими способами. Его сознание было в том же состоянии, что и тело. После всего, что Поттер повидал, и после того, что делал сам, ему все равно было мучительно больно видеть, как пострадал Драко.

Шрамы можно было свести, но Малфой всегда будет помнить о том, как получил их. И Гарри всегда будет знать, что они там были.

Этот лечебный сеанс длился довольно долго. Драко продемонстрировал больше решимости, чем когда-либо, и хоть несколько раз содрогался всем телом, все равно отказался сделать перерыв, когда Гарри ему предложил. Они продолжили. Сначала обработали левый бок, потом правый. Блондин перевернулся на спину - простыня едва прикрывала его гениталии - и вытерпел до конца всю процедуру, во время которой Поттер занимался шрамами на его бедрах и в паху. Гарри тоже хотел бы предварительно принять успокаивающее зелье, поскольку его нервы были напряжены, как струна, все время, пока они не закончили. Наконец все, что можно было вылечить, было вылечено, и они оба вздохнули с облегчением.

Возникшая при этом напряженность целиком захватила их, и вечер прошел как в тумане. Они поддерживали легкий разговор за ужином, предвкушая завтрашний квиддичный матч, и не обсуждали ничего более сложного, чем работа Драко или план переноса совместных тренировок на вечер, чтобы лучше вписать их в его новый распорядок дня.

Когда вечер плавно перешел в ночь и пришла пора ложиться спать, их подготовка ко сну прошла в полном молчании. Они переоделись в пижамы, и Гарри возвел защиту против кошмаров перед тем, как лечь в кровать. Юноши молча улеглись рядом, и Драко, не сказав ни слова, свернулся клубочком слева от Поттера. На этот раз он набирался смелости на кое-что особенное, о чем ему говорил Дула.

- Ты же можешь касаться его, Драко, я это видел. Да, тебе не нравится, когда тебя кто-то касается, но почему ты думаешь, что он не позволил бы тебе поступать так, как ты сочтешь нужным?

В кромешной тьме погруженной в молчание комнаты Драко протянул руку и положил ее на грудь Поттера. Его пижамная куртка не была застегнута, и кончики пальцев блондина коснулись теплой кожи. Он чувствовал, как бьется сердце Гарри под его ладонью, и этот ровный и спокойный ритм убаюкал его. Когда он засыпал, в его сознании промелькнул единственный обрывок мысли, делающий его сны приятными.

Я могу коснуться его. Я знаю, что он не ненавидит меня, и также я знаю, что он заботится обо мне… очень. Если… я смогу касаться его… хоть иногда… это будет хоть что-то для него. Мне… мне нужно просто верить, что он не ждет ничего большего. Но настолько ли я доверяю ему?

И Драко решил, что доверяет.

Глава 43. Расслабленность... и возбуждение.

Посмотреть игру «Пушек» пришло огромное количество народа, и Драко побаивался такого скопления людей. Рядом с ним долгое время находились лишь несколько человек, и его последние воспоминания о толпе были, мягко говоря, неприятными: он удирал, а ему вслед летели камни. Хорошо, что перед Гарри все расступались, и стоило им предъявить билеты, служащий провел их в VIP-ложу.

На квиддичном стадионе VIP-ложа представляла собой просторную кабинку, которая, как только входили зрители, взмывала вверх над толпой и позволяла находившимся в ней наслаждаться игрой с высоты птичьего полета. Сюда подавали еду и напитки, предусмотрели даже индивидуальный туалет. Ложа была закрыта со всех сторон, но зачарована так, что казалось, будто в ней нет ни стен, ни потолка, и оттуда все было видно и слышно очень хорошо.

До этого Драко бывал здесь лишь один раз. Тогда отец водил его на игру «Соколов». Ему было четырнадцать - он был настолько избалован, что воспринимал это как само собой разумеющееся, абсолютно уверенный в законном праве Малфоев на любые привилегии - и не получил от происходящего того удовольствия, какое мог бы. На этот раз все было совершенно иначе. Когда они шли к кабинке, пока еще находившейся на земле, то люди, завидев Гарри, отходили в сторону. Как только они вошли в нее и уселись, кабинка начала плавно подниматься, лишь стаканы и бутылки с напитками слегка дребезжали на столике. Драко не мог ничего с собой поделать - с его лица не сходила легкомысленная улыбка. Гарри был снисходителен и не дразнил его, что он похож на ребенка в кондитерской.

На столике было много всяческих закусок, в том числе и канапе, которых Драко не видел уже несколько лет. Поскольку до начала игры еще оставалось некоторое время, а Гарри забрал его прямо с работы, без ужина, Драко с удовольствием ел бутерброды, но не прикасался ни к вину, ни к шампанскому. Он увидел среди напитков сливочное пиво и открыл его, чувствуя, что с него и этого будет достаточно. С вином было связано слишком много плохих воспоминаний, но сливочное пиво не вызывало у него никаких негативных ассоциаций. Близнецы, часто посещавшие квиддичные матчи, на этот раз не пошли, решив вместо этого закончить со срочной работой, а потом походить на последние игры сезона.