Стелла - Чарльз Гэвис

он не был ни знатным, ни богатым, ей было бы все равно, это не имело бы значения. Это был мужчина, это был сам Лейчестер, ради которого она строила козни и интриги, и она была бы довольна им одним.

Даже сейчас, когда она смотрела на прекрасное отражение в зеркале, она не думала о своей собственной красоте, все ее мысли были о нем; и улыбка, появившаяся на красных губах, была вызвана не духом тщеславия, а мыслью о том, что через сорок восемь часов желания ее жизни будут удовлетворены.

В молчании служанка расчесала пышные золотистые локоны, которыми она гордилась почти так же, как и сама хозяйка. Среди прислуги ходили слухи, что с лордом Лейчестером что-то случилось, что он еще не вернулся, и что его охватил один из диких припадков, знакомый всем домочадцам, и что он неизвестно куда уехал.

Не ей было говорить, но она исподтишка наблюдала за своей прекрасной госпожой и думала о том, как быстро исчезнет безмятежная улыбка, застывшая на прекрасном лице.

Несмотря на то, что свадьба должна была быть тихой, неизбежно возникло какое-то волнение; светские газеты узнали об этом и распространили об этом в параграфах, в которых о Ленор говорили как о "нашей царствующей красавице", а Лейчестера описывали как сына известного пэра и светского человека. Целая армия обойщиков работала в доме на Гросвенор-сквер, и еще одна армия модисток и портних готовила приданое невесты. В гардеробной стояла стопка империалов и чемоданов, на каждом из которых были инициалы "У" с короной.

Один или два Бошампа, нынешний граф и брат вместе с тремя кузинами, юными леди, которые должны были выступить в качестве подружек невесты, были приглашены и должны были прибыть следующим вечером. Конечно, должна была быть какая-то небольшая суета, и Ленор, подумав об отсутствии Лейчестера, приписала это его неприязни к вышеупомянутой суете и желанию убежать от нее.

Наконец горничная ушла, и Ленор, счастливо вздохнув, отправилась спать. В это время Лейчестер расхаживал по пляжу в Карлионе, а Джаспер и бедный Фрэнк лежали мертвые. Конечно, если сны приходят, чтобы предупредить кого-то о надвигающейся беде, леди Ленор следовало бы видеть сны этой ночью, но она ничего не видела. Она проспала всю ночь без перерыва и встала свежей и красивой, и между ней и счастьем оставалось всего двадцать четыре часа.

Но когда она вошла в столовую и увидела бледное, встревоженное лицо графини и серьезное лицо графа, внезапный приступ страха, едва ли страха, но предчувствия, охватил ее.

– В чем дело? – спросил она, скользнув к графине и поцеловав ее.

– Ничего … действительно ничего, дорогая,– сказала она, стараясь говорить непринужденно.

– Где Лейчестер? – спросила она.

– Вот именно, – ответила графиня, наливая кофе и не сводя глаз с чашки. – Глупый мальчишка еще не вернулся.

– Не вернулся? – эхом повторила Ленор, и слабый румянец залил ее лицо. – Куда он пошел?

– Я не знаю, моя дорогая Ленор, и не могу этого выяснить. Он тебе не сказал?

Ленор покачала головой и слегка дрожащей рукой прикрепила цветок к платью.

– Нет. Я его не спрашивала. Я видела, как он уходил.

– Он отправился пешком или верхом? – спросил граф.

– Пешком,– сказала Ленор. – Он был в охотничьей одежде, и я подумал, что он собирается прогуляться по холмам.

Граф отломил свой кусок тоста легким раздраженным движением.

– Это раздражает, – сказал он. – Это крайне невнимательно с его стороны, крайне. Сегодня из всех остальных ему следовало бы остаться дома.

– Он скоро будет здесь, – спокойно сказала Ленор.

Графиня вздохнула.

– Ничего … конечно, с ним ничего не могло случиться, – она просто высказала предположение подавленным, тихим, встревоженным голосом.

Ленор рассмеялась, по-настоящему рассмеялась.

– Случилось с ним, с Лейчестером! – сказала она с гордым презрением. – Что с ним могло случиться? Лейчестер не из тех людей, с которыми случаются несчастные случаи. Пожалуйста, не беспокойтесь, дорогая, он сейчас войдет, очень усталый и очень голодный, и посмеется над нами.

– Я отдаю ему должное за лучшие манеры, – коротко сказал граф.

Он был зол и раздражен. Как он сказал графине перед тем, как вошла Ленор, он надеялся и верил, что Лейчестер бросил эту мальчишескую чепуху и намерен действовать разумно, как подобает мужчине, решившему жениться.

Последовала минутная пауза, пока граф все еще раздраженно намазывал тост маслом; затем леди Уиндвард сказала почти про себя:

– Может быть, Лилиан знает?

– Нет, – быстро сказала Ленор, – она не знает, иначе она бы мне сказала. Я видела ее прошлой ночью в последний раз, и она не знала, что его нет дома. Не говорите ей.

Графиня с благодарностью взглянула на нее.

– Она бы только беспокоилась и волновалась, – сказала Ленор. – Я не боюсь, что Лейчестер сбежал от меня.

Говоря это, она подняла глаза, как бы осветила их своей красотой и улыбнулась, и мать почувствовала себя увереннее. Конечно, казалось маловероятным, чтобы какой-нибудь мужчина убежал от нее.

Сама она не испытывала страха, даже когда утро превратилось в полдень, а полдень в вечер. Она ходила по дому, следила за упаковкой множества вещей, расставляла подарки, даже играла на пианино, и не раз легкий воздух из французской оперы проплывал по комнате.

Лорд Бошамп и остальные гости должны были прибыть около семи, как раз вовремя, чтобы переодеться к обеду, и переполох, царивший в доме, усиливался по мере приближения времени. Ленор отправилась в свою комнату в шесть часов, чтобы одеться; она намеревалась выглядеть сегодня вечером так же хорошо, как и на следующий день; и ее горничная поняла по вниманию, которое ее госпожа уделила гардеробу, что от ее заботливых рук можно ожидать всяческой заботы. Как раз перед тем, как отправиться в свою комнату, она встретила графиню на лестнице; они не очень часто виделись в течение дня; Дел было много, и графиня, несмотря на свое положение, была экономкой не только номинально.

– Ленор, – сказала она, затем остановилась.

Красавица наклонилась со своего места на более высокой ступеньке и поцеловала ее.

– Я знаю, дорогая, он еще не пришел. Что ж, он будет здесь к ужину. Почему вы так волнуетесь? Я – нет.

И она рассмеялась.

Это, безусловно, ободрило графиню, и даже вызвало улыбку.

– Какая ты странная девушка, Ленор, – сказала она. – Можно было бы предположить, что тебе не по себе перед всеми нами.

Ленор покачала головой.

– Нет, дорогая, я чувствую … я чувствую, что он придет. А теперь посмотрите, сбудется ли мое пророчество.

И она поднялась по лестнице, бросив через плечо безмятежную и уверенную улыбку.

– Я надену это последнее голубое платье Уорта и